Мобильник

лишь батарейки да лампа Коулмана.

Ничего больше, по предложению Алисы, они брать не стали. Она сказала, что нет смысла тащить на себе вещи, которые можно найти по пути. — Мы — три мушкетера, Том… один за всех и все за одного. А теперь пойдем в дом к Ник… как его там… бису и посмотрим, не удастся ли раздобыть мушкеты.

— Никерсону. — Том продолжал гладить кота.

Ей хватило ума (и, возможно, сострадания), чтобы не сказать что-то вроде «Как ни назови», но Клай чувствовал, что терпение у нее на исходе, поэтому взял инициативу на себя:

— Том, пора идти.

— Да, пожалуй. — Он уже собрался посадить кота на диван, потом поднял, поцеловал между ушей. Раф отреагировал, лишь чуть сузив глаза. Том опустил его на диван и встал.

— Двойная порция на кухне у плиты, малыш. Плюс большая миска молока, вместе со сливками. Дверь черного хода открыта. Постарайся не забыть, где твой дом, и, возможно… эй, возможно, мы с тобой еще увидимся.

Кот спрыгнул на пол и, подняв хвост трубой, направился из комнаты в кухню. В полном соответствии с репутацией кошек, даже не оглянулся.

Портфель Клая, со сгибом в обе стороны от дыры, пробитой разделочным ножом, стоял у стены гостиной. Клай глянул на него и устоял перед желанием прикоснуться. Подумал о персонажах в портфеле, с которыми он жил так долго и в маленькой студии, и на более широких (ему хотелось на это надеяться) просторах своего воображения: колдуне Флэке, Сонной Джин, Попрыгунчике Джеке Флэше, Порченой Салли и, конечно же, самом Рее Деймоне — Темном скитальце. Двумя днями раньше он предполагал, что они, возможно, станут звездами. Теперь от этих надежд осталась лишь пробившая их дыра, а компанию им мог составить только кот Тома Маккорта.

Он подумал о Сонной Джин, покидающей город на «Робби Робокруизере» со словами: «П-п-пока, м- мальчики! Б-быть м-может, я е-еще в-вернусь эт-тим п-путем!»

— Пока, мальчики, — громко попрощался он, немного смущаясь, но не так, чтобы очень. В конце концов наступил конец света. Слова прощания значили немного, но и обойтись без них он не мог… Как могла бы сказать Сонная Джин: «В-все л-лучше, ч-чем т-ткнуть в г-глаз к-кочергой».

Клай последовал за Алисой и Томом на крыльцо, под мягкий шепот осеннего дождя.

19

Том прикрылся трилби, пончо Алисы было с капюшоном, а Клаю Том нашел бейсболку «Ред сокс», которая хоть на время могла сохранить ему волосы сухими, при условии, что моросящий дождь не перешел бы в ливень. А если бы перешел… как указала Алиса, обзавестись новой одеждой труда не составит. В том числе и одеждой для непогоды. С крыльца, приподнятого над землей, они видели примерно два квартала Салем-стрит. Дневной свет стремительно угасал, но, судя по всему, улица полностью опустела, если не считать нескольких тел и мусора с объедками, оставленного безумцами.

Каждый из них имел при себе нож, упрятанный в чехол, сшитый Клаем. Если Том не ошибся насчет Никерсонов, в самом скором времени они могли вооружиться более основательно. Клай очень на это рассчитывал. Наверное, он мог вновь пустить в ход разделочный нож, позаимствованный из магазина «Душа кухни», но у него не было уверенности, что он сможет хладнокровно ударить им человека.

Алиса держала фонарь в левой руке. Убедившись, что фонарь есть и у Тома, кивнула.

— Ты ведешь нас к дому Никерсона, так?

— Так.

— И если мы встречаем кого-либо на пути туда, сразу останавливаемся и направляем на них фонари. — Она посмотрела на Тома, на Клал, на лице читалась озабоченность. Они все это уже обговорили. Клай предположил, что она, вероятно, волнуется, как волнуются перед серьезным экзаменом… и, разумеется, экзамен им предстоял серьезный.

— Да, конечно, — ответил Том. — И мы говорим: «Нас зовут Том, Клай и Алиса. Мы — нормальные люди. Как зовут вас?»

