Я на собственной шкуре испытала отношение халдеев к мороям. Я никогда бы не подумала, что Дамир так со мной поступит. Вычеркнет из своей жизни – да, убьет – вполне возможно, но бросит едва живую в ярко-освещенный каменный мешок, не потрудившись дать хотя бы глоток крови, – нет. Такого я ожидала от Летты, но не от него.
Переломанные кости почти не срастаются. Восстановление идет очень медленно, почти как у обычного человека. Думаю, очень скоро процесс совсем остановится. Моройская сущность не дает мне только умереть, для большего нужна кровь. Много крови. Но о ней я могу лишь мечтать и мечтала первые несколько часов, после того как очнулась. Как же я ее хотела! Но потом угасло даже это желание. Сначала хотелось выть и царапать ногтями железную решетку, кричать и молить, чтобы меня отсюда выпустили и дали крови, но сил не хватило даже отползти от стены, у которой я лежала. В горле пересохло, и я не могла говорить, вместо крика вырвался лишь хриплый, едва слышный сип.
Время замерло, растворилось в неестественно-ярком свете и навязчивом гудении дневной лампы. Сейчас было уже все равно, я тихо цепенела, чувствуя, как закрываются глаза, перестают шевелиться руки, а холод из живота расползается по всему телу. Очень скоро я ничем не буду отличаться от трупа, только никуда не денутся уже привычные боль и холод. Потом, через неделю или две, я стану похожа на мумию, возможно, тогда я перестану чувствовать, умру. Может быть, на время. Интересно, морои, находящиеся долгое время без крови, иногда приходят в себя? Внутри высохшего тела остается же какое-то подобие жизни, сознание, мысли?
Я бы предпочла смерть, страшнее всего предположить, что сознание отключится не сразу. И я еще какое-то время буду понимать, какие изменения творятся с телом. Этого не выдержать.
Когда в дверях появилась Марго, я готова была кинуться к ней на шею и расцеловать как единственного живого человека, даже если она пришла за моей смертью. Мне было страшно одной. Я обрадовалась халдейке, несмотря на то что Дамир, скорее всего, послал ее меня убить – это все равно лучше, чем тихо сходить с ума в одиночестве. Убийство сейчас для меня, пожалуй, своего рода милость. Интересно, именно такого эффекта добивался халдей? Хотел, чтобы я восприняла смерть как избавление?
– Не лучшим образом выглядишь, – укоризненно покачала головой Марго, словно я явилась в неподобающем наряде на званый ужин. – Дамиру стоило убить тебя сразу.
– Да, это было бы милосерднее, – почти не разжимая губ, прошептала я. Не думала, что несколько слов дадутся с таким трудом.
– Ну видишь ли, он пока не готов и не знает, что делать с тобой дальше. Дамир непоследователен в своих решениях и желаниях.
– Не люблю нерешительных мужчин. – Я сглотнула и прикрыла глаза. Слез не было. Я бы с удовольствием сейчас заплакала, но в моем организме, похоже, просто не осталось жидкости.
– Так ему и передам, – оценила шутку Марго, но на ее лице не мелькнуло даже намека на улыбку. – Он поступил, как последняя сволочь, оставив тебя в живых, но не оказав хотя бы элементарную помощь. Прости его, он зол и обижен. Но сейчас начал исправляться. Он велел передать тебе кровь.
Я открыла глаза и увидела перед собой прозрачный пластиковый пакет. Он был плотно закупорен, поэтому я даже не почувствовала запаха. Самое страшное заключалось в том, что у меня не хватало сил протянуть руки к вожделенной жидкости. Вновь голод во мне боролся со слабостью и снова победил. Правы все же халдеи, жажда крови – самый сильный моройский инстинкт. Сначала я аккуратно зубами вскрыла полиэтиленовую упаковку и долго вдыхала запах, не в силах поверить в свое счастье, потом немного отпила, опасаясь, что кровь окажется обманкой. Но Марго пришла не издеваться, она действительно принесла то, что мне нужно. Это было дорогой в рай. Я с жадностью глотала, пока не осталось две трети, потом замерла и осторожно сделала еще глоток, раздумывая: допить все сейчас или оставить на потом.
– Пей нормально, у меня есть еще, – буркнула Марго, заметив мои колебания. – Больше, к сожалению, я ничего не могу для тебя сделать, но на кровь Дамир дал добро. Количество он не оговаривал. Наслаждайся щедростью. Тебе нужно было соглашаться на мое предложение, я бы действительно помогла тебе уйти, а так…
– Знаю, – кивнула я. – Но, может быть, еще не поздно?
