Похоже, сотник весьма обрадовался моему отказу, поскольку истинная цель его отлучки была не самой благовидной, а он был не настолько туп, чтобы самому нарываться на неприятности.
Он и не подозревал, что уже нарвался. С того самого момента, когда запретил солдатам присутствовать на весеннем празднестве в Фольнарке.
Так что сотник любезно предоставил мне свою комнату на время его отсутствия, а я поспешил не менее любезно поблагодарить его, в свой черед заверив в благожелательнейшем (ишь, слово-то какое придумал!) рапорте о вверенной ему сотне, после чего не стану более злоупотреблять его гостеприимством.
Мы расстались вечером самым дружеским образом, считая друг друга полными, но симпатичными болванами.
На рассвете один болван уехал в столицу, а второй занялся делом.
После непродолжительной беседы с капралом Зархи я оставил его в погребке сотника досматривать сладкий утренний сон (флакон второй, нефритовый, пробка резная, три-четыре капли – и сутки ровного похрапывания) и отправился в казармы.
Все выглядело более, чем естественно – с утра пораньше оскорбленный капрал забрался в погребок старшего по званию и изнасиловал лучший бочонок из особых запасов, после чего почил в винной луже. Кстати, изрядно попотев, я извлек на свет божий бочонок того самого вина, которое уже ничем нельзя было испортить. В него был опорожнен третий флакончик – самый маленький, металлический, рекомендуется стареющим греховодникам и новобрачным, но не слишком часто.
Завидев меня с беркутом на плече – высокомерный Роа выглядел еще похлеще уехавшего сотника – солдаты бросили играть в кости и принялись ускоренно (с поправкой на жару) строиться. Я досадливо махнул им рукой.
– Вольно, ребята...
Панцирники застыли в недостроенном виде, обалдело воззрившись на меня.
– Я сказал 'вольно', а не 'окаменеть и разинуть рот', – пояснил я, усаживаясь на ближайшие нары. – И кости можете не прятать. Роа, ррай...
Мой алиец соскочил на устланный соломой пол, выковырял из-под лежака кубики, клюнул их, отчего оба выпали 'шестерками', и вылетел в дверь – гулять.
– Ну, кто со мной кон раскидает?
Плюгавый солдатик с жиденькими рыжими кучеряшками и сальной ухмылочкой поспешил поднять кости и преподнести их мне на ладони, как на подносе. Играть он явно не собирался.
– Чтоб тебе, мерину драному, плешь вспучило! – рявкнул я в его наглую рожу и добавил еще кое-что из столичного армейского лексикона, про его неразборчивую мамашу и похмельного Инара. Слава богу (какому?), натаскался, из Дома бегая...
Наступила восхищенная тишина. Потом из задних рядов протолкался ражий лохматый детина в расстегнутом мундире.
– Ну, я играю! – заявил он таким тоном, словно собирался немедленно дать мне по морде.
– Ну так играй, а не мельтеши, как вошь под рубахой! – я хлопнул рукой по нарам рядом с собой.
Детина гнусаво хихикнул и кинул на кон две медных монеты. Я поддержал компанию. Выиграв, мой партнер довольно осклабился, сгреб деньги – и дальше игра покатила в полный рост, как любили выражаться солдаты.
Я пару раз проиграл – для затравки, потом пару раз выиграл – для престижа; менялись партнеры, росли ставки, деньги гуляли из рук в руки, солдаты прочно уверились, что я – свой парень, и обращались просто по имени; мы хлопали друг друга по спинам, хохотали над грубыми мужскими шутками, и пора было переходить к следующей стадии моего плана.
– А не выпить ли нам, братва? – осведомился я как бы между делом.
Хохот смолк, выдвинутая мною идея была всесторонне обсуждена и с сожалением отставлена в сторону.
– Выпьешь тут, как же! – физиономия детины вытянулась и стала кислой-кислой. – В заначке пусто, а зараза Зархи, кобель жареный, злобствует, что в столицу не взяли! Слова лишнего не скажи – так поднесет, что неделю похмеляться будешь...
– Сообщаю, парни, – я таинственно понизил голос до шепота, – противник надрался и потерял бдительность, самое малое, на сутки, а ключи от сотникова погребка – у меня в кармане. Слазим за бочонком?
– Ну да, – недоверчиво протянул один из солдат, – Зархи, чтоб напиться, как раз бочонок и нужен. И то неизвестно, хватит ли...
– Кто мне не верит, – я рубанул ладонью по краю нар, – пошли смотреть! Пригодитесь бочонок тащить. Гулять – так гулять!
Слово 'гулять' возымело магическое действие. Вызвались двое – первый партнер по игре, несколько обогатившийся за мой счет и теперь согласный на все; и плюгавый подлиза, выискивавший скрытый подвох.
Подвох, конечно, был, но вряд ли солдатик мог догадываться о его истинной сути.
Разумеется, мои слова подтвердились: Зархи сочно храпел, и от него за лигу разило дешевым вином; солдаты радостно отволокли капрала на его койку, пару раз уронив по дороге – а бочонок с вожделенным содержимым только и ждал, чтобы его перенесли в казарму.
Верзила тут же отогнал всех интересующихся и взвалил драгоценный груз себе на плечи, и, пока мы шли, плюгавый все крутился под ногами, пытаясь поддержать, потрогать, рассмотреть или хотя бы поинтересоваться – не нужна ли какая помощь?..
Наше появление было встречено восторженным воплем. Присутствие известного труса и перестраховщика – плюгавого – убедило казарму в полной безопасности происходящего, и веселье стало казарменным в прямом смысле этого слова.
Мне не удалось отвертеться, и пришлось выпить два или три кубка. Ну что ж, это еще не самый худший вариант...
В самый разгар я бросил новую порцию дрожжей в уже готовое сусло:
– Парни, а вы что тут – совсем без баб?
– Да не то чтобы совсем... Иногда вот в самоволку по деревням рванешь, ну а там уж – как повезет...
– Ладно тебе, не трави душу! В той деревне всех телок – три старухи да корова!..
– И мужья с кольями лезут... А пришибешь кого – начальству доносят! На сутки с полной выкладкой ставят, в панцире – на солнцепек!..
Я сочувственно поцокал языком и разлил остатки вина.
– Ну, а на Празднество Сиаллы слабо сбегать?
– Да мы бы хоть сейчас... только сотник...
– А что – сотник? Он – в столице, а мы – здесь. Откуда ему знать?
– А Зархи? Язык до пупа, болтанет сгоряча...
– Ваш Зархи до утра во сне копытом бить будет. А если что и заподозрит – так скажете, что напился и в горячке невесть что увидел!
– Верно, братва! Пошли!..
– Стремно как-то... Неровен час – проснется капрал...
– Да хрен с ним, с капралом!..
– Плевать мы на него хотели!
– Собирайся, парни, время не ждет...
Обо мне уже успели забыть, и я под шумок протолкался к выходу и выскользнул из вопящей и гогочущей казармы.
Дело было сделано. А зелье в вине не даст их порыву остынуть – это я ощущал на собственной шкуре, торопя коня и ерзая в седле...
