Это хорошо, малыш, что вход на твое представление – свободный. Иначе пришлось бы воевать с исчадиями твоего подсознания. Я помню, как это было с Линдой – тогда, в «Лебеде». Липкий кокон, и притаившийся в глубине Ужас – защита эмпата от незваных гостей. Но двери твоего цирка открыты настежь! Спасибо за приглашение, Гюнтер: мне не придется терять драгоценное время. Ты ведь для зрителей стараешься, верно? Для них? Давай, брат-клоун, я покажу им еще один номер. Какой же цирк – без зверей и укротительницы?
Ты не против?
Главное – переключить их внимание. Отвлечь, сменить приоритеты. Годятся любые эмоции и оттенки настроения. Интерес, ожидание, капелька страха. Что угодно, только не смех! Сама бы она не потянула столько детей и воспитательницу. Но сейчас доктор ван Фрассен работала «на волне» Гюнтера, на пиковом всплеске инициации, который бывает раз в жизни – и контролировала всех.
– Линда, это я. Эмпатака купирована. Давай отмашку медбригаде!
– Что с малышом?
– Спит. Я отвезу его в «Лебедь».
– Доктора Клайзенау я уже предупредила.
– Это ты молодец…
Подняв на руки мирно посапывающего Гюнтера – худющий, а тяжелый! – Регина пошла к стоянке, где оставила аэромоб. За ее спиной к детской площадке, где в полном составе спала средняя группа, уже спешили врачи.
III
– Как там наш клоун?
– Спит. Клайзенау сказал: все в порядке. Что с воспитательницей?
– В больнице.
– Состояние?
– Медики заверяют: она вне опасности. Пару дней, и выпишут.
– Дети?
– С ними доктор Шеллен и ее ассистент. Вроде бы, обошлось.
– Обошлось или вроде бы?
– Ты же знаешь Шеллен. Она всегда брюзжит. А ассистент хихикает. Милый мальчик, совсем молоденький…
Линда подмигнула с намеком. С годами она располнела, став похожа на каравай свежего, вкусно пахнущего хлеба. Худеть отказывалась наотрез – дескать, мужу нравится. Тощую селедку Фома на порог не пустит. Ведя безнадежную войну с килограммами, Регина завидовала безмятежности подруги. Тут ночами не спишь, маешься… А ей хоть бы хны!
– Родителей оповестили?
– Куда спешить? Это группа выходного дня. Их заберут только завтра вечером.
– Точно. А я и забыла. Меня мама, случалось, оставляла…
– Шеллен их к приходу родителей отрихтует. Осветлит воспоминания, снимет стресс. И дело в шляпе. Вот Сандерсона-старшего – этого да, оповестили. Фома связался.
– Почему Фома? С каких это пор комиссары работают за инспекторов?
– Ты хоть знаешь, кто папаша у нашего клоуна? Эрик Сандерсон!
– Ну?
– Железный Эр!
– Киборг?
– Сама ты киборг, дурища! Чемпион Ларгитаса по метанию молота, вот кто! Он как узнал, чуть Фому на полюс не зашвырнул…
– Ну, твой Фома тоже не подарок.
– Я ж и говорю: чуть не зашвырнул. А жаль! Представляешь, Фома на полюсе, я здесь, и у карги Шеллен такой славный ассистентик… Да, кстати! У меня для тебя сюрприз…
Линда махнула своему «корвету», мирно дремавшему у ворот интерната. Дверца мобиля словно только и ждала этого жеста. Она поднялась вверх, и из салона наружу выбралась Матильда Клауберг. Комиссарша топталась на месте, часто-часто моргая. Казалось, могучая дама минутой раньше вышла из здания посольства на Шадруване – и теперь недоумевает:
«Где я?! Как сюда попала?!»
– Сюрприз? – тихо спросила Регина. – Ох, подруга…
– Артур! – позвала госпожа Клауберг. – Артур, выходи!
Никто не явился на ее зов.
– Артур! Не бойся, выходи…
Из «корвета» высунулась всклокоченная голова. Артур Зоммерфельд смотрел на землю, и только на землю, как будто планета грозила вывернуться у него из-под ног. Если госпожа Клауберг была здесь некстати, то про Артура нечего было и говорить. Регина ждала Ника с сыном на следующей неделе, во вторник. И вот только сын, без Ника, на шесть дней раньше; и вряд ли этот сюрприз – счастливый.
– Ну что же ты?!
«Я здесь, Артур! – беззвучно улыбнулась Регина. – Давай здороваться?»
– Тетя Ри! – завопил Артур, превращаясь в обычного пятилетнего мальчишку. – Давай!
И кинулся к ней.
IV
Мама права: так продолжаться не может.
Два года на качелях. Летим в одну сторону – свист в ушах! – здравствуйте, доктор ван Фрассен, самостоятельная женщина. Клиника, пациенты; главврач непременно зайдет на пару слов. Дом, Фрида. Легкие, ни к чему не обязывающие связи. Редко. Один раз, если честно. Ну, полтора. А что вы думали? Свободный человек в свободном мире. День рождения мамы. День рождения папы. День рождения Линды. День рождения дубль-дедушки Фрица. Консультации. Операция на выезде. Новый аэромоб. Время пластично, ты лепишь из него одинаковые, симметричные фигурки-дни.
Все, как надо, лучше не придумаешь.
И вот мы летим в другую сторону – у-у-х! – Регина-дурочка, не жена, не мать. Не пойми кто. Раз в полгода Ник на Ларгитасе. Две недели, три – вместе. Они живут в твоем доме: Зоммерфельды-мужчины. Их надо кормить завтраком. Они провожают тебя на работу. Они встречают тебя с работы. Вешаются на шею,
