Бернз. По всей видимости, его сын прячет где-то убийцу Президента. Как он мог только решиться на такое! Измазать дерьмом дом своих родителей и свой собственный. Какая злая шутка судьбы.
Бернз смахнул с ресниц слезу и вытащил из кобуры пистолет. Гнев душил его. Никаких других чувств, кроме гнева, он сейчас не испытывал. Хорош сынок, нечего сказать, растили его, воспитывали… Бернз никогда не думал, что может подвергнуться подобному унижению… Его книга - все эти события и ее могли растоптать. Он может потерять уважение людей, кто станет читать его книгу… Будущее, ради которого он жил, умирало у него на глазах.
Прижав к груди меморандум и размахивая пистолетом, он стал пятиться к дверям.
- Выходите, вы, ублюдки! - выкрикнул он. Комната ответила молчанием. Чем еще могло ответить .
это логово преступников?! Все тут было враждебно ему. На Бернза набегали волны расслабленного мутного света…. Ему почему-то вспомнилось, что именно так была освещена сцена в том запавшем в душу спектакле… Он учился тогда в университете и случайно попал в театр - ставили Шекспира, «Макбет»… Как давно это было… Аналогия показалась ему надуманной, но он все-таки встревожился и заорал снова:
- Марло!
Марло появился перед ним. Вдруг возник - из ниоткуда, сгустилась черная тень, и вот он уже стоит перед отцом, засунув, по своему обыкновению, руки в карманы джинсов. Лицо болезненно-неосмысленное, как и всегда, но в глубине зрачков горит холодноватый огонек не свойственной ему решительности. Не обращая внимания на пистолет, он двинулся к отцу. Бернз выстрелил, но не в сына, а гораздо выше, у него над головой, для острастки и чтобы дать выход скопившемуся в нем слепому гневу. Марло вдруг прыгнул на отца и, дернув резко на себя, повалил на пол и, с неожиданной грубой силой сжав горло, принялся душить. В красноватом тумане вспыхнули звезды и поплыли перед глазами Бернза. Он попытался что-то сказать, но звуки, клокоча бессильно в его горле, не соединялись в слова. Он боролся из последних сил, продолжая сжимать в руке бесполезный револьвер и боясь причинить хоть какой-нибудь вред своему ребенку.
Сквозь пелену, застилавшую глаза - или ему это только снилось, как и то, что произошло перед этим, - он увидел Григсона, размахивавшего пухлым портфелем… Он был набит черновиками никому не нужной теперь книги. Всю тяжесть портфеля Григсон обрушил на голову Марло, и тот сразу же отпустил Бернза. Вид у Григсона был довольно глупый, он, как верный пес, пришел на помощь хозяину, но был явно сбит с толку и растерян, не понимая смысла сцены, разыгравшейся перед ним. Лежа на полу и постепенно приходя в себя, Бернз смотрел на Григсона снизу вверх. Было бы неверно утверждать, что в ту минуту он соображал намного лучше, чем Григсон. Секретарь сходил в ванную, принес воды в стакане и плеснул Бернзу в лицо. Он с трудом поднялся на ноги и обвел взглядом комнату, в дверях маячила фигура еще одного слуги, а Марло исчез. Никто из присутствовавших не мог ответить на вопрос, куда он делся.
- Я услышал шум, мне показалось, что вы звали на помощь, сэр.
- Благодарю, Григсон. Ты появился вовремя.
- Ваш сын исчез, сэр. Он не выходил из комнаты, но его нигде нет. Мы все обыскали.
- Ты вызвал охрану?
- Нет, сэр. Я думал…
- Ты уволен, Григсон.
- Но, сэр, я вам говорил уже утром… Вы разве не помните?
- Убирайся к черту.
Пошатываясь, он добрел до ванной, слуги поддерживали его под руки. Это была ванная комната Алисы, и с того самого дня, как его первая жена уехала, ванной никто не пользовался. Многое тут напоминало о ней, ее запах не выветрился до сих пор. Он умылся, стараясь не смотреть в зеркало. Кто-то прятался там, за темным, потрескавшимся стеклом. Незнакомое лицо, старый, насмерть перепуганный человек зачем-то подглядывал за ним. После отъезда Алисы в доме поселились призраки, но если раньше они вели себя мирно, то теперь стали угрожать его жизни. И это ее сын, сын Алисы напал на него… Возможно, он и не виноват ни в чем. Убийца, убийца Президента, который прячется в доме, сделал его своим безвольным орудием, загипнотизировав его.
