мертвец». «Что же, отец мой? Вы приводите меня в судорожное состояние! Уже 18-е число, а у меня нет ни строчки „Живого мертвеца“. Бога ради, пришлите. Иначе мне плохо будет. Пришлите хоть что-нибудь» (ОР ГПБ, фонд Од., опись № 2, пер. 644, стр. 20).
Серьезную размолвку между ними составил вопрос о печатании «Живого мертвеца» под псевдонимом Безгласного. Краевскому очень важно было иметь в числе сотрудников В. Ф. Одоевского, поэтому в одном из писем он решительно настаивает: «Избавьте меня от безвестного псевдонима — зачем это? Под статьею стоит 1838 г., в прошлом месяце вы печатали полную свою фамилию в „Современнике“; на днях выйдут книги с полным вашим именем, и в них будет эта статья: почему же только в „Отечест. записках“ надо прятаться за псевдонимом?.. Перемените непременно Безгласного на Одоевского» (Из неопубликованного письма А. А. Краевского от 27 янв. 1844 г. ОР ГПБ, фонд Од., оп. № 2, пер. 644, стр. 25).
Рассказ был напечатан под литерами: «к. В. О.»
Псевдонимами Одоевский обильно пользовался на протяжении всей своей литературной деятельности. Из наиболее употребительных известны: к. В. О.; Одвский, Одвск.; В. О-й; Ь, Ъ, й, С, Ф.; Безгласный; Московский обыватель; Тихоныч; Дедушка Ириней; Иринарх Модестович Гомозейко; Плакун Горюнов; У-У; XXX; Питер Биттерман; Филат Простодумов; Любитель музыки и мн. др.
Белинский писал о произведениях писателя, типа «Бригадир», «Бал», «Насмешка мертвеца» и «Живой мертвец»: «Их цель — пробудить в спящей душе отвращение к мертвой действительности, к пошлой прозе жизни и святую тоску по той высокой действительности, идеал которой заключается в смелом, исполненном жизни сознании человеческого достоинства» (В. Г. Белинский, т. VIII, стр. 305).
Не случайно Достоевский в своем первом произведении «Бедные люди» ставит эпиграфом цитату из «Живого мертвеца» Одоевского. Даже интонация разговорного языка героя переходит в повесть Достоевского, и эпиграф кажется частью письма Макара Девушкина.
«Ох, уж эти мне сказочники! Нет чтобы написать что-нибудь полезное, приятное, усладительное, а то всю подноготную в земле вскрывают! Вот уж запретил бы им писать! Ну на что это похоже, читаешь… невольно задумаешься, а там всякая дребедень и пойдёт в голову; право бы, запретить бы им писать; так- таки просто вовсе бы запретить» (стр. 39).
Свидетель*
Впервые напечатан и «Сыне отечества», 1839, т. VII, стр. 77–90. Вошел в часть третью «Сочинений князя В. Ф. Одоевского», стр. 5-21. Печатается по этому изданию.
Появление рассказа Одоевского в органе реакционного официоза (редактор Н. И. Греч, соредактор Ф. В. Булгарин) вызвало недоумение и осуждение со стороны современников, знавших о подлинном отношении Одоевского к этому литературному органу. Неизвестный автор под псевдонимом «Сорок лет усердно читающий журналы Б. И.» в «Письме к редактору „Литературных прибавлений“» возмущался поступком Одоевского, «который всегда с такою твердостью противоборствовал тому, если угодно, литературному направлению, которое замечается в „Сыне отечества“ и в „Северной пчеле“, и, кажется, поставил себе правилом показывать, что между им и этим направлением нет ничего общего…» («Литературное прибавление к „Русскому инвалиду“», 1839, № 9). Н. Ф. Павлов упрекал Одоевского в письме от 6 апреля 1839 года, что он срамит свое имя, «печатаясь в „Сыне отечества“» (из переписки князя В. Ф. Одоевского — «Русская старина», 1904, т. IV, стр. 195).
Рассказ был напечатан, вероятно, по инициативе старого приятеля Одоевского Н. А. Полевого, с 1839 года начавшего работать в «Сыне отечества» в качестве неофициального редактора и резко изменившего свои убеждения. Тот же Полевой привлек его к участию в музыкальном отделе «Сына отечества» и «Северной пчелы», где Одоевский в целях пропаганды своих музыкальных убеждений напечатал немало статей, мистифицируя Булгарина так и не раскрытым в то время псевдонимом «Отставного капельмейстера Карла Биттермана».
Смерть Пушкина, погибшего на дуэли, несомненно, продиктовала Одоевскому сюжет рассказа. Дуэль, как и война, — одно из вопиющих проявлений общественного одичания в глазах Одоевского. Интересно отметить, что во французском сборнике «La decameron russe…», Paris, 1855, рассказ появился под названием «La duel» («Дуэль»).
Живописец (Из записок гробовщика)*
Впервые — «Отечественные записки», 1839, т. VI, с. 31–42. Печатается по тексту журнальной публикации.
Замысел цикла повестей «Записки гробовщика» подсказан пушкинским «Гробовщиком», «Записками доктора» английского врача Гаррисона и относящейся еще к 1833 году идеей Одоевского издать вместе c Пушкиным и Гоголем альманах «Тройчатка», где в трех повестях была бы показана жизнь петербургского дома от чердака до подвала. «Что делает наш почтенный г. Белкин? Его сотрудники Гомозейко <Одоевский> и Рудый Панек <Гоголь> по странному стечению обстоятельств описали; первый —
Для понимания образа рассказчика-гробовщика необходимо напомнить историю его жизни, рассказанную им самим: «Моя собственная история коротка… Я родом немец, хотя родился в России; в молодости я учился в университете; тогда мечта славы, искусства волновали меня, как волнуют всякого молодого человека, как и вас например; много было грустного, много сладкого в это время! — Я вам скажу по секрету, что природа назначила мне быть скульптором — по крайней мере так мне казалось, по крайней мере довольно замечательно, что в классе эстетики меня одного из всех слушателей поразила мысль: отчего ваяние, которое так тесно связывалось с жизнию древних, в наше время потеряло свою силу и значение — почти исчезло, по крайней мере сделалось уделом немногих избранных? почему оно далеко не достигает до древнего искусства и не выходит из колеи подражания. Мне казалось, что появление человека с талантом на этом поприще может воскресить древнее ваяние, пробудить снова в толпе эту древнюю изумительную потребность в произведениях сего искусства; а от этой мысли был один шаг до другой: что
