– А то, что ты еще не все мне сказал.
Мэки вздохнул, сунул руку во внутренний карман куртки, вытащил белый конверт и протянул его ДиПалме, ДиПалма заглянул в конверт, но не прикоснулся к содержимому.
Мэки сказал:
– Это часы марки Патек Филиппс. Их нашли на пепелище, на месте барака, где погибла Анхела и остальные женщины. Они в хорошем состоянии. Мне сказали, что от огня их защитили стенки ящика для инструментов, в котором они лежали. Мне удалось купить их у одного человека в полицейском управлении Манилы.
– Ты не говорил мне, что был в Маниле.
– В самом деле? Уверяю тебя, это простая оплошность с моей стороны. Да, я был там. Заехал по пути сюда. Осмотрелся, задал несколько вопросов – в общем, успел всем надоесть, и мне предложили покинуть страну. Там все скрывают: поджог, убийство Анхелы, связь Триады с Нельсоном Берлином. Филиппины так и остались коррумпированной страной, какой были при Маркосах. Видишь ли, там на все идут – лишь бы сохранить иностранные транснациональные корпорации, которые приносят твердую валюту. Слава Богу, я сумел накопить немного денег.
Интересно, подумал ДиПалма, какую сумму он подразумевает под словом «немного». Он слышал об одном гонконгском сержанте полиции, китайце, который ушел на пенсию и приехал в Канаду с шестьюстами миллионами американских долларов. Если гонконгский коп не сколотил себе состояние к выходу на пенсию, значит он просто не старался.
ДиПалма указал пальцами на лежащий в конверте второй предмет, оторванную половину американской тысячедолларовой купюры. Следующие слова Мэки он почти угадал.
Англичанин сказал:
– Человек, у которого находится вторая, половина этой купюры, хочет продать запись, содержащую подробности о соглашении Линь Пао с Талтекс Электроникс об «отмывании» его денег.
ДиПалма сказал:
– Ты встречался с этим парнем. Почему же ты сам не привез эту ленту?
– Потому что, как я тебе уже сказал, богатые правят Филиппинами, как делали это при президенте Фердинанде Маркосе. Потому что они предпочитают закрыть это дело с тем, чтобы не отпугнуть иностранные транснациональные корпорации. Потому что прежде, чем меня выпустили из этой страны, меня довольно тщательно обыскали. Я предвидел это и решил, что будет разумнее, если лента пока останется у ее владельца. В нужное время он передаст ее нам.
– Кто же этот человек с лентой?
– Рауль Гутанг. Работает в компьютерном центре Талтекс Электроникс. Утверждает, что очень расстроен тем, что случилось с Анхелой Рамос и другими девушками.
– Сколько ты заплатишь ему за ленту?
После продолжительного размышления Мэки язвительно сказал:
– Ты все равно узнаешь, поэтому лучше я скажу тебе сразу. Сто тысяч американских долларов.
Наверно, это для него тоже «немного денег», подумал ДиПалма, а сам сказал:
– Каким образом тебе удалось вывезти часы?
Мэки улыбнулся.
– Эдгар Аллан По. Помнишь, «прячь в открытом месте»? Я просто надел их на руку и выехал с ними из страны. Никто на них и не глядел. Часы, – сказал он, – нашли в сгоревшем бараке. Они, конечно, не могли принадлежать кому-то из женщин, зарабатывающих по доллару в день, или охранникам, которые получали ненамного больше. Один манильский коп вспомнил, что заявление о краже таких часов поступило от гонконгского бизнесмена по имени Джордж Мей, который утверждал, что часы у него были украдены проституткой. Карлицей-проституткой.
ДиПалма с трудом удержался от улыбки.
– Карлицей-проституткой?
– Ее зовут Хузияна де Вега. Живет в китайском квартале Манилы с охранником Талтекс Электроникс, Леоном Баколодом. Хузияна отрицала связь с мистером Меем. В общем, так ничего с этими пропавшими часами и не решили.
– Ты полагаешь, это Баколод оставил часы в бараке.
