Иначе с какой стати им реагировать на него?
Они собрались в Монюмент-Вэлли, потому что всех сильно задело известие о предстоящей перемене пола.
Или потому, что туда собрались их соседи, и они последовали их примеру.
— Ну и адское местечко, — говорили они.
Когда солнце начало клониться к закату, темнота обняла Камереди нежными объятиями старого друга — особая, присущая горам темнота, которая является редкой разновидностью света. Ожили крупные ящерицы, повылезали из своих потайных мест юркие гекконы. Тьму огласили трели козодоя, неизменный атрибут старинной романтики. Из домов потянуло запахом зажженных керосиновых ламп. В воздухе заструились ароматы вареного риса и жареной козлятины с карри. Ночные запахи поочередно отличаются то теплом, то холодом, они в чем-то похожи на прикосновение мокрых рук к коже. Крошечный мирок Камереди становится на какой-нибудь час чувственным местом, тайной солнца. Но вскоре все засыпает, чтобы просуществовать в другом мире до того мгновения, как тишину нарушит петушиный крик.
В этот потаенный час Ли пришел к Касперу Трестлю.
Каспер почти лишился дара речи. Он полусидел, полулежал на чарпое, подперев рукой голову. Ли стоял рядом и смотрел на него, его улыбка была такой же загадочной, как и улыбка Будды.
— Привет! — произнес Каспер.
— Также и тебе, — отозвался Ли.
Каспер попытался принять сидячее положение. Он смотрел на своего гостя, не в силах произнести хотя бы еще одно слово.
Ли, не тратя времени на вступление, сказал:
— Ты пробыл во вселенной достаточно долго, чтобы понять малую часть его деяний.
Каспер утвердительно кивнул.
— Ты пробыл в деревне достаточно долго, чтобы попять малую часть его деяний. — Пауза. — Поэтому я тебе кое-что расскажу.
Слова Ли показались Касперу весьма странными, несмотря на то что большую часть жизни его окружали странные люди.
— К тебе нельзя прикасаться. Почему?
Губы Ли задвигались, и с них слетела особая, им одним присущая музыка, отдельная от произносимых им звуков.
— Потому что я — сон. Я могу быть твоим сном. Если ты прикоснешься ко мне, то сразу же проснешься. Тогда… где тогда ты окажешься? — Он издал еле различимый холодный звук, почти похожий на человеческий смех.
— М-м-м… — промямлил Каспер. — Наверное, в Нью-Джерси…
После чего Ли продолжил рассказ о том, о чем хотел сообщить. Он рассказал, что жители Камереди и нескольких других соседних деревень — это отдельная разновидность раджпутов. В их среде бытовала одна легенда. Их отделили от остального своего народа неким особым сном. Сон этот приснился четыре столетия назад. Его до сих пор трепетно почитают, и он носит название Сон Великого Закона.
— Подобно тому, как житель Камереди почитает своего отца, — сказал Ли, — он еще в большей степени почитает Сон Великого Закона.
Четыре столетия назад здесь, в Камереди, умирал некий святой человек, садху. За несколько часов до кончины он увидел во сне несколько законов. Садху был занят тем, что пересказывал их своей дочери, когда к нему пришла смерть, наряженная в глубокую тень, чтобы отнести его в царство Вишну. Благодаря своему благочестию дочь святого старца обрела особую волшебную силу и сумела договориться со смертью.
Дух старца покинул его бренное тело. Смерть стояла над ним и его дочерью, когда та уговорила мертвого отца до конца досказать ей законы, привидевшиеся ему во сне. И лишь тогда изо рта покойного вырвалась струйка легкого пара. Он вскрикнул. Уста его запечатались бледной печатью смерти. В следующий час старец был похоронен. Но прежде чем прозвучали заупокойные молитвы, а тело было предано земле, оно мгновенно начало разлагаться. Так люди узнали, что в их среде произошло чудо.
