«Индейцы расчистили это место голыми руками», – неожиданно подумал Луис, словно кто-то подсказал ему.
– Пойдем, – сказал Джад и отвел Луиса ярдов на двадцать пять ближе к деревьям. Ветер тут был сильнее, но воздух казался чище. Темные тени скрывались под унылым покровом деревьев – деревьев, которые были самыми старыми, самыми высокими елями из всех, что Луис видел раньше.
Темные тени оказались пирамидками камней.
– Микмаки выровняли это место, – заговорил Джад. – Никто не знает, как, так как нет больше тех, кто знал, зачем Мауны построили свои пирамидки. А Микмаки, которые пришли после них, знали, да забыли.
– Почему? Почему они делали это?
– Здесь земля для захоронений, – ответил Джад. – Я привел тебя сюда, чтоб ты смог похоронить тут кота Элли. Микмаки не обидятся, вы же знаете. Они хоронят своих домашних любимцев рядом с людьми.
Слова старика заставили Луиса подумать о египтянах, которые поступали еще лучше; они убивали своих домашних любимцев так, чтоб души животных после смерти могли служить душам их хозяев. Луис вспомнил, что читал о том, что как-то после кончины одной царицы было убито десять тысяч домашних животных – в том числе в список были включены шесть сотен свиней и две тысячи павлинов. Свиней, до того как их закалывали, умаслили розовым маслом – любимым благовонием мертвой дамы.
«И они тоже строили пирамиды. Никто точно не знает, что такое пирамиды Муанов.., ориентиры это или памятники.., никто не может сказать. Они словно Стоунхэндж.., но мы же, черт возьми, отлично знаем, что египетские пирамиды были и есть.., монументы смерти – самые грандиозные во всем мире. Здесь лежит Рамзес II. Он был Покровителем Долины Нила», – подумал Луис и дико, беспомощно захохотал.
Джад посмотрел на него, ничуть не удивляясь.
– Иди и похорони своего кота, – сказал он. – Я пока покурю. Я помог тебе, но хоронить кота ты должен сам. Каждый сам хоронит свое… Это нужно пройти самому.
– Зачем все это, Джад? Почему ты привел меня сюда?
– Потому что ты спас жизнь Норме, – сказал Джад, и слова его прозвучали неискренне. Луис хотел поверить в искренность старика, но у него неожиданно возникла твердая уверенность, что старик лжет.., или, может, старику солгали, а теперь эта ложь перекочевала к Луису. Он вспомнил плотоядный взгляд Джада, точнее, тот взгляд, что Луис посчитал плотоядным…
Но.., ничего реально. Ветер яростно был в лицо Луиса, словно течение реки, сдувал волосы со лба, замораживал уши.
Джад присел, прижавшись спиной к одному из деревьев, сложил ладони чашечкой, закрывая пламя спички, и прикурил Честерфильд.
– Хочешь затяжку перед тем, как начнешь копать?
– Нет. Все нормально, – ответил Луис. Его преследовало множество неясных вопросов, но он понимал, что ему не удастся сформулировать ни один из них. С одной стороны, в происходящем было что-то неправильное, но с другой стороны, казалось, что все идет как надо, и Луис решил: пусть все идет, как идет. «Смогу ли вырыть могилу коту? Слой земли тут слишком тонкий». Луис наметил место рядом с тропой, там, где скала уходила в землю.
Джад медленно кивнул.
– Подойдет, – сказал он. – Слой земли тут потолще, все правильно. Земли тут достаточно, чтобы проросла трава и в общем ее достаточно, чтобы похоронить Черча. В давние-давние времена тут хоронили людей, хотя следы не так-то легко найти.
Но Луис не собирался ничего искать. Земля оказалась каменистой и твердой. Очень быстро Луис убедился, что должен сперва раздробить землю киркой, чтобы выкопать достаточно глубокую могилу для Черча. Он стал чередовать работу: сперва киркой разбивал твердую землю и камни, потом лопатой вычерпал то, что наковырял. Руки заболели. Он снова начал согреваться. У него возникла необъяснимая потребность сделать все хорошо, и он начал напевать себе под нос в такт с дыханием так, как делал, когда зашивал глубокие порезы. Иногда кирка так сильно ударяла по камню, что искры летели в разные стороны, а деревянная ручка начинала так вибрировать, что дрожали и его руки. Он чувствовал, как на пальцах вздуваются волдыри, но не мог остановиться, хотя, как и большинство врачей, обычно следил за своими руками. Над ним пел ветер, играл в кронах деревьев свою мелодию.
