голоса.
И, поняв это, он вдруг почувствовал себя одиноким. Вспомнив все еще раз, он подумал: «А ведь после него осталось и хорошее: я могу оценить ситуацию, я в состоянии упорядочить мой разум, я помню все, чему он научил меня». А знал он очень много.
Грэну казалось, что, несмотря на все боли и страдания, которые причинил ему морэл, он превратил разум Грэна из гниющего болота в кипящий жизнью океан. И поэтому с такой жалостью смотрел сейчас Грэн на тыкву, которую держала перед ним Яттмур.
— Не плачь, Грэн, — услышал он ее нежный голос. — Все позади. Все мы в безопасности. И очень скоро все будет хорошо.
Он слабо усмехнулся.
— Да, — согласился он. Его покрытое шрамами лицо расплылось в улыбке.
— Скоро все будет хорошо.
И, отвернувшись, мгновенно уснул.
Когда Грэн проснулся, Яттмур уже купала Ларэна, который повизгивал от удовольствия. Разрисованные женщины тоже находились при деле: они носили воду и поливали Содала Ие, сидевшего на камне. В стороне, в своей обычной позе, стоял носильщик. Тамми видно не было.
Грэн сел. Лицо его отекло, но зато голова была как никогда свежей. Но что это за дрожь, которая разбудила его? Краем глаза он уловил движение и, повернувшись, увидел несколько камней, катящихся вниз. Чуть дальше катились еще камни.
— Землетрясение, — сказал Содал Ие глухим пещерным голосом. — Я уже разговаривал на эту тему с твоей женщиной и объяснил ей, что причин для беспокойства нет. Мир гибнет по расписанию, согласно моим пророчествам.
Грэн поднялся на ноги и сказал:
— У тебя сильный голос, рыбья морда. Кто ты?
— Я избавил тебя от хищного грибка, маленький человек, потому что я — Содал и Пророк Ночных Гор. И все обитатели гор слушают то, что я говорю.
Грэн все еще обдумывал услышанное, когда к нему подошла Яттмур и сказала:
— Ты так долго спал. Но мы тоже спали, и сейчас мы должны собираться, чтобы уйти отсюда.
— Уходить? И куда же мы отсюда пойдем?
— Я объясню тебе так, как я растолковал это Яттмур, — сказал Содал, моргая, ибо женщины вылили на него очередную тыкву воды. — Я посвятил свою жизнь странствию по этим горам, неся Слово Истины. А сейчас мне пора возвращаться в Бассейн Изобилия, — туда, где живут мне подобные, чтобы получить новые инструкции. Бассейн находится на краю Земли Вечных Сумерек. Если я приведу вас туда, вы потом легко сможете вернуться в мир бесконечных лесов, где вы живете. Я буду вашим проводником, а вы позаботитесь обо мне в дороге.
Видя, что Грэн колеблется, Яттмур сказала:
— Ты же знаешь, Грэн, что мы не можем оставаться на Большом Склоне. Мы пришли сюда не по своей воле. Сейчас у нас есть шанс уйти, и мы должны использовать его.
— Если ты хочешь этого, то пусть так оно и будет, хотя я устал от путешествий.
Земля задрожала вновь. Усмехнувшись, Яттмур сказала:
— Мы должны покинуть гору прежде, чем она покинет нас.
И добавила:
— Нам еще нужно уговорить тамми пойти с нами. Если тамми останутся здесь, то либо они умрут с голоду, либо горцы убьют их.
— С ними и так хватало хлопот. Пусть эти никуда не годные существа остаются здесь. Я не хочу, чтобы они шли с нами.
— Так как они не хотят идти с вами, то вопрос можно считать решенным, — сказал Содал Ие, шлепнув хвостом. — А сейчас — в путь, ибо я не могу заставить себя ждать.
Все их приготовления в дорогу ограничились осмотром оружия и выбором запаса продовольствия. В последний раз они окинули взглядом пещеру, в которой родился Ларэн.
Увидев тыкву и вспомнив о ее содержимом, Грэн спросил:
— А что будем делать с морэлом?
— Оставим его здесь навсегда, — ответила Яттмур.
— Мы возьмем его с собой. Мои женщины понесут его, — сказал Содал Ие.
Его женщины, прилагая максимум усилий, подняли Содала с его камня и положили на спину носильщика, переговариваясь между собой при помощи односложных звуков, напоминающих хрюканье. Одна из них еще и отвечала, жестикулируя при этом, Содалу, который обращался к ней на незнакомом Грэну языке. Грэн с удивлением наблюдал за тем, как, наконец, Содала уложили на спину носильщика, который обхватил его туловище руками.
— Как долго этот несчастный носит тебя? — спросил Грэн.
— Его племени предначертано судьбой служить Тем, которых несут. Для них — это большая честь. С детства его готовили к этому. Он не знает, да и не желает знать никакой другой жизни.
Они начали спуск с холма. Вели их разрисованные женщины. Яттмур оглянулась и увидела трех тамми, стоявших у входа в пещеру. Она помахала им рукой, подзывая. Сначала медленно, а затем — все быстрее, они побежали вниз.
— Ну, быстрее! — крикнула им Яттмур. — Вы пойдете с нами, и мы позаботимся о вас.
— С ними слишком много хлопот, — сказал Грэн. Он нагнулся, поднял камень и швырнул его в тамми.
— Ты слишком жесток, Грэн! Мы не должны оставлять их здесь, на милость горцев.
— А я тебе говорю, что с меня хватит! Без них нам будет лучше.
Он положил ей руку на плечо, но его слова не убедили ее.
Они спускались по склону, и постепенно крики тамми перестали доноситься до них. И никогда больше Грэн и Яттмур не услышат их голосов.
XXV
Они спускались по неровной поверхности Большого Склона, идя навстречу мгле, поднимавшейся из долины. Наступил момент, когда густой серый туман поглотил их ноги по колено, а потом и все они погрузились в него, не видя больше солнца, скрывшегося за холмами где-то впереди.
Темнота, в которой они теперь передвигались, и в которой им предстояло пробыть еще некоторое время, не была абсолютной. И хотя облака, от которых мог бы отразиться солнечный свет, исчезли, дорогу им освещали частые молнии.
Там, где ручьи, стекавшие с Большого Склона, собирались в один быстрый и бурный поток, передвигались с чрезвычайным трудом, так как вода вымыла глубокую лощину. Люди шли цепочкой вдоль крутого обрывистого берега. Шли медленно, ибо требовалась большая осторожность. Спускаясь, они с огромным трудом обходили валуны, многие из которых, и они это отчетливо видели, сдвинуло недавнее землетрясение. Звуки их шагов и шум воды неизменно дополняли стоны носильщика.
Вскоре впереди послышался рокот водопада. Вглядываясь во мглу, они увидели свет. Им показалось, что это — костер, горящий на краю скалы.
— Что это? — спросил Грэн. — Кто же это может жить в такой жалкой дыре?
Ответа не последовало.
Содал Ие буркнул что-то женщине, которая умела говорить. Она, в свою очередь, обратилась ко второй женщине, и та начала медленно исчезать.
Яттмур взяла Грэна за руку. Ведь он впервые наблюдал процесс исчезновения. Мрачный свет делал происходящее еще более жутким. Какое-то время ее татуировки неподвижно висели в воздухе. Грэн напряг зрение, силясь увидеть хоть что-нибудь. Она исчезла так же неуловимо, как затихает шум падающей воды.