Однако дочь продолжала повторять законы, услышанные от отца.
Ее голова превратилась в голову слона. В обличье мудрого животного она собрала перед собой всех жителей деревни. Все они занимались самобичеванием и семь дней держали пост, пока она пересказывала им заповеди Великого Сна.
С тех пор эти люди следуют законам Великого Сна.
Законы определяют их жизнь и поступки. Законы имели отношение к мирским делам, а не духовным, потому что если правильно соблюдаются мирские дела, то столь же неукоснительно соблюдаются и духовные.
Эти законы учили людей жить в гармонии и согласии с членами своих семей и с остальными окружающими их людьми. Законы учили их проявлять доброту к чужестранцам. Законы учили их презирать мирские вещи, в которых они не испытывали необходимости. Законы учили их выживать.
Этим законам прежде всех прочих законов они строже всего следовали в течение четырех веков, последовавших за смертью садху. В законах, например, говорилось о дыхании и о воде. Дыхание является духом человеческой жизни, вода — духом всей жизни. Они учили тому, как нужно хранить воду, и тому, какое малое ее количество требуется человеку для повседневных нужд, и сколько ее нужно тратить на животных и растений. Законы учили, как готовить пищу, используя минимальное количество риса и топлива, и как следует питаться, чтобы не вредить здоровью, и как пить, чтобы потреблять умеренное количество воды и получать при этом удовольствие.
В том, что касалось умеренности, законы утверждали, что счастье часто состоит в молчании человеческих языков. Счастье имело огромную важность для человеческого здоровья. Счастье имело чрезвычайную важность для женщин, ведавших семейным очагом.
В законах говорилось об опасности для женщин чрезмерного деторождения, что увеличивало число голодных ртов. Законы требовали от женщин находить на дне реки камешки определенного размера и формы, которые те должны были вставлять в свои йони, чтобы воспрепятствовать зачатию. Гладкая поверхность камешков, принесенных в реку вместе с тающими снегами Гималаев, и их размеры описывались с идеальной точностью.
Нагота преступлением не считалась, ведь перед богами все люди ходили абсолютно голыми.
Подробно оговаривалось и поведение. Две доблести, утверждали эти законы, созданные для человеческого счастья, надлежало внушать людям с самого раннего возраста: самопожертвование и прощение.
Люби тех, кто рядом с тобой, и тех, кто находится далеко от тебя, внушали законы. Тогда сможешь возлюбить и самого себя. Люби богов. Никогда не криви душой перед ними, иначе обманешь самого себя.
Вот все, что касалось духовной стороны. Указания по поводу того, как печь лепешки чапати, занимали гораздо больше времени. И наконец, Закон Великого Сна содержал разъяснения относительно деревьев. Деревья надлежало охранять самым бережным образом. Козы не должны обгладывать кору деревьев или поедать молодые побеги. Ни одно дерево нельзя спиливать, пока оно не достигло столетнего возраста, чтобы пустить его на топливо или использовать в качестве строительных материалов. Для этого могут использоваться лишь макушки деревьев, достигших высоты шести футов. Только таким образом в Камереди и соседних деревушках всегда будет тень и хороший климат. Птицы и звери смогут выжить лишь при таких условиях. Если землю лишить лесов, она неизбежно станет пустыней.
Если люди соблюдают законы природы и заботятся о ней, то и она заботится о них.
Так говорил святой старец в час расставания с этим миром. Так говорила голова слона, эхом вторя его словам.
Пока Ли Тирено рассказывал об всем этом, он, по-видимому, превратился — как он сам утверждал — в сон. Глаза его сделались огромными, ресницы стали похожи на кончики терновых веток, простое его лицо стало мрачным, губы превратились в музыкальный инструмент, исполнявший музыку мудрости.
Он сказал, что после того как дочь садху изрекла головой слона Сон Великого Закона, обитатели Камереди неукоснительно следовали всем этим предписаниям. А вот в соседних деревнях люди, узнав об
