на том, что гоблины и их союзники представляли собой зло. Ни одна книга не должна была оставаться в руках этих существ.
Он провел пальцами по столу, ловко ощупывая каждую точку поверхности в поисках ловушек. Все маги были хитроумны и ловки, причем чем более злыми, тем хитрее и ловчее. Обнаружить ничего не удалось. Тогда Джаг молниеносным движением схватил со стола чернильницу и перья. Письменных принадлежностей на материке вечно не хватало.
Убрав позаимствованные у мага предметы в пенал на поясе, двеллер протянул руку к среднему ящику стола. Хотя ящик и застрял — его вставили как-то криво, — он все же сумел его выдвинуть.
Внутри была книга.
От ее вида у Джага перехватило дух. Книга была удивительно красивая и довольно тонкая. Лежала она на голубом платке и была переплетена в красно-коричневую ткань, а на обложке красовалась надпись на языке, которого двеллер не только не знал, но и не мог даже опознать — это было странно, потому что он хорошо знал несколько языков и умел узнавать множество остальных. В нижнем правом углу переплета красовалась черная литография с изображением небольшого домика на холме.
С минуту Джаг изучал книгу, все еще побаиваясь возможного колдовства. Если это была личная книга заклинаний волшебника — а он в этом сомневался, потому что большинство магических книг были невидимы обычному глазу или прятались в карманах иных измерений, пока волшебники их не призывали, — то, судя по ее размеру, заклинаний в ней было немного.
Наверное, сборник эссе или какой-нибудь трактат, сказал сам себе двеллер. Библиотекари в Хранилище, все еще трудившиеся над сортировкой книг, уцелевших после того, как лорд Харрион пришел к власти над гоблинами, часто начинали оценку книги на основании ее объема, если ни язык, ни иллюстрации помочь ничем не могли.
Но в сборниках эссе и трактатах тоже могло быть много чего полезного. Ученые, обладающие даром слова, могли изложить свои постулаты в немногих удачно подобранных словах.
И еще история, напомнил себе Джаг. Обычно исторические тома были большими и толстыми; бумажные книги представляли собой целую кипу бумаги, а, например, ракушечные книги акульего народа Вувельшел перевозили в тачках — такими неподъемными они были. Но иногда и в тонкой книге могли оказаться детальное описание роли какого-нибудь правителя или торговые записи за один год, которые помогали лучше понять культуру того или иного народа. Он любил историю, потому что писатели зачастую создавали удивительно яркие и живые картины потерянных земель и стран и людей, подобных каким уже не увидеть.
— Джаг! — позвал Рейшо.
Двеллер вернулся мыслями к настоящему и почувствовал, что на секунду забыл дышать. Теперь он вздохнул, и на него немедленно нахлынули звуки стоявшего на якоре корабля — биение волн о корпус, скрип досок и звон цепей.
Он потянулся за книгой.
И вдруг заметил какое-то движение и замер на месте, будто мышь, увидевшая ястреба. Потом Джаг понял, что движение шло рябью по поверхности стола.
Дерево рябилось и дыбилось, будто легкое и воздушное тесто, потом изогнулось, сдвинулось и превратилось в огромную змею с открытой пастью, такого же цвета, как темное дерево доски, столь же испачканную и поцарапанную, но с явными следами чешуи.
В пасти деревянного пресмыкающегося вполне могла поместиться голова двеллера; из мощных челюстей торчали клыки, по которым сочился зелено-голубой яд. В чернильно-черных глазах танцевали холодные отсветы.
В следующий момент змея бросилась на Джага.
5. «МЯСНАЯ МУХА»
Джаг отшатнулся назад, пытаясь увернуться от нападения змеи, но в глубине души он сознавал, что в быстроте и ловкости с магической тварью тягаться не может. Похоже, ему конец. Двеллер еще не успел смириться с этим, но больше всего хотел, чтобы смерть его оказалась быстрой и безболезненной.
Хотя перед глазами у него маячили раскрытая пасть змеи и ее блестящие клыки, он все же заметил, как Рейшо шагнул вперед, взмахнув саблей.
