значения. Это просто часть его жизни.
Он никогда не сможет понять, как стыдно прятать протертые на локтях рукава школьного джемпера и носить вещи из «секонд-хэнда».
Но он был так добр…
— Вы готовы? — повернулся к ней Джем.
— Да. — Она направилась к низкой двери, натягивая на ходу жакет.
— Вы жили с родителями мамы?
Элиоз повернулась и рассмеялась.
— Бабушка считала позором иметь незамужнюю дочь с ребенком. Она говорила всем, что Ванесса получила отличную работу далеко от дома, а сама отослала маму к кузине в Бирмингем.
— Вы рассказали Лоренсу об этом?
— Пришлось. Лоренса очень интересовала судьба Нессы.
— Вы правы. И как он все воспринял?
— Он плакал, — ответила Элоиз. И тогда у нее исчезло чувство ненависти и желание мстить. Он и так страдал. — Все было не так плохо в моей жизни. — Она грустно улыбнулась. — У меня была замечательная мама, которая меня очень любила. А это уже много.
— И вы жили в Бирмингеме?
— Мама могла бы вернуться домой, если бы согласилась отказаться от меня. Но она не хотела. — Элоиз старалась говорить спокойно. — Бабушка навещала нас, но мы никогда к ней не ездили.
— Никогда?
— Она стеснялась. Это могло разрушить ее имидж, считалось, что у нее благополучная семья.
— Это ужасно. — Джем нахмурился.
— Возможно. Многие боятся осуждения.
— Она жива? — после короткого молчания спросил он.
Элоиз отрицательно помотала головой и отвернулась. Бабушка тихо скончалась два года назад. Никто особенно не сожалел. И никто ее не любил.
Но его слова напомнили ей, как одинока она сама. У нее нет никого на свете. Никого, кому было бы важно ее присутствие. Вообще никого.
Они въехали в маленький дворик, где стояла ее «астра».
Элоиз вышла, дрожа от холода.
— Спасибо, что проводили.
— Приезжайте еще.
— Я не знаю. — Элоиз разглядывала свои туфли. — Я сказала ему, что подумаю об этом.
— Возвращайтесь, — взяв ее за руку, тихо попросил Джем. И, нагнувшись, поцеловал. Нежно поцеловал в макушку, словно благословляя. Слезы навернулись на глаза. Элоиз сделала шаг назад, нерешительно улыбнувшись.
— Я… я лучше поеду.
— Да. — Он засунул руки в карманы. Она махнула рукой и забралась в машину.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Элоиз критически оглядела свое платье. Классически элегантное и очень красивое, соответствующее обстановке Колдволтхэма, оно стоило целое состояние.
Кого она собирается поразить? И зачем? Хотелось бы верить, что отца.
Зачем себя обманывать? Там будут и другие люди: ее сводный брат, ее сводная сестра… Вторая жена отца. Джем.
Джем. Странно, что Джем Норланд так заполнил ее душу. Он поддержал ее в прошлый раз, когда она приезжала на встречу с виконтом, но…
Почему она нервничает, как подросток, всякий раз, когда он звонит? Интересно, а он рад, что она приняла предложение опять посетить аббатство? По его голосу догадаться трудно. Может, он со всеми такой, как с ней, просто потому, что не может быть другим?
Сжимая в руке подарок, Элоиз направилась к центральному входу, стараясь немного успокоиться. На этот раз она шла одна.
Она всегда была такой самодостаточной, такой уверенной в себе, но сейчас ей тяжело. Куда девались силы?
Спокойная внешне, внутри она испытывала неловкость и смущение. Кажется, она совершила ошибку, приехав сюда. Вряд ли ее встретят с распростертыми объятиями. Кто она для них? Много раз Элоиз хотела позвонить отцу и отказаться, но что-то удерживало ее. И вот теперь она здесь. Гостья на семьдесят четвертом дне рождения своего отца, на котором присутствуют только члены семьи.
Широкая дверь отворилась, прежде чем она ступила на первую ступеньку.
— Здравствуйте, я… я Элоиз Лоутон.
На лице дворецкого светилась профессиональная безупречная улыбка, сочетавшая в себе в равных долях уверенность, сердечность и раболепство.
— Вас ждут, мисс Лоутон, в зимней гостиной. Не угодно ли следовать за мной?
Сняв мягкое шерстяное пальто, она пошла за дворецким. Окружающее богатство и строгость обстановки давили на нее.
Элоиз вступила в зимнюю гостиную, судорожно сжимая в руке подарок, и улыбнулась.
В зале было четыре высоких окна, закрытых тяжелыми узорчатыми занавесями. Большие диваны темно-красного цвета симметрично стояли вокруг камина.
Потом она перевела взгляд на присутствующих. Все четверо повернулись к ней. Джем дружески подмигнул, и ей стало легче.
Виконт — ее отец — тут же пошел ей навстречу. Он выглядел значительно лучше, чем в прошлый раз. Его красиво очерченное лицо лучилось удовольствием и радостью от встречи с дочерью.
— Элоиз, моя дорогая, я так рад, что ты приехала, — сказал он, выводя ее на середину зала. — Смешно в моем возрасте праздновать день рождения, но на сей раз я просто не мог этого не сделать.
— Поздравляю, — смущенно пробормотала она. — Я купила тебе… подарок. Не знаю, придется ли он по вкусу. Я… — Элоиз смутилась окончательно и протянула ему сверток, перевязанный темно-красной ленточкой.
Виконт взял ее за руку.
— Я очень рад, что ты приехала. Теперь позволь познакомить тебя с моей женой.
Он подвел ее к изящной улыбающейся женщине, в которой Элоиз сразу же узнала мать Джема. Между ними было явное сходство. Особенно голубые глаза. Элоиз пожала протянутую руку.
— Называйте меня Марией, — произнесла жена Лоренса с легким акцентом. Элоиз вспомнила, что та — француженка.
— Мария, — повторила она послушно.
— Вам, наверно, нелегко, но вы должны знать, что мы все рады видеть вас в день рождения Лоренса.
— Благодарю.
— Это мой сын Джереми, с которым вы уже знакомы.
Элоиз повернулась и с улыбкой кивнула ему.
— Он был очень добр ко мне.
— А это — Александр. Наш с Лоренсом сын. — Мария указала на красивого мальчика лет четырнадцати.
Элоиз с любопытством взглянула на сводного брата, пытаясь найти сходство с собой. Александр — с таким же интересом рассматривал ее.
— Как поживаете? — спросил он. Произношение выдавало в нем учащегося привилегированной школы.
