Билла и заглянула ему в глаза.
— Только не смотри на нее, хорошо?
— Это верно, — согласилась Доркас, — и не задавай вопросов, Билли, даже если она предложит тебе их задать.
Он недоуменно посмотрел на Доркас, затем на Рози, потом снова на Доркас.
— Но почему? И вообще, кто она такая? Майская королева?
— Она королева всего того, чего пожелает, — ответила Доркас, — и советую не забывать об этом ни на секунду. Не смотри на нее и не делай ничего, что могло бы рассердить ее. Больше мне нечего сказать, я просто не успею. Соедини руки на животе, мил человек, и смотри на них. Не своди с них глаз.
— Но…
— Если глянешь на нее, сойдешь с ума, — без обиняков пояснила Рози и увидела, как Доркас кивнула в знак подтверждения ее правоты.
— Так все-таки сон это или нет? — продолжал Билл. — Я хочу сказать… я еще жив? Потому что если это загробная жизнь, то я бы с удовольствием от нее отказался. — Он бросил взгляд в направлении приближающейся женщины и содрогнулся. — Слишком много шума. Слишком много крика.
— Это сон, — заверила его Рози. Мареновая Роза подошла совсем близко — стройная прямая фигура, движущаяся через пятна света и теней. Когда на ее лицо падала тень, оно превращалось в маску кошки или лисы. — Это сон, в котором ты должен выполнять все, что от тебя требуется. — По велению Рози и Доркас.
— Да. И Доркас велит тебе сложить руки на животе и глазеть на них, пока кто-нибудь из нас двоих не разрешит поднять голову.
— Могу я исполнить приказание? — спросил он, метнув в ее сторону притворно игривый взгляд исподлобья, в котором она угадала искреннее непонимание.
— Да, — в отчаянии прошептала Рози, — да, можешь, только ради Бога
Он сплел пальцы на животе и послушно опустил взгляд.
Теперь до Рози доносился шорох приближающихся шагов, шелковистый шепот травы, скользящей по коже. Она опустила голову и спустя мгновение увидела перед собой босые женские ноги, серебристые в лунном сиянии. Последовало продолжительное молчание, нарушаемое лишь тревожным криком ночной птицы вдали. Рози перевела взгляд чуть правее и заметила Билла, сидящего рядом с ней и пристально изучающего собственные руки, словно ученик гуру, которому позволили присоединиться к учителю во время утренней медитации.
Наконец она робко заговорила, не поднимая глаз: — Доркас дала мне то, о чем вы говорили. Оно у меня в кармане.
— Хорошо, — произнес сладостный, чуть хрипловатый голос. — Это хорошо, Рози Настоящая. — В поле зрения Рози появилась рука в пятнах, и что-то упало на колени. В слабеющем свете луны блеснул одиночный золотой лучик. — Для тебя, — сказала Мареновая Роза, — сувенир, если хочешь. Поступай с ним так, как считаешь нужным.
Рози подняла предмет и удивленно уставилась на него. Три слова — «Служба, верность, общество» — образовывали треугольник вокруг камня, маленького кружка обсидана. Камешек был помечен теперь яркой алой точкой, отчего напоминал неусыпно наблюдающий глаз.
Снова воцарилась тишина, в которой угадывалось скрытое ожидание. «Может, она ждет слов благодарности?» — подумала Рози. Этого она не дождется… но почему бы не высказать то, что у нее на душе?
— Я рада, что он мертв, — произнесла она тихо и невыразительно. — Туда ему и дорога.
— Конечно, ты рада, и ему досталось поделом, ты права. А теперь ты должна вернуться назад, в свой мир Рози Настоящей, вместе со своим зверем. Насколько я могу судить, он не так уж и плох. — В ее голосе улавливались новые нотки — Рози не позволила себе рассматривать их как похоть. — Хорошая холка. Хорошие бока. — Пауза.
