оказавшись в щекотливых обстоятельствах.
— Понятно. — Еще одна дверь и новый коридор.
— Самое главное в нашей работе — конфиденциальность, — продолжал Майлз.
О конфиденциальности на курсах говорилось. Приятно, что по крайней мере что-то она знает.
— Мне и в голову не придет передать кому-нибудь то, что я узнаю здесь. Это было бы полным отсутствием профессионализма.
— Отлично, — сказал Майлз, открывая дверь перед Джемаймой. — Да Аманда и не прислала бы вас к нам, будь иначе. Это ваш кабинет.
Джемайма ступила в комнату, назначение которой явно состояло в том, чтобы произвести впечатление. Все оттенки кремового и стол орехового дерева. На нем тонкий, как вафля, монитор, рядом кресло, обтянутое светло-кремовой кожей.
— Мы стараемся, чтобы нашим клиентам не приходилось ждать, но если такое случится, ваша задача — не дать им скучать, пока я не приму их. — Майлз повернулся и указал на несколько кресел вокруг стеклянного столика. — Угостите их чаем или кофе. Сделайте так, чтобы они чувствовали себя значительными людьми.
Джемайме впервые захотелось улыбнуться. Возможно, Аманда знала, что делает, направляя ее сюда. Если она что-то и умеет, так это внушить человеку чувство собственной значительности, недаром крутилась словно спутник вокруг мужа. Джемайма оглянулась на дверь и увидела на стене штук двадцать черно-белых фотографий с автографами и словами благодарности.
Майлз проследил за ее взглядом.
— Некоторые из наших клиентов, — заметил он. — Теперь вы понимаете, почему мы должны быть осторожны.
Джемайма прекрасно понимала. Ее улыбка стала шире, когда она узнала точеные черты актера, не сходившего с первых страниц глянцевых журналов все последние недели. Его «щекотливым обстоятельством» была предположительно стрип-танцовщица из Нортхэмптона.
Выходит, «Кингсли и Брессингтон» должны найти способ превратить черное в белое. Если Майлзу Кингсли удастся восстановить репутацию актера как образцового семьянина, то он просто гений.
Дверь открылась, и в комнату влетела сногсшибательная юная блондинка в безупречных черных брючках.
— Майлз, простите, пожалуйста. Мне позвонили, и я не могла отойти...
— Джемайма провела в приемной больше четверти часа, — перебил ее Майлз.
— Фелисити мне сказала. Пожалуйста извините.
— Ничего, — вмешалась Джемайма, неуверенная в том, у кого девушка просит прощения — у нее или у Майлза.
— Пойдемте со мной, я вам все покажу. Кстати, я Саския Лонгторн.
Она была на полпути к двери, когда ее настиг сухой голос Майлза:
— Может быть, Джемайма хочет снять пиджак? Положить сумку?
Босс стоял у стола и перелистывал большой черный ежедневник. Джемайма загляделась, когда он поднял глаза. Они ярко светились на фоне монотонно-бесцветной комнаты. Наверное, этим можно было объяснить, почему у нее дрогнуло сердце.
— Увидимся через несколько минут. — Майлз взял ежедневник и направился в широкой двустворчатой двери, ведшей, очевидно, в его собственный кабинет.
Только этого не хватало.
— Можете оставить пиджак и сумку здесь. — Саския вытащила из высокого шкафа плечики и протянула Джемайме. — Здесь их никто не тронет, но если хотите, можете запереть. Зоя всегда так делала...
— Я замещаю Зою? — спросила Джемайма.
— Ее мужа послали в Гонконг, всего-то на полтора месяца, так Майлз пришел в бешенство. Наконец- то нашел секретаршу, которая не собирается заводить детей, и тут — бац! — Зоя объявляет, что уезжает. — Саския повесила пиджак в шкаф. — Впрочем, Зоя хорошо работала, поэтому он решил сохранить за ней место. Мы недолго, — сказала Саския, распахивая дверь в коридор. — Он вас скоро затребует. Вообще-то вы должны были начать сегодня работу в полдесятого, из-за меня задерживаетесь.
— Джемайма, закажите сегодня на время ланча столик в «Орешнике», — сказал Майлз, открыв дверь своего кабинета.
Джемайма сунула сумку в шкаф и посмотрела на часы. Вообще-то ее еще не должно быть здесь, но с метро повезло, а мальчики сегодня слушались. И хорошо, что она пришла пораньше. Джемайма торопливо подошла к своему столу и записала: «Орешник».
— Я договорился о встрече с Ксанфой Уин и ее агентом в час. — Майлз положил папку Джемайме на стол. — Если не получится, сообщите Кристоферу Деланду.
— Хорошо.
Майлз осветил ее своей мегаваттной улыбкой, которая без сомнения могла растопить самое черствое сердце, но Джемайму только раздражала. Будь у нее выбор, она бы предпочла, чтобы он провел свою «обаяющую» атаку после десяти, когда она окончательно проснется. Да сперва и кофе выпить не помешало бы.
— Кстати, спасибо за то, что остались вчера вечером.
— Не за что, — буркнула Джемайма.
— Аманда не сказала мне, что вы прекрасно владеете французским, а это оказалось очень кстати. Филипп Армон в восторге от вашего произношения. Похоже, мы получаем их заказ. Спасибо вам.
Джемайма кивнула и сложила текущую документацию. Получилась устрашающей толщины кипа. Хоть бы он убрался в свой кабинет. Она выпьет, наконец, кофе и займется этой кучей. Она просто не может сегодня снова задерживаться.
— Как вы провели вечер, хорошо?
Джемайма недовольно взглянула на него. С работы она ушла в половине седьмого. Всю дорогу в метро простояла на ногах, дома послушала, как читает Сэм, потом искала футболку Бена, которая куда-то задевалась, потом прокрутила в машине белье... Интересно, как он себе представляет ее вечера? Воистину, Майлзы Кингсли понятия не имеют, как живут все остальные.
— Спасибо, хорошо, — сказала она.
— Кстати, я вспомнил... Пошлите цветы в «Эшворт» Эмме Лолер. Адрес вон в той коробке. У меня счет в цветочном магазине Уэлдона. Спросите Беки.
Джемайма вытащила визитку из коробки. Ей все еще не верилось, что он обратился к ней с такой просьбой. Можно подумать, сам не может послать букет своей девушке!
— Только не розы. Что-нибудь другое...
— Что другое?
Майлз улыбнулся.
— Что-нибудь нейтральное. Скажите Беки, что это конец прекрасной дружбы. Она поймет.
Только этого не хватало. Он что, вот так, как ни в чем не бывало, порывает с девушкой?
— А что написать?
Майлз взял папку.
— Как обычно. «Спасибо за приятный вечер, как-нибудь позвоню». — Он поставил кружку на стол Джемаймы. — Если у вас выдастся секунда, с удовольствием выпью еще кофе. Но это не к спеху.
Майлз устало потер рукой затылок и стал слушать, что тараторит полный паники голос на другом конце провода.
Если бы проклятая баба сделала так, как он ей советовал, в «Мировых новостях» не появилось бы ее фото. Она достаточно давно в бизнесе и должна была бы догадаться, что будет, если ее заснимут без макияжа, — так чего ж ей вздумалось выставиться в таком виде? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы знать — поблизости непременно крутится парочка папарацци.
Майлз откинулся на стуле и произнес одними губами «кофе», глядя на Джемайму, которая принесла