Острое лезвие ударило деревянную змею прямо за клиновидной головой и отшвырнуло ее в сторону именно в тот момент, когда Джаг в лихорадочной спешке споткнулся и упал. Клыки твари с треском впились в пол.
— Вставай! — Молодой матрос протянул приятелю руку — Быстрей, а не то она тебя прикончит!
Змея подняла голову. Глаза ее казались холодными и безразличными, но теперь двеллер заметил, что в них светился разум.
Как раз когда он вскочил на ноги, змея окончательно вырвалась из стола и шлепнулась на пол. Тело ее было толщиной с бедро Рейшо и имело по крайней мере два Десятка футов в длину. А на столе тем временем уже образовалась еще одна змеиная голова, начавшая вырываться из деревянного плена.
Первая змея снова бросилась в атаку, и Рейшо еще раз ударил ее саблей по голове. Клинок глухо стукнул по Дереву, в стороны полетели щепки.
Прижав голову чудовищной твари саблей, матрос взмахнул ногой, ударил ее в морду и обернулся к Джагу.
— Беги!
— А книга? — запротестовал двеллер, с тоской посмотрев на стол, где лежало заветное сокровище.
— Не до нее сейчас! — Рейшо взмахнул клинком и вскочил, еле удерживая равновесие, на голову змеи. Тварь извивалась и бешено дергалась, подтягивая кольца своего массивного тела к молодому матросу. — Беги!
Джаг бросился прочь и, промчавшись по коридору, врезался в стену по другую сторону узкого прохода между двумя рядами кают. Змея продолжала биться, пытаясь вырваться, палуба под ногами у двеллера дрожала.
Тут в бой вступила вторая тварь; развернув туловище, она ударила прямо со стола.
Матрос увернулся от ее атаки и, когда голова чудища пролетала мимо, ударил змею свободной рукой. После чего соскочил с первой твари и прыгнул к двери; обе пресмыкающиеся бросились за ним в погоню.
В коридоре Рейшо развернулся и захлопнул было дверь, но змеи тут же пробили ее насквозь, подобно стрелам из военных луков эльфийских стражников Брамблторна. По коридору разнесся грохот.
— Бежим! — Рейшо схватил приятеля за плечо и толк нул его вперед. Джаг последовал его совету, дыхание его было частым и тяжелым. Оглянувшись через плечо, он увидел, как змеи выползают сквозь пробитую дверь в коридор, заполняя его извивами деревянных тел.
Молодой матрос схватил со стены фонарь и бросил его в нападавших тварей. Фонарь разбился, и тела змей заскользили по разлившемуся маслу каргиффа. К счастью, фитиль не погас, хотя он и не сразу поджег масло.
Двеллер схватился за трап и подтянулся наверх. От спешки он не попал ногой на первую ступеньку и больно ударился об нее лодыжкой. Потом все-таки уцепился да нее пальцами ног и со второй попытки сумел достичь желаемого. Когда он добрался до верхней палубы, разлитое масло уже охватил огонь.
Синие и желтые языки пламени медленно ползли по ручейкам масла, преследуя деревянных змей. Те двигались зигзагами, резкими рывками поворачивая головы из стороны в сторону.
— Шевелись ради всего святого! — Рейшо схватился за трап и полез за приятелем. Джаг выскочил на па лубу, опасаясь, что змеи набрали достаточную скорость и смогут догнать его друга.
Однако молодой матрос привык стремительно передвигаться по трапам, так что сейчас, подстегиваемый опасностью, он почти взлетел по нему и выбрался на верхнюю палубу не намного позднее Джага. Когда тот глянул вниз, он увидел, что змеи уже вползли на трап, а вслед за ними двигалось пламя. Двеллер не знал, может ли оживлявшая тварей магия защитить их от огня, и ему было страшно интересно наблюдать за происходящим.
— Ну что ты застыл? — крикнул Рейшо. — Нас сей час гоблины нагонят!
Подняв голову, Джаг увидел, что по верхней палубе к ним со всех ног несутся стражники, вооруженные
