Они осторожно положили Крафа на спину, стараясь причинять ему как можно меньше боли, однако во время их манипуляций волшебник побледнел еще сильнее и дышал тяжело, с хрипом. Его волшебный посох, однако, продолжал гореть, наполняя площадку зеленоватым светом.
Джаг поднял два конца перевязи и протянул один из них, закрепленный над коленом Крафа, Великому магистру Фонарщику. Тот опустился на колени у плеча волшебника.
— Мы постараемся действовать с максимальной осторожностью, — сказал он, осторожно тронув его за плечо.
— Просто сделайте что нужно. — Подняв посох, Краф положил свободную руку на грудь и посмотрел вверх, сосредоточившись на зажженном огне на навершии посоха.
Двеллер присел у ног волшебника, вытянув ноги по обе стороны сломанной конечности, и потуже натянул перевязь.
— Мы готовы, — сказал он Крафу.
— Действуйте, — хрипло скомандовал волшебник.
Постепенно увеличивая давление, Джаг откинулся назад. Перевязь на лодыжке Крафа натянулась и потянула его ногу на двеллера.
Невероятно — во время его манипуляций волшебник не произнес ни слова, не издал ни звука.
Сердце у двеллера стучало как сорвавшееся с цепи; он знал, что старый волшебник сейчас испытывал невыносимую боль, и все время боялся, что Краф поддаст ей и превратит его в жабу — просто чтобы больше не УЧИТЬСЯ. Он продолжал увеличивать давление, а Великий магистр тем временем перенес свой вес за плечо Коафа, удерживая верхнюю часть ноги и все тело волшебника на месте.
Ногу Крафа две силы тянули сейчас в разных направлениях, и ее больше не объединяла кость, так что она вытянулась больше обычного. Белая кость, светившаяся от магического пламени зеленоватым светом, скрылась в ране, вернувшись на место.
— Почти готово, — хрипло выдохнул волшебник. — Продолжай тянуть. Не останавливайся только. — Лицо его блестело от пота.
Джаг тянул, не обращая внимания на тревожное ноющее ощущение под ложечкой. Он вдруг вспомнил, как ему приходилось отрезать ногу у скончавшегося товарища, а потом нести ее, дабы стерегущие их гоблины могли удостовериться, что раб действительно умер, а не сбежал. Отогнав эти жуткие воспоминания, он сосредоточился на своей задаче. Краф не умрет, не должен умереть.
Но намного ли легче, если волшебник останется в живых и обвинит тебя в своей хромоте?
Великий магистр молча наклонился вперед, придерживая свой конец перевязи коленями. Он осторожно ощупал рану и, найдя нужное место, надавил.
— Ну вот, — сказал Великий магистр, сев на место, — думаю, теперь она встала на место. — Он помедлил, делая глубокий вдох. — Джаг, ослабляй давление со своего конца, только медленно.
Двеллер наклонился вперед, облегчая натяжение перевязи, пока она наконец не провисла свободно. Он озабоченно взглянул на Крафа.
Гот попытался сесть, опираясь на посох, но у него ничего не получилось.
— Я слишком стар для такой ерунды, — гневно выдохнул он сквозь стиснутые зубы. — Вик.
— Я здесь, — отозвался Великий магистр.
— Мне понадобится твоя помощь.
Все еще стоя на коленях, Великий магистр перебрался Крафу за спину и помог волшебнику сесть.
— Спасибо, друг мой. Мне надо, чтобы ты меня совсем немного поддержал.
Вдали в коридорах эхом разносилось странное постукивание. Джаг мог только гадать, не предвещает ли этот шум падение новой лавины обломков.
Краф вытянул руку над своей окровавленной ногой. Из его ладони вырвался, омывая рану, сноп мягкого голубого света.
Двеллер наклонился, чтобы посмотреть, что происходит. Словно каким-то чудом на его глазах нога волшебника стала приобретать привычные очертания.