– Являясь охранником, Баколод мог свободно передвигаться по территории завода. Поджоги за ним не числились, но это ничего не значит.
– Ты хочешь сказать, что если он поджигатель, то чертовски хороший поджигатель.
Когда Мэки был в Маниле, Баколода и карлицы там не было – они уехали отдыхать, и Мэки так и не удалось их допросить. Что касается компьютерной записи, то Раулю Гутангу за нее еще не заплатили. Он знал половину цифр банковского счета в Цюрихе, на котором хранились сто тысяч долларов. Другая половина была на купюре, что ДиПалма держал в руке. Одна половина без другой ничего не стоила.
ДиПалма сказал:
– Значит, ты хочешь, чтобы я съездил в Манилу, расследовал пожар и привез эту запись.
– Да, – ответил Мэки.
ДиПалма опустил взгляд на стоявшую перед ним лапшу. Мэки сказал:
– Кстати, что заставило тебя встречаться с Рутеном? Мне казалось, ты не испытываешь к нему особых симпатий.
ДиПалма ответил:
– Это личное. – Мэки кивнул и коснулся своих усов.
ДиПалма подумал о Джан, женщине, представлявшей собой смесь света и тьмы. Она была энергичной, эгоцентричной, необыкновенно честолюбивой и в то же время доброй, преданной, беззащитной. Она помогла ДиПалме преодолеть трудности, когда в начале карьеры он устраивался на работу на телевидении. Если он кому-то и обязан своим успехом как телерепортер, то только ей.
Но ему пришлось узнать и ее другую, темную сторону – ее сексуальность, которая в прошлом заставляла ее вступать в опасные отношения с опасными людьми. Она знала, что эти чувства пагубны, и после замужества пыталась с ними бороться. И она, и ДиПалма надеялись, что этот период жизни для нее уже в прошлом, что она сумела подавить свою темную сторону.
Но затем она увлеклась человеком, который воскресил эту темную половину ее души, человеком, который мог только погубить ее. И не просто очередной мужчина, а Грегори ван Рутен. ДиПалма спрашивал себя, принадлежала ли она ему когда-нибудь по-настоящему.
Вчера он разговаривал с Бадди Боско, работающим в телефонной компании, который иногда оказывал услуги избранным клиентам на стороне. Бадди стоил недешево, но умел держать язык за зубами. ДиПалма заплатил ему кругленькую сумму, но зато узнал, что в номере Джан в гостинице «Перигей» на Западной 56-й улице Манхэттена установлены подслушивающие приборы. Болезненного вида, имеющий привычку кусать ногти, Бадди, который не доверял телефонам и предпочитал давать информацию непосредственно, сказал, что обнаружил ультраминиатюрные микрофоны в телефонах, в шкафу в спальне, а также вшитыми в подушки на кушетке в гостиной. Он оставил их там.
ДиПалма желает, чтобы он выяснил, кто установил эти микрофоны? ДиПалма ответил отрицательно. Бадди Боско пожал плечами, развернулся на каблуках и вышел, сжимая в руке конверт со стодолларовыми купюрами. Бадди предпочитает наличные деньги. Тем временем ван Рутен заработал очко – Нельсон Берлин действительно следит за Джан. Возможно, ему велел это делать Черный Генерал.
В ресторане Мэки говорил ДиПалме:
– Я собираюсь скоро завязывать с работой. Хочу уйти на пенсию и переехать во Флориду. У меня имеется кое-какая собственность в Ки-Бискайне, на берегу океана. У меня есть там также ресторан морских блюд, и кроме всего прочего я вложил деньги в рыболовную флотилию. Сейчас самое время уйти на заслуженный отдых и наслаждаться Золотым закатом жизни.
В его голосе слышалось напряжение, которого минуту назад не было. ДиПалма внимательно посмотрел на него. Мэки сосредоточился на еде.
– Проклятые Триады. Практически они владеют Гонконгом. Я устал бороться с ними. Чертовски устал.
Он положил палочки для еды и сказал, что в полиции сейчас идет чистка, направленная против