— Хороший пах. — Новая пауза, после которой рука в пятнах поднялась к голове Билла и погладила его всклокоченные, влажные от пота волосы. При ее прикосновении он шумно втянул в себя воздух, но не поднял головы. — Хороший зверь. Береги его, и он будет беречь тебя.
И тогда Рози подняла голову. Она дрожала от страха перед тем, что может открыться ее взору, и тем не менее была не в силах совладать с собой.
— Не смей называть его зверем, — произнесла она вибрирующим от ярости голосом. — И убери от него свою зараженную руку.
Краешком глаза она увидела, как сжалась Доркас, но не это занимало ее. Все ее внимание сфокусировалось на Мареновой Розе. Что ожидала она увидеть в ее лице? Сейчас, рассматривая его в меркнущем лунном сиянии, она не давала себе отчета в собственных чувствах. Медуза? Медуза-Горгона? Стоящая перед ней женщина оказалась совсем иной. Когда-то (и не так давно, как показалось Рози) ее лицо было необыкновенно красивым, достойным соперничать с красотой Елены из Трои. Теперь же следы прежней красоты стерлись и поблекли. Зловещее черное пятно расползлось по левой щеке и надвигалось на лоб, словно солнечное затмение. Горящий глаз, взиравший на нее с левой стороны лица, казался одновременно яростным и равнодушным. Она понимала, что Норман, разумеется, увидел не это лицо, за которым угадывалось иное — как будто она надела живую маску специально для Рози, что-то вроде косметики, — и ей стало не по себе. Под маской таилось безумие… но не
«Это что-то вроде бешенства, — подумала Рози, — болезнь разъедает ее изнутри, все ее внешние черты, все волшебство, все величие дрожат на поверхности, готовые рассыпаться в прах в тот момент, когда она потеряет самообладание, вскоре все рухнет, и если я отведу взгляд, она, возможно, набросится на меня и сделает то же, что и с Норманом. Она пожалеет об этом позже, но мне-то легче не станет, верно?»
Мареновая Роза снова протянула руку, и в этот раз дотронулась до головы Рози — прикоснулась сначала ко лбу, затем провела по волосам; день выдался нелегкий, и коса здорово растрепалась, потеряв первоначальную форму.
— Ты смелая, Рози. Ты отважно сражалась ради своего… своего друга. Ты смелая, и у тебя доброе сердце. Но могу я дать тебе один совет прежде, чем отправить вас назад?
Она улыбнулась, наверное желая произвести приятное впечатление, но сердце Рози на секунду замерло, а потом пустилось в бешеный галоп. Когда губы Мареновой Розы раздвинулись, на лице разверзлась дыра, не имеющая ничего общего со ртом; в этот момент она даже отдаленно не напоминала человеческое существо. Ее рот превратился в пасть паука, которому предназначено судьбой поедать насекомых — не мертвых, а лишь впавших в бесчувствие после ядовитого укуса.
— Да, конечно, — ответила Рози, едва шевеля онемевшими, чужими губами.
Пальцы уродливой руки провели по гладкой коже на виске. Паучья пасть расползлась в усмешке. Глаза сверкнули в темноте.
— Смой краску с волос, — прошептала Мареновая Роза. — В блондинки ты не годишься.
Их взгляды встретились. Остановились. Рози обнаружила, что не может отвести свой в сторону; его словно притягивало лицо другой женщины. Рядом — и невообразимо далеко — сидел Билл, послушно глядя на руки. На лбу и щеках Билла подрагивали искорки выступивших капель пота. Первой отвела взгляд Мареновая Роза.
— Доркас.
— Мэм?
— Ребенок…
— Будет готов, как только скажете.
— Хорошо, — кивнула Мареновая Роза. — Мне не терпится увидеть ее, к тому же нам пора отправляться в путь. И тебе тоже нужно поторапливаться, Рози Настоящая. Тебе и твоему
Мареновая Роза протянула руки. Медленно, словно под гипнозом, Рози встала и шагнула в
