– Он только начинает подниматься, я так думаю, – ответил Луис, выскальзывая из халата. – Посмотрим, управимся ли мы до прихода Санта Клауса. Как ты думаешь?
Она поднялась на локте. Луис почувствовал ее грудь, теплую и мягкую.
– Он знает, когда тебе плохо или хорошо.., или очень хорошо.., божественно приятно… Ты ведь был хорошим мальчиком, Луис?
– Я так считаю, – сказал он. Его голос был не очень спокоен.
– Давай посмотрим, так ли он хорош на вкус, как крепок на вид, – сказала Речел.
С сексом вышло удачно. Луис не чувствовал себя просто скользящим взад-вперед, как обычно бывало, когда он трахал жену… После, кончив, он лежал в темноте новогодней ночи, вслушиваясь в размеренное и глубокое дыхание супруги, думал о мертвой птице на пороге гаража.., той, что Черч подарил ему на Рождество.
«Не сходите с ума, доктор Крид. Я живой. Тогда я был мертвым, а сейчас – живой. Я сделал круг и снова здесь, чтобы сказать вам, чтоб вы убирались в жопу с вашим мурлыканьем и манией преследования. Должен вам сказать, что мужчина… „мужчина.., выращивает, что может.., и пожинает плоды“. Не забывайте это, доктор Крид. Я – то, что взрастило ваше сердце, и принадлежу вам, как ваша дочь, жена, сын… Помните тайну и хорошенько берегите ее от чужих глаз».
Скоро Луис уснул.
Глава 31
Новый год прошел. Вера Элли в Санта Клауса вспыхнула с новой силой.., на время, конечно.., с помощью следов в камине. Гадж все время заявлял о своем присутствии, то и дело останавливаясь, чтобы пожевать особенно вкусно выглядевшие куски оберточной бумаги. В этом году оба ребенка решили, что коробки лучше игрушек.
Первого зашли Крандоллы и принесли эг-ног17 и Луис поймал себя на том, что мысленно изучает Норму. Она выглядела бледной и какой-то еще более прозрачной, чем раньше. Если бы ее увидела бабушка Луиса, она сказала бы, что Норма начала «слабеть», а это, возможно, не такое уж плохое слово, чтобы описать произошедшие с Нормой перемены. Ее руки, такие пухлые и изуродованные артритом, сразу покрылись темными, старческими пятнами. Волосы казались еще более жидкими. Крандоллы отправились домой около десяти вечера, и Криды вместе посмотрели на Нью-Йорк по телевизору. Это был тот, последний раз, когда Норма была у них дома.
Большая часть каникул оказалась грязной и дождливой, но Луис был рад оттепели, хотя погода стояла мрачная и гнетущая. Луис работал дома: делал книжные полки и шкаф для посуды Речел, модель «Порше» у себя в кабинете лично для себя. Когда 23 января кончились рождественские каникулы, Луис был счастлив вернуться в университет.
Наконец началась эпидемия гриппа.., серьезная эпидемия в общежитии через неделю после начала семестра. У Луиса оказалось забот полон рот. Он обнаружил, что работает по десять, иногда по двенадцать часов и приезжает домой словно избитый.., но работа не тяготила его.
Чары оттепели развеялись 29 января. И выдалась холодненькая неделька. Термометр не поднимался выше минус двадцати. Как-то утром Луис осматривал, как срасталась сломанная рука одного молодого человека, который надеялся (бесплодно, по мнению Луиса), что сможет играть в баскетбол летом, когда одна из практиканток, заглянув в комнату, сказала, что Луиса к телефону.
Луис из бокса прошел в свой кабинет. Речел плакала в трубку, и Луис почувствовал настоящую тревогу. «Элли, – подумал он. – Она упала с санок и сломала руку.., или пробила себе череп…» Луис с тревогой подумал о безумных наездниках на туботтане.
– С детьми все в порядке? – спросил он.
– Да, да, – заплакала Речел еще громче. – Не с детьми. С Нормой, Луис. С Нормой Крандолл. Сегодня утром она умерла. Около восьми часов, скорее всего сразу после завтрака, так сказал Джад. Он зашел посмотреть, дома ли ты, и я ответила ему, что ты ушел полчаса назад. Ox… ox, Луи, он выглядел таким потерянным, таким удивленным.., таким старым… Слава богу, Элли уже уехала, а Гадж слишком мал, чтобы понимать, что случилось..
Луис нахмурился. Злясь на то, что все так плохо складывается, он обнаружил, что думает о Речел, пытаясь не думать о том, что Смерть снова здесь. Смерть – тайна, ужас, и надо хранить ее подальше от детей, совсем спрятать ее от детей – таким путем пошли викторианские джентльмены и дамы. Еще они верили, что правда о сексуальных отношениях должна храниться подальше от детей.
– Боже, – только и сказал он. – Сердце?
– Не знаю, – ответила Речел. Она больше не плакала, но хрипела и задыхалась по-прежнему. – Ты сможешь приехать, Луис? Ты же его друг, и, я думаю, ты нужен ему.
Ты – его друг.
«Ладно, пусть так, – подумал Луис, слегка удивленно. – Я никогда не стремился выбрать себе в приятели восьмидесятилетнего старика, но догадываюсь, что все именно так и получилось». А теперь вещи назвали своими именами и теперь все станут считать их друзьями. Осознав это, Луис понял, что Джад давно знал об этом, задолго до того, как это понял Луис. Джад стоял рядом с ним вопреки тому, что происходило, вопреки мыши, вопреки вороне. И Луис почувствовал, что в вопросе с Черчем старик поступил совершенно верно.., или, по крайней мере, он проявил максимум участия. Теперь Луис должен тоже сделать для Джада, что сможет. И даже если это означает сидеть рядом со Смертью, рядом с его мертвой женой, Луис сделает это.
– Я уже еду, – ответил он Речел и встал с кресла.
Глава 32
У Нормы был не сердечный приступ. Несчастный случай, кровоизлияние в мозг, безболезненная смерть. Стив заметил, что надеется, с ним такого никогда не случится.
– Иногда Господь мешкает, – сказал Стив, – а иногда Он указывает на вас и говорит вам, что дает шанс.
Речел не захотела говорить с Луисом о смерти Нормы и не позволила Луису разглагольствовать на эти темы.
Элли оказалась не так уж и огорчена. Она только удивилась и заинтересовалась.., как раз так Луис и представлял себе здоровую реакцию шестилетнего ребенка. Элли, например, захотела узнать, как умерла миссис Крандолл: с закрытыми глазами или открытыми, но остекленевшими. Луис ответил, что не знает.
Джад держался гораздо лучше, чем можно было предположить, принимая во внимание, что Норма делила с ним кровать, спала бок о бок шестьдесят лет. Когда Луис пришел к Джаду, тот сидел на кухне за столом, курил Честерфильд, пил пиво и отрешенно смотрел куда-то вдаль.
Вот так Джад сидел, когда вошел Луис. Он сказал Луису:
– Все нормально, просто она ушла…
Он сказал так, словно просто констатировал факт. Луис только подумал: «Должно быть, он еще полностью не осознал, что его жена мертва. Смерть жены еще не задела его за живое». Тут рот Джада задрожал, и он закрыл глаза одной рукой. Луис подошел к нему, обнял. Джад сжался и заплакал. Он все понимал. Его жена умерла.
– Так лучше, – сказал Луис. – Так лучше. Ей, наверное, понравилось бы, что ты плачешь, я так думаю. Облегчись, если не можешь по-другому. – Луис тоже прослезился. Джад крепко обнимал его, и Луис обнимал старика.
