И в такие моменты я себе совсем не нравился.
— Джордж?
Я вздохнул.
— Это не мое имя.
— Знаю.
Я посмотрел на нее, она глубоко затянулась, искренне наслаждаясь сигаретой, как делали люди в Стране прошлого.
— Я не располагаю какой-то секретной информацией, если ты об этом подумал. Но это логично. Твое прошлое выдуманное, так ведь? И я рада. Мне имя Джордж не по душе. Оно какое-то… ты иногда используешь это слово… какое-то отстойное.
— А Джейк тебя устроит?
— Сокращенно от Джейкоба?
— Да.
— Мне нравится. — Она повернулась ко мне. — В Библии Иаков боролся с ангелом. И ты тоже борешься, да?
— Полагаю, борюсь, но не с ангелом. — Хотя Ли Освальд не тянул на дьявола. Джордж де Мореншильдт гораздо больше подходил для этой роли. В Библии Сатана — искуситель, который делает предложение, а потом отходит в сторону. Я надеялся, что де Мореншильдт такой же.
Сейди затушила окурок. Ее голос звучал спокойно, но глаза потемнели.
— Тебе может достаться?
— Не знаю.
— Ты уедешь? Потому что я не уверена, что выдержу, если тебе придется уехать. Раньше я бы скорее умерла, чем произнесла эти слова, но после кошмарных месяцев, которые я провела в Рино, все изменилось. Потерять тебя навсегда… — Она медленно покачала головой. — Не уверена, что я это переживу.
— Я хочу жениться на тебе.
— Господи, — выдохнула она. — Когда я уже готова сказать, что этого никогда не случится, Джейк- он-же-Джордж делает мне такое предложение.
— Не прямо сейчас, но если следующая неделя пройдет, как я рассчитываю… ты выйдешь за меня?
— Разумеется. Но я обязана задать тебе один маленький вопрос.
— Холостяк ли я? Официально? Это ты хочешь знать?
Сейди кивнула:
— Да.
Она шумно выдохнула и улыбнулась, как ребенок. Потом стала серьезной.
— Могу я тебе помочь? Позволь мне тебе помочь.
От этой мысли внутри у меня все похолодело, и она это заметила. Сейди прикусила нижнюю губу.
— Тогда это что-то плохое. — Ее лицо стало задумчивым.
— Скажем так, я нахожусь совсем близко от огромного зверя с пастью, полной острых зубов, и этот зверь со всей скоростью несется на меня. Я не могу позволить тебе находиться рядом, пока не покончу с ним.
— И когда? — спросила она. — Твоя… ну, не знаю… дата твоей встречи с судьбой?
— Ее еще предстоит определить. — Я чувствовал, что уже сказал слишком много, но раз уж зашел так далеко, решил еще чуть продвинуться. — Что-то должно случиться вечером в эту среду. Я должен это засвидетельствовать. Потом приму решение.
— И я никак не могу тебе помочь?
— Думаю, что нет, милая.
— Если окажется, что могу…
— Спасибо. Я это ценю. И ты действительно готова выйти за меня?
— Теперь, когда я знаю, что тебя зовут Джейк? Естественно.
В понедельник утром около десяти, у тротуара остановился универсал, и Марина уехала в Ирвинг с Рут Пейн. Я тоже собирался уйти по делам и уже направился к двери, когда услышал гулкие шаги на наружной лестнице. По ней спускался Ли, бледный и мрачный. С растрепанными волосами, лицо покрыто россыпью прыщей. В джинсах и абсурдно длинном пальто, полы которого путались в ногах. Он шел, прижав руку к груди, словно у него болели ребра.
Или он что-то нес под пальто. До покушения Ли пристреливал свою новую винтовку неподалеку от Лав-Филда, написал Эд. Меня не волновало, что и где он пристреливал. Тревожило другое: я едва не столкнулся с ним лицом к лицу. Без должных на то оснований предположил, что пропустил момент его ухода на работу и…
А почему, собственно, он не на работе в понедельник утром?
Я отмел вопрос и вышел из дома, размахивая портфелем. В нем лежал роман, который я не собирался заканчивать, бумаги Эла и описание моих приключений в Стране прошлого.
Если вечером десятого апреля Ли будет не один, кто-то из соучастников покушения может заметить меня и даже убить, тот же де Мореншильдт. Я по-прежнему думал, что вероятность этого невелика, а шансов убежать, убив Освальда, гораздо больше. Тем не менее меня могли поймать и арестовать за убийство. Я не хотел, чтобы кто-нибудь — к примеру, полиция — нашел записи Эла или мои мемуары, если уж такое произойдет.
Восьмого апреля я счел, что важно увезти мои бумаги подальше от сбитого с толку агрессивного молодого человека, который жил в квартире наверху. Приехал в 'Первый зерновой банк' Далласа и совершенно не удивился поразительному сходству сотрудника, который меня обслуживал, с банкиром из 'Хоумтаун траст', помогавшим мне в Лисбон-Фоллс. По фамилии Линк, а не Дьюсен, но он все равно выглядел как стародавний кубинский руководитель джаз-оркестра Хавьер Кугат.
Меня интересовали депозитные банковские ячейки. Скоро все рукописи лежали в ячейке 775. Я вернулся на Нили-стрит, и на мгновение меня охватила жуткая паника, потому что я не мог найти ключ от банковской ячейки.
И, словно эта мысль подействовала на ключ, он нашелся в глубинах кармана, под мелочью. Я повесил его на кольцо с другими ключами, чтобы больше никуда не делся. Если придется бежать к 'кроличьей норе' и возвращаться в прошлое еще раз, ключ останется при мне… хотя произойдет сброс на ноль всего, что я сделал за четыре с половиной года. И рукописи, которые сейчас лежали в банковской ячейке, затеряются во времени. Возможно, это следовало отнести к хорошим новостям.
Но точно так же затеряется и Сейди, а это была плохая новость.
Глава 22
Вторая половина десятого апреля выдалась теплой и солнечной, ощутимо повеяло летом. Я надел брюки и один из пиджаков, купленных в тот год, когда я учил деток в Денхолмской объединенной школе. Револьвер 'Полис спешл' тридцать восьмого калибра, полностью заряженный, отправился в портфель. Нервозности я не помню. Теперь, когда время пришло, я напоминал человека в скафандре изо льда. Посмотрел на часы: половина четвертого.
Я вновь намеревался припарковаться на стоянке универсама 'Альфа-Бета' на Уайклифф-авеню. Туда я попаду в четверть пятого, с учетом интенсивного движения в центре города, который мне предстояло пересечь. Потом обследую проулок. Если он окажется пуст — а ничего другого в такой час я и не ожидал, —
