Небом – и с незапамятных, поседевших от ужаса времен, когда сгинули в безвестье древние безумцы- Маргиналы, никто не осмеливался нарушить Уложенье Дивана Судьбецов, собрания, где мудрые принимают решения, обязательные для дураков.
О да, так повелось.
Раз в тридцать лет монархи, самодержцы, тираны, падишахи, султаны, цари, негусы и касики (нужное подчеркнуть) всех царств и государств, султанатов и халифатов, каганатов и раввиннатов собираются пред очи Великого Дивана Судьбецов, где тянут жребий: кому через два года на третий идти в Малый Имперский Поход (МИП): искать себе чести, а Судьбецам – кайфа. Покорять соседей, подобно склочной вредине- жалобщице, раздвигать рубежи, как раздвигает ноги умелая блудница, стяжать славу и богатство, беря пример с витязей прошлого и ростовщиков настоящего. Тем же жребием определяется и направление МИПа (куда ветер дует, куда ноги несут, куда глаза глядят, куда Диван послал; нужное подчеркнуть), и его конечный предел. А срок походу кладется под сукно в Храме Куцей Вечности – один год.
О да, один, и не больше.
Раз же в девяностодевятилетие разыгрывается жребий меж величайших властителей (а всякой мелкой шушере – зась!) на Большой Имперский Поход (БИП), где посылают дальше, раздвигают шире, стяжают немерено, а покоряют от души, только срок ему – два года простых и один високосный. Лунный Гонг возвещает начало БИПа, и конец его возвещает Лунный Гонг, куда бьют демоны-Палиндромы восьмиручным тумаком-колотушкой. После чего прекращается война, мать родна, добрая ссора сменяется худым миром, открывая сезон пиров, дележа добычи, насаждения лесов и новых порядков, а также мелких пограничных конфликтов, ибо границы иные, рубежи новые, а кто не спрятался – БИП не виноват.
О да, не виноват, и не собирается.
Препятствовать подготовке МИПа или БИПа воспрещается строжайше. Все царственные помазанники торжественно обязуются делать вид, будто знать не знают, слышать не слышат, и дворец их с краю. Едва же поход начнется, дозволяется дерзким оказывать военное сопротивление, рассудительным – присоединяться к завоевателю в качестве вассалов, а боязливым – прятаться в тайных, заранее оговоренных публично местах. Запрещено лишь заключать союзы военно-политические тремя и более государствами супротив зачинщика, ибо сие есть политика сложная, Судьбецам неинтересная.
О да, ничуточки.
Государство же, до территории коего докатился БИП в миг удара Лунного Гонга (велика мощь Палиндромов, о чем каждому слышно!), сохраняет независимость в случае, если столица оной державы сумела не пасть пред коварным, вероломным, напавшим внезапно врагом.
О да, и мы это знаем.
МИПы и БИПы призваны умилостивить гневных Держимолний, обитателей Лихой Пустоши Ять, о да, да, и еще тридцать три раза «о да», ибо страшна месть глухих к мольбам, на чем разрешите откланяться…
XV. Чижик-Пыжик, где ты был?
(продолжение-2)
Особенный это был Чижик, умный: и ведерко таскать умел, и спеть, по нужде, за канарейку мог.
В свое время идея БИПа показалась мне просто блестящей, свежей и оригинальной. Сейчас же, глядя на приближающихся тугриков, я начал в этом сильно сомневаться. Идея блестела куда меньше – на фоне сверкания доспехов и нарастающего топота копыт.
– Уходить надо. Нам-то с тобой, рыцарь, наплевать и забыть. Судьба лучников, подозреваю, тебе безразлична. А парня жалко. Мне его еще реанимировать…
Что-то в словах Червя выглядело фальшивым, натянутым, но разбираться в смутных ощущениях было некогда.
– Есть место. Храм Кривой Тетушки. Он на отшибе, солдаты мимо пройдут. И шарить там никто не станет.
– С чего решил, что мимо пройдут? А ну как застрянут в городе?!
– С того. У тугриков времени в обрез. Им крепость штурмовать надо, пока Гонг не грянул.
Червь поджал губы, раздумывая, но возражать или переспрашивать не стал. Уже на ходу, ныряя вслед за мной под своды леса, поинтересовался:
– Твое логово, да?
– Угу.
– Так и знал! А я ведь тебя, считай, вычислил. Не знал только, что ты в самом храме объявляешься…
Антон шел следом за нами. Обезлученные лучники прикрывали арьергард. Вернусь – надо будет этот глюк поправить!
Непременно.
Бут-Бутан отполз назад, больно оцарапав щеку о шипастый куст обдерихи.
Обернулся к спутникам:
– Мерзавцы! Они увели Лучшего-из-Людей! Сперва их главный с ним ругался, потом старуха ругалась, так он ее заклятьем сжег! А Лучшенького за это – в плен, на муки!
– Мы должны его спасти! – отчаянно всхлипнула Аю, и это был редкий случай, когда Куриный Лев не стал возражать Носатой.
– П-пошли! Д-д-д… д-догоним!
Трое дерзких бесшумно нырнули в чащу вслед за лучниками. Лишь Мозгач Кра-Кра наступил на сухую ветку да Аю больно зашибла палец о корень ивы-хохотушки, охнув в голос под насмешливое хихиканье ивы. Позади шлепали верблюди – свежеобретенные Ноги Лучшего-из-Людей.
Однако в близящемся грохоте тугриков, спешащих на штурм цитадели Ла-Ланга, никто ничего не услышал.
XVI. Отрывок из поэмы «Иже с ними»
А у меня особенное счастье…
XVII. Ул. Героев Чукотки, 26, кв. 31: давний марьяж червей
Он стоял между строчек
И грустно глядел исподлобья.
Он стоял между слов,
Проклиная занятье свое,
Неразборчивый почерк
И смысла сокрытого ловлю,
Потрясанье основ,
Беспрерывное мифов литье…
Назвав адрес, королева откинулась на спинку