Он нажал на красную кнопку у двери и усльппал с облегчением вой сирены, а вслед за ним и крики, и топот ног охранников, бежавших по лестнице и коридору. Он вызвал лифт, двери распахнулись, к нему навстречу поспешил взволнованный начальник охраны капитан Гаррис.
- На меня было совершено нападение, - стараясь говорить как можно спокойнее, сообщил Бернз. - Где вы были, капитан?
- Мы ничего не слышали. Когда это произошло?
- Только что… в западном крыле.
- Понятно, - сквозь зубы процедил Гаррис, - ваш ненормальный сынок.
- Он чуть не убил меня. Не дайте ему уйти. Но поаккуратней. Не сделайте ему больно. Я думаю, он скрывает убийцу Президента. А это уже не игрушки. В моем доме… Убийца. Переверните все, но найдите его. Вы все поняли? Одного человека оставьте со мной. Я не за себя боюсь, а за свою книгу.
Гаррис кивнул головой. На этого человека можно было положиться, Бернз полностью доверял ему и не сомневался, что он сумеет выполнить все наилучшим образом. Начальник охраны отдал несколько коротких приказов и через несколько минут доложил:
- Ставни на окнах закрыты, все двери заперты. Ни один человек не сможет покинуть дом без нашего ведома. Преступники не улизнут.
- Ладно, посмотрим, - немного смягчился Бернз. - Надеюсь, что так и будет. В доме душно. Я хочу подышать свежим воздухом. Выпустите меня.
Гаррис велел одному из охранников проводить Бернза до выхода и открыть секретный цифровой замок, на который была заперта бронированная дверь.
Он вышел на крыльцо и, прислушиваясь к глухим частым ударам сердца и опасаясь приступа, опустился на ступеньку. Болела шея, которую недавно сдавливал его сын. Бернз закрыл глаза, а когда открыл вновь, его со всех сторон окружала темнота. Солнце закатилось за холмы. День кончился, а вечер был окрашен в тревожные шекспировские тона. Край неба в той стороне, где были озеро и бамбуковая роща, был испачкан алой краской, стекавшей, будто кровь, за горизонт. Казалось, сама природа готовится к трагической развязке.
На наблюдательной вышке вспыхнул прожектор. Голубоватый луч заметался по взлетно-посадочной полосе аэродрома, пошарил в небе и, соскользнув вниз, неожиданно ослепил Бернза. Он заслонился рукой от яркого света и, сбежав по ступенькам крыльца, сделал попытку уйти от всевидящего глаза. Луч прожектора последовал за ним. Он чувствовал себя сейчас абсолютно незащищенным и сверхуязвимым.
Поборов в себе искушение немедленно кинуться к двери и забарабанить в нее кулаками, чтобы его впустили обратно, он медленно пошел к своему маленькому спортивному автомобилю, стоявшему возле дома.
Бормоча проклятия, он втиснулся в машину и поехал на аэродром. Луч прожектора не отставал. Вероятно, его приняли за кого-то другого. От наблюдательной вышки отделилась темная фигура и выскочила на дорогу. Узнав капитана Мак-Грегора, он притормозил и обрушил на охранника поток брани. Наконец-то нашли выход раздражение и злость, так долго копившиеся в нем.
- Весьма сожалею, сэр, - сказал Мак-Грегор, подбежав к нему. Но в голосе его не слышалось раскаяния. - Звонил капитан Гаррис, и мы подняли тревогу. Только что принята радиограмма от Государственного Секретаря Кромптона.
Дела, кажется, и впрямь принимали плохой оборот. Разве можно ждать что-то хорошее от людей, облаченных властью, от этих беспринципных карьеристов с липкими руками и лживыми глазами?
- Ну?!
- Вашему сыну предъявлено обвинение в убийстве, сэр, а вы обвиняетесь в соучастии.
- Это настоящее безумие… Ох, Рассел, Рассел… Еще один глупец, возомнивший себя Вашингтоном…
- Он уже давно вылетел из Вашингтона, сэр… С ним рота полицейских… Они летят на двух самолетах и скоро появятся здесь… Мне приказано арестовать вас и вашего сына, сэр…
- Капитан Мак-Грегор!
- Да, сэр…