— Если они направят свои фонари на нас, — продолжил Клай, — мы можем предположить…

— Мы ничего не можем предполагать, — нетерпеливо, раздражительно оборвала его Алиса. — Мой отец говорит, человек предполагает, а Бог располагает.

— Понял тебя, — кивнул Клай.

Алиса рукой смахнула с глаз то ли слезы, то ли капли дождя, точно Клай сказать не мог. Задался вопросом, и вопрос этот принес с собой боль, а вдруг Джонни сейчас плачет, ждет, когда же придет отец. Клай надеялся, что Джонни плакал. Надеялся, что его сын сохранил такую способность. И память.

— Если они смогут ответить, если смогут назвать свои имена, тогда они тоже нормальные люди, и от них, возможно, не исходит угроза, — вновь заговорила Алиса. — Так?

— Так, — подтвердил Клай.

— Да, — согласился Том, несколько рассеянно. Он оглядывал улицу, на которой не было ни людей, ни прыгающих лучей ручных фонариков, ни вблизи, ни в отдалении.

Где-то далеко загремели выстрелы. Они напоминали взрывы петард. В воздухе стоял запах пожарища, как и весь день. Клай решил, что из-за дождя запах этот даже усилился. Задался вопросом, сколько пройдет времени, прежде чем весь Бостон начнет смердеть от запаха разлагающейся плоти. Решил, что все будет зависеть от температуры следующих дней.

— Если мы встретим нормальных людей и они спросят, что мы делаем и куда идем, помните, что нужно ответить? — спросила Алиса.

— Мы ищем выживших, — ответил Том.

— Совершенно верно. Потому что они — наши друзья и соседи. Любые люди, которых мы встретим, будут просто проходить через этот город. Они захотят идти дальше. Позднее и мы, возможно, присоединимся к другим нормальным людям, потому что численность способствует безопасности, но пока…

— Пока хотелось бы вооружиться, — прервал ее Клай. — При условии, что оружие есть. Пошли, Алиса, давай разберемся с этим.

Она в тревоге вскинула на него глаза.

— Что-то не так? Я что-то упустила? Ты можешь сказать мне, я же знаю, что я еще девчонка.

Терпеливо, насколько допускали его нервы, натянутые как струны, Клай объяснил:

— Ты ничего не упустила, лапочка. Я просто хочу сдвинуться с места. И потом, я сомневаюсь, что мы кого-нибудь встретим. Думаю, что поблизости наверняка никого нет.

— Надеюсь, что ты прав, — ответила она. — На голове у меня черт знает что, и я сломала ноготь.

Несколько секунд они молча смотрели на нее, потом засмеялись. После этого напряжение как-то разом спало, а настроение улучшилось и оставалось таким до самого конца.

20

— Нет. — В горле Алисы булькнуло. — Нет, не могу, — булькнуло еще громче. — Меня сейчас вырвет. Извините.

И она отскочила из светового круга лампы Коулмана во мрак гостиной Никерсонов, которая широкой аркой соединялась с кухней. Клай услышал глухой стук, должно быть, она опустилась на колени на ковре, снова булькающие звуки, пауза, а потом ее вырвало. Он, можно сказать, испытал облегчение.

— Господи, — прошептан Том. Набрал полную грудь воздуха. Голос у него завибрировал и при этом прибавил в пронзительности. — Гос-с-споди!

— Том. — Клай повернулся к коротышке, увидел, что того качает, понял, что он вот-вот лишится чувств. Почему нет? Эти окровавленные останки были его соседями. — Том! — Клай заступил между ним и двумя телами на кухонном полу, между ним и лужами крови, которая в ярком белом свете лампы Коулмана выглядела черной, как тушь. Свободной рукой похлопал Тома по щеке. — Не падай в обморок! — Когда увидел, что Тома перестало качать, заговорил тише: — Иди в другую комнату и позаботься об Алисе. Я займусь кухней.

— Зачем тебе туда заходить? — спросил Том. — Это Бет Никерсон с ее мозгами… с ее мозгами, разлетевшимися… — Он шумно сглотнул. В горле что-то щелкнуло. — Лица почти не осталось, но я узнал ее по синему свитеру с белыми снежинками. А у стойки по центру кухни лежит Хейди. Их дочь, я узнал ее,