Более умеренные круги эмиграции, как, например, авторитетные А. Толстая, И. Сикорский и Б. Сергиевский, подчеркивали свою лояльность Америке и искали аргументы, к которым, как им казалось, должны были прислушаться американцы:
«В Соединенных Штатах понятия «русский» и «коммунист» часто считают синонимами. Эту ошибку, порожденную незнанием, поддерживают те, кто называет экспансию коммунизма «русским империализмом», а Советский Союз — Русской империей.
В 1959 году конгресс Соединенных Штатов принял резолюцию, установившую ежегодную «Неделю порабощенных наций». По вине недобросовестных консультантов в эту резолюцию был включен перечень порабощенных государств, перечислявший не только народы, действительно порабощенные коммунистами, но и никогда не существовавшие в действительности государства.
Этот перечень причинил Соединенным Штатам много вреда. Он дал коммунистам право обвинять Америку в желании расчленить Россию. Он позволил советской пропаганде обвинять в недостатке патриотизма и в измене русских антикоммунистов, находящихся в эмиграции.
Прискорбная ошибка конгресса была усилена тем, что, перечисляя порабощенные нации, он не упомянул русского народа, словно этот народ коммунистами не порабощен.
Сами порабощенные нации относятся к русскому народу иначе. Они лучше свободного мира знают настоящую интернациональную природу и историю коммунизма. Поэтому они считают русский народ первой жертвой коммунизма. Ассамблея порабощенных наций, которая существует в Нью-Йорке, написала в сентябре 1960 года в своем ежемесячном бюллетене:
«Мы всегда различали преступный аппарат, угнетающий из Кремля треть человечества, и русский народ — его первую жертву».
Свободный мир должен последовать примеру порабощенных наций. То, что они сказали о русском народе, нужно повторить во всеуслышание, на весь мир. Мы надеемся, что это будет сделано новым Президентом Соединенных Штатов»[265].
Это заявление было опубликовано в ноябре 1960 года, почти за два месяца до избрания президента Джона Кеннеди (20 января 1961 г.). Но ни новый президент, ни последующие не прислушались к словам русских эмигрантов. Более того, в 1991 году конгрессмен Рорабахер, предложивший пересмотреть закон PL. 86–90, натолкнулся на «сильнейшую оппозицию со стороны украинской общины в США». В итоге его предложение в конгрессе не нашло поддержки.
Справедливости ради заметим, что Закон вызвал недоумение и среди некоторых высокопоставленных лиц американской администрации. Так, во втором томе мемуаров, вышедших в 1972 году, Джон Фрост Кеннан выразил, вероятно, искреннее отчаяние по поводу появления этого документа:
«В нашей стране есть шумные и влиятельные элементы, которые не только хотят войны с Россией, но имеют ясное представление, ради чего ее нужно вести. Я имею в виду беглецов и иммигрантов, особенно недавних, из нерусских областей Советского Союза и некоторых восточноевропейских стран. Их идея, которой они страстно, а иногда беспощадно придерживаются, проста — Соединенные Штаты должны ради выгоды этих людей воевать с русским народом, дабы сокрушить традиционное Российское государство, а они установят свои режимы на различных «освобожденных» территориях…
Эти элементы с успехом апеллировали к религиозным чувствам (в США) и, что еще важнее, к господствующей антикоммунистической истерии. Представление о размерах их политического влияния дает тот факт, что в 1959 году они сумели протащить в конгресс руками своих друзей так называемую резолюцию о «порабощенных странах». По публичному признанию их оракула д-ра Л.Е. Добрян-ского, тогда доцента Джорджтаунского университета, он написал ее с первого до последнего слова. Этот документ и был торжественно принят конгрессом как заявление об американской политике. Резолюция обязывает Соединенные Штаты в рамках, посильных для конгресса, «освободить» двадцать два «народа», два из которых вообще не существуют, а название одного, по-видимому, изобретено нацистской пропагандистской машиной во время прошлой войны… невозможно представить худшее, чем хотели заставить нас сделать эти люди, — связать нас политически и в военном отношении не только против советского режима, но также против сильнейшего и самого многочисленного этнического элемента в традиционном Российском государстве. Это было бы безумием таких неслыханных масштабов, что при одной мысли об этом бледнеет как незначительный эпизод даже наша авантюра во Вьетнаме… Я имел кое-какое представление о границах нашей мощи и знал: то, что от нас требовали и ожидали, далеко выходит за эти границы»[266].
Интересна личность непосредственного автора этого документа. Сопредседатель Украино- американского комитета, униат и галичанин Лев Добрянский был ярым украинским националистом и последовательным русофобом.
Пожалуй, следует сказать еще несколько слов и об упоминавшемся выше Мемориальном фонде жертвам коммунизма (Фонд памяти жертв коммунизма) — одном из детищ Льва Добрянского. Эта организация была создана в 1988 году и, по словам С. Макогона, уже вскоре «засветила» себя связями с самыми одиозными формированиями — структурами Муна и неофашистами. В списке контактов Фонда значится и ЦРУ. В Международный консультативный совет VCMF входят, в основном, бывшие и нынешние президенты Эстонии, Латвии, Литвы, Венгрии, Румынии, Албании, Польши (как представители «порабощенных народов»), а от России — Елена Боннер и Владимир Буковский. Входит туда и Бриан Крозье из Великобритании, неоднократно упоминавшийся в западной печати в связи с операциями «по изменению режимов» в разных частях планеты[269].
По некоторым сведениям, одним из активных борцов за сохранение «недели порабощенных народов» и против того, чтобы считать самих русских жертвами коммунизма, была Кэтрин Клэр Чумаченко, ученица Добрянского по Джорджтаунскому университету и близкая подруга его дочери Полы[270]. Некоторое время она работала в администрации Рейгана, а затем сменила Добрянского на посту председателя Национального комитета порабощенных народов — одной из ведущих антирусских организаций, сохранившихся в США к концу 1980-х годов[271]