— Не могу же я после всех этих мучений позволить себе иметь кривую ногу, — проговорил Краф слабым голосом.
Через некоторое время концы сломанной кости начали срастаться вместе. Голубое сияние омывало их, пока место перелома не превратилось в тонкую линию. Когда это произошло, рана на ноге волшебника начала затягиваться.
За время своей работы в Библиотеке Джаг читал об исцеляющих заклятиях, но никогда не видел их действия. Магия чаще всего использовалась для разрушения и уничтожения. Волшебники изучали заклятия не затем, чтобы творить добро, а для того, чтобы обрести власть.
— Подмастерье, — хрипло и с явной болью просипел волшебник. — Чтоб никому никогда ни слова о том, что ты здесь видел.
— Ну конечно, — пообещал двеллер, — ни слова.
Такое заклятие было свойственно скорее добрым, чем злым силам, и тот факт, что Крафу оно было доступно, многое говорил об истинной природе мага, противореча распространенному мнению о нем. Джаг ощутил новое уважение к волшебнику.
Вдруг Краф молча откинулся назад, на Великого магистра, при этом чуть не повалив его вместе с собой.
— Великий магистр! — вскрикнул двеллер. Он испугался, что волшебник умер от своих собственных магических усилий, истощение от которых осложнило полученное им тяжелое увечье.
Судя по всем источникам, исцеляющие заклятия требовали большой дозы собственной энергии целителя, редко позволяя добавлять к ней энергию магических мест или предметов. Врачевание, согласно «Искусству магического целителя» Эндельсона, было самым тяжелым из всех магических искусств.
Прежде всего именно поэтому те, кто владел магией, редко занимались целительством. Волшебство по самой своей природе нарушало естественный ход вещей. Даже на раненом, которого лечили, исцеляющее заклятие сказывалось крайне тяжело. Краф уже и так был сильно изможден — у него вряд ли оставалось так уж много сил.
Затаив дыхание, Джаг стал прислушиваться, не вздохнет ли Краф, чтобы узнать, жив ли он.
— Все в порядке, Джаг. — В темноте, так как свече ние посоха погасло, голос Великого магистра звучал ровно и спокойно. — Он все еще с нами. Мой старый друг слишком горд и упрям, чтобы просто вот так взять и отдать концы.
Как раз в этот момент, будто подчеркивая слова Великого магистра, волшебник с трудом вздохнул.
— Если он погибнет, — негромко сказал Великий магистр, — то в бою, сражаясь с противником куда хитрее и опаснее его самого. А пока он просто спит.
Тут снова раздалось непонятное постукиванье, которое Джаг слышал и раньше, только на этот раз оно было значительно ближе, и двеллер догадался — это ударялись друг об друга доспехи гномов. Действительно, вскоре выше по лестнице появилось пятно золотистого света: к ним спускался библиотекарь, а за ним дюжина вооруженных гномов, половина из которых несла фонари.
— Великий магистр! — в изумлении воскликнул библиотекарь. — Слава Древним! Я был уверен, что… что…
— Что вы меня здесь не найдете, библиотекарь первого уровня Уимпло? — Великий магистр поднялся на ноги.
Уимпло нахмурился и нервно облизнул губы, явно не зная, как ответить на этот вопрос. Он был толстенький и дышал с заметным трудом; похоже, гномы, стремившиеся найти Великого магистра, совсем его загоняли. Один из гномов оттолкнул библиотекаря в сторону. — Это так, Великий магистр, Варроуин сильно беспокоился, что вы куда-то исчезли.
Фонарь в руках у гнома заливал его лицо желтым светом, позволяя разглядеть на лице под забралом шлема царапины и пятна крови. В другой руке он держал боевой топор, на остром клинке которого видны были свежие зазубрины.
Великий магистр не двигался; голова Крафа все еще лежала у него на коленях.
— Что с Жуткими Всадниками и гриммлингами?
— Почти все пропали. — Гном пожал плечами. — И непонятно куда.
— А библиотекари?
