контроль дикую часть вампирской души.
– Слушай! Ведь семь лет назад ты пыталась возвратить именно эту реликвию? Только называла ты ее не Шам-Тар, а «Кровь Маан» или «Кровь дракона»?
– Ну да, именно его. В том, что один раз чужеземцам удалось заполучить Шам-Тар и поставить под угрозу благополучие всего нашего рода, есть и моя вина. Я по собственной глупости подпустила предателя слишком близко к себе и нашим тайнам. Пустила чужака в святая святых, туда, где не появлялся ни один человек. Поэтому вернуть артефакт было для меня делом чести. Тем более тогда я являлась официальной хранительницей Шам-Тара.
– А сейчас?
– Сейчас нет. Вернув реликвию на место, я сняла с себя эти полномочия, потому что не достойна. Я не готова положить на алтарь Шам-Тара всю свою жизнь. Во мне слишком много эгоизма и стремления к свободе. Поэтому у артефакта сейчас другой хранитель, но «Кровь Маан» помнит меня, и я свободно могу заходить в ее хранилище.
– Так все же, что делает реликвия, я так и не поняла? Это на самом деле кровь этой вашей святой?
– Можно сказать и так. Кровь Маан священна, передаваясь из поколения в поколение, она несет ген, позволяющий справляться с жаждой. Потомки Маан, высшая вампирская знать, со временем, как и святая, научились контролировать жажду безо всяких вспомогательных средств, но, чем меньше в вампире крови Маан, чем к менее знатному роду он принадлежит, тем слабее его воля.
Каждый вампир, едва у него появляются постоянные клыки, получает от правителя в дар маленький драгоценный камушек, напитанный от Шам-Тара магией крови Маан. С этим камнем вампир не расстается всю оставшуюся жизнь. Обычно это изумруд или рубин. Его вживляют ребенку в правый верхний клык. И с самого рождения в течение всей жизни один раз в год подданные Аскариона должны прикоснуться к Шам- Тару и впитать в себя силу крови Маан. Для этого отводится неделя в середине лета, которая завершается большим праздником. Только высшая знать, в силу особенности своей крови, может позволить себе не принимать участия в обряде.
– У Дира камня нет…
– Нет, он имеет право его не носить. Хотя я и не одобряю такое решение.
– Его сумасшествие от этого?
– Не совсем… точнее, не только от этого, но об этом не здесь. Мне очень интересно, как тихий провинциальный мальчик Ласт попал в такую передрягу. Мне, честно сказать, его жалко… Милый был мальчик, милый…
– Не думала, что ты настолько много времени проводишь в провинции, чтобы знать в лицо ее обитателей, – усмехнулась я. Холеную Льриссу сложно представить в стоге сена, рядом с коровами.
– А я с ним познакомилась в Корион-Ли на Аскарионе, – пожала плечами вампирша. – Если тебе интересно, я могу рассказать подробнее. На самом деле история эта весьма занимательная. Только давай не здесь, не хватало еще разбудить твоего гостя раньше времени. Смотри, он и так от нашей болтовни уже вертится, пусть лучше поспит подольше. Тем более мне бы хотелось сначала обсудить все с тобой. Пойдем, ты угостишь меня кофе. Я знаю, у тебя единственной на Арм-Дамаше можно выпить этого божественного напитка.
– Наркота…
– Не то слово, какая наркота, – согласилась подруга и скользнула к двери.
Я задумчиво посмотрела на спящего паренька. Он казался совсем юным и нисколько не опасным.
– Может быть, его перенести в комнату, а? Что он здесь, сыро, холодно, неудобно.
– Не стоит. – Льрисса была непреклонна. – Когда он проснется, посмотрим, как будет себя вести. Я же не знаю, что с ним произошло, а если он, едва открыв глаза, кинется грызть твоих слуг? Что тогда делать будем? Нет уж, давай пока повременим. Пусть проспится, а с утра решим, что предпринять.
– Зовут молодого вампирчика Ласт, – начала Льрисса, глотнув обжигающий кофе, и тут же осеклась. Задумалась и с невеселой усмешкой исправилась: – Звали молодого вампирчика Ласт. Он родом из достаточно богатой, но все же безнадежно провинциальной семьи. Если со стороны отца еще есть знатные и влиятельные родственники при дворе, то семью матери и аристократической-то назвать можно весьма условно. У них богатые угодья, никогда не было проблем с деньгами, но и шансов приблизиться ко двору никаких. Впрочем, они и не стремились, на моей памяти, по крайней мере. Разве что бабушка Ласта. Она жила при дворе Тирисса корр Берриона[3] в самом конце его правления незадолго до смерти наследного принца Дорисса корр Берриона, а потом спешно вышла замуж и уехала в провинцию, и мать Ласта родилась уже там.