Неожиданно Луис услышал такой звук, словно упал большой камень. Посмотрев через плечо, он увидел Джада, собиравшего камни и складывающего их в кучу.
– Для твоей пирамидки, – сказал он, когда увидел, что Луис смотрит на него.
– Да, – только и сказал Луис и вернулся к работе. Он сделал могилу два фута шириной и три длиной – «Кадиллак, а не могила для проклятого кота», – подумал он. И, наверное, глубиной она была дюймов тридцать, дальше кирка стала вибрировать, искры при каждом ударе, и Луис, отбросив ее в сторону, спросил Джада, хватит или нет?
Подойдя, Джад с любопытством оглядел получившуюся могилу.
– Мне кажется, хватит, – сказал он. – В любом случае, ты ведь считаешь ее готовой.
– Теперь-то ты можешь мне сказать, что все это значит?
Джад слегка улыбнулся.
– Микмаки верили, что этот холм обладает магической силой, – сказал он. – Верили, что весь лес к северо-востоку от болот – волшебный. Они расчистили это место и они хоронили здесь или где-нибудь поблизости. Другие племена избегали этих мест. Пенобскоты утверждали, что эти леса полны духов. Позже, охотники за пушниной стали рассказывать всякое такое.., я уверен, некоторые из них что-то видели, например: дурацкие огоньки на Маленьком Болоте Бога и решили, что видят духов.
Джад улыбнулся, а Луис подумал: «Ты мне не все говоришь!»
– Позже даже сами Микмаки перестали бывать тут. Один из них заявил, что видел тут Вакиньяна, а после его прихода земля скисла. Еще тут устраивали церемонии заклинания.., я слышал эти истории еще когда был желторотым юнцом, Луис. Я слышал об этом от старого пьяницы Станни, которого мы все называли Станни Б., а на самом деле он был Стэнли Бучардом.
Луис, который знал о Вакиньяне только то, что он – дух из мифологии северных индейцев, спросил:
– Ты тоже думаешь, что земля здесь прокисла?
Джад улыбнулся.., а может, просто скривил губы.
– Я думаю, это опасное место, – мягко сказал он, – но не для дохлых котов, собак и домашних хомячков. Иди и похорони своего кота, Луис.
Луис, опустив в яму мешок, медленно стал засыпать могилу. Теперь ему было холодно, и он чувствовал, как устал. Земля забарабанила по полиэтилену – печальный звук. До сих пор Луис не сожалел, что пришел сюда, хотя радостное настроение увяло.., а потом он начал и впрямь сожалеть, что ввязался в это приключение.
Барабанящий звук стал глуше, а потом прекратился.., осталось только шлепанье земли о землю. Луис сбросил последние остатки выкопанной земли в могилу кончиком лопаты. «Незачем это», – подумал Луис, вспоминая, как его дядя, владелец похоронного бюро, говорил то, что говорили все владельцы похоронных бюро еще тысячи лет назад: «Ведь никогда не придется снова раскапывать могилы». А потом Луис повернулся к Джаду.
– Вот камни для пирамидки, – сказал Джад.
– Посмотри, Джад. Я хорошо поработал и…
– Это – кот Элли, – сказал Джад, и его голос, почти нежный, прозвучал неумолимо. – Она бы хотела, чтобы ты сделал все правильно.
Луис вздохнул.
– Я тоже так думаю, – проговорил он.
Еще десять минут ушли на то, чтоб сложить горкой камни, которые собрал Джад; один на другой. Когда это было сделано, на могиле Черча получилась маленькая коническая пирамида камней, и Луис почувствовал себя на самом деле довольным. Все, казалось, шло правильно. Однако лунный свет зародил в его душе и другие чувства. Луис решил, что Элли никогда не должна увидеть это.., мысль о том, чтоб