– Поздно, и ты прекрасно это знаешь, – покачала головой халдейка. – Мне нет резона рисковать. Тогда на кону стояла флэшка, и я бы пошла на обман для того, чтобы она не досталась Дамиру. Сейчас он своего добился, и я уже ничего не могу изменить. Тебе остается только ждать его решения. Мне странно, что ты еще жива, если честно.
– Мне тоже, – согласилась я и снова закрыла глаза. Свет ужасно раздражал. – Он ведь ее уже активировал, да?
– Нет, бьется над заклинанием-паролем. Расшифровка может затянуться надолго. Пока он занимается флэшкой, ему не до тебя. Думаю, поэтому он и не давал тебе крови. Забыл. В этом нет злого умысла.
– Забыл… – как эхо протянула я, чувствуя, как сердце превращается в ледяной комок. – Полагаю, меня это должно обрадовать?
– Думаю, да. Какое бы решение Дамир ни принял, он очень на тебя зол, и эта злость рано или поздно выплеснется наружу. Есть шанс, что через некоторое время он успокоится и примет взвешенное решение.
Марго ушла, а я снова свернулась в комочек и принялась себя жалеть. Делать это на сытый желудок было намного проще – наконец-то появились слезы. Они градом покатились по щекам, я так не плакала уже, наверное, лет десять, со своих собственных похорон.
В тот день я не могла подойти к родным, прощалась с ними издалека. Они оплакивали меня, а я их, понимая, что теперь мы живем в разных мирах и никогда больше не сможем пересечься. С тех пор в моей жизни случалось много боли, но ничего не было страшнее того события. До сегодняшнего дня. Почему-то именно сейчас я поняла, что отпустила прошлое и мне очень хочется еще пожить в том настоящем, которое у меня есть. Я даже готова стерпеть недовольство Альгимантаса, лишь бы выбраться из этой каменной коробки и удрать обратно в Москву. Если получится выжить, меня никогда больше не будет так сильно тянуть в Питер. Он утратил свое очарование. Слишком много переломных моментов связано с этим городом.
Ситуация сложилась совсем не в мою пользу. Задание я провалила – информаториум у Дамира, а врать дальше не выйдет. Некому. Я тут одна, и непохоже, чтобы халдей горел желанием меня навестить. Да и его доверие я утратила навсегда. В лучшем случае Дамир пошлет Марго проведать меня, а она не помощник. Халдейка предана своему главе еще больше, чем я Альгису. Интересно, Дамир долго собрался меня здесь держать? Если бы хотел убить, наверное, сделал бы это сразу. Зачем я ему нужна? Может быть, остается шанс, что он отпустит меня во второй раз? Правда, я сильно удивлюсь.
Снова пошел дождь. Эта особенность Питера Марго не нравилась. Халдейка любила солнце, золотистый песок пляжей и соленый морской воздух. Здесь же царствовали сырость и вечный туман. Примиряла халдейку с этим городом только вода. Ее было много и на любой вкус. Особо не покупаешься, но Марго и не считала себя русалкой. Достаточно просто наблюдать за шелестом волн и солнцем, отражающимся в пене.
По дороге на неприятную и опасную встречу халдейка велела завернуть на набережную и долго стояла у воды, собираясь с мыслями. Марго не любила общаться с мороями, особенно со старыми акулами. Она еще не видела главного в питерской стае и с удовольствием отложила бы знакомство на неопределенный срок, но Дамир прав: зарождающийся конфликт необходимо уладить, причем чем раньше, тем лучше. Пока возможно разрешить проблему путем переговоров. К встрече пришлось готовиться тщательнее, чем обычно. Марго всегда неуютно чувствовала себя, когда на нее смотрели юнцы глазами стариков, проживших не одно столетие. Было в этом что-то противоестественное. Она, конечно, тоже намного старше, чем выглядит. Халдеи все же хоть и медленно, но стареют. Халдейке всегда было неприятно их общество, хотя она могла даже уважать некоторых из них, например, Владу, что не отменяло неприязнь на физическом уровне. Даже если труп при жизни был хорошим человеком, он не переставал быть трупом. К мороям Марго относилась как к трупам, которые по капризу судьбы ходят, говорят и даже соображают. Именно поэтому она не могла понять странного отношения Дамира к Владе. Привязаться к моройке самой ей мешала брезгливость. Уважать – да, но жалеть или вступать в физический контакт –