Со стороны отца – чуть лучше. Дядя ирр Даллар[4], знатный любитель антиквариата и древностей, богат, и его голос имеет силу в совете Аскариона. Отец же оказался жертвой обстоятельств. Он родился вторым, и наследство ему от родителей досталось такое, что в столице не проживешь, поэтому в общем-то он и решился на неравный брак. Тем самым оскорбив всю остальную семью. С братом они так, по-моему, и не помирились. По крайней мере, публично. Тем больше было удивление двора, когда прошлым летом ирр Даллар вдруг неожиданно вызвал из провинции племянника, с которым он до этого дня даже не виделся, и взял его под свое крылышко. Тут тебе и образование, и столичная жизнь. Сначала на Ласта смотрели, как на забавную провинциальную зверюшку, но он оказался умен. Схватывал все на лету, и, знаешь, он был не избалованный. Спокойный, добрый и без излишних амбиций, ну и симпатичный паренек-то, сама заметила. Приятный мальчик, короче.
– Что дальше?
– А что дальше? – Льрисса глотнула кофе и зажмурилась от удовольствия. – А дальше я на Аскарионе была исключительно набегами. С отцом разругалась окончательно, послав всех его женихов, и девяносто процентов времени провожу на Земле. Спасибо, что открыла мне этот занимательный мир. Я теперь не в курсе дворцовых интриг. Просто меня тогда очень удивило поведение Даллара. С чего бы привечать дальнего родственника, о котором раньше знать не хотел? А сейчас вот мальчика не просто убили, но и еще вселили в его тело душу мага. Странно все это. У самого паренька способностей было ноль. Удивительное, кстати, для вампира дело…
– А почему ты считаешь, что странно? Может быть, он просто попался под горячую руку? Случайная жертва?
– Не знаю… – Вампирша задумалась. – Интуиция… чутье… называй как знаешь.
– Не… это все бред. Зачем кому-то нужно использовать провинциального паренька? – Мне не хотелось думать ни о каких интригах. – Льрисс, Дир же говорил, что для подобного ритуала молодой вампир – наиболее подходящий материал.
– Оль! – воскликнула подруга и закурила. – Я при дворе уже более ста лет и очень хорошо изучила этот гадюшник. Не может быть случайного совпадения. Не может! Тем более Дир ведь говорил не только это. Он также сказал, что за ним кто-то охотится, правильно? Маг поймал его душу семь лет назад, а оживил только сейчас. Знаешь почему? А потому что любой такой ритуал не только трудно подготовить, но и дорого провести. Готова поспорить на что угодно – маг поймал душу, разработал ритуал, а проводить его стал только тогда, когда появился реальный покупатель. Почему только он в последний момент передумал и не стал дожидаться заказчика? Может быть, потому, что решил сорвать куш побольше? Но это сейчас неважно. Разберемся по ходу. Важно, что тот срыв, который был у Дира, – это только начало. Мы уговаривали Ласта поставить камень, но паренек был на удивление упрямым и отказался наотрез, а зря. Дирон с телом и звериными инстинктами в одиночку не совладает. И Ласту-то было трудно, так он учился контролировать себя с детства и питался нормально.
– То есть…
– Да, нужно ехать в Аскарион, чтобы «Кровь Маан» поделилась с твоим другом силой. Иначе ему с жаждой не справиться.
– А ты не думаешь, что появление Дира может привлечь внимание родственников?
– Думаю… поэтому нужно все сделать быстро и очень осторожно. Если вдруг Ласта узнают при дворе, придется объясниться. А его узнают, стопроцентно. Нас могут обвинить в проведении ритуала и убийстве, тем более Даллару я давно как кость в горле. Он мне тоже руку и сердце предлагал, и не один раз. Потом пытался женить свою дочь на моем брате, мрачный тип, короче. А Диру жить точно не дадут. У нас с этим строго. Тело принадлежит Ласту, а после его смерти – родственникам, которые могут настоять на
