выводили экипажи и возки, из стойл - хоксни, из кладовых выбегали грумы с упряжью. Процессия подготовилась к выезду скорее, чем обычный борлиенец успел бы натянуть пару сапог. Собравшихся в кружок отбывающих быстро благословили молитвой, и уже через мгновение повозки одна за другой выехали за ворота, оставляя совершенно пустой дом.
Направившись на север через сутолоку перенаселенного «старого города», кавалькада предусмотрительно сделала крюк, обогнув собор Страстотерпцев, и вскоре весело катила по северной дороге вдоль берега поблескивающей слева Такиссы. Роба на полном скаку улюлюкал и пел.
Несколько недель пути прошли относительно спокойно.
Преобладающим цветом первой половины путешествия был серый оттенок медленно оседающего вулканического пепла. Гора Растиджойник, источник периодического подземного ворчания, толчков и выплесков лавы, бушевала теперь вовсю.
Земли на пути несомого ветром пепла превращались в пристанище смерти. Пепел убивал деревья, покрывал поля сплошным ковром, мутил воду в потоках, местами запруживая мелкие ручьи и речушки и заставляя их разливаться. Прошедший дождь превратил пепел в вязкую корку. Птицы и насекомые гибли или спешно покидали край. Люди и фагоры торопились убраться подальше от своих ослепленных серой пеленой домов.
Сиборнальская кавалькада пересекла реку Мар, и сыплющаяся с неба напасть постепенно начала сходить на нет. А потом и вовсе исчезла. Они вступили в Мордриат - в страну-кошмар Матрассила. Окрестности, вполне мирные, не сулили тревог. Встречные дикари улыбались проезжающим из-под многослойных пестрых тюрбанов-брафиста, традиционного элемента местного одеяния.
Дабы избежать возможных неприятностей, были наняты проводники - злодейского вида, на каждом закате и восходе солнц с неизменным постоянством предававшиеся продолжительным молитвам. Вечером у костра главный проводник, Указатель Тропы, как он именовал себя, разъяснял путешественникам, каким образом по рисунку его брафиста можно узнать о перипетиях его жизни и племенном статусе. Положение Указателя было весьма высоким, чем он с удовольствием хвастал.
Мало кто слушал Указателя внимательнее СарториИрвраша.
– До чего же удивительна любовь людей к созданию рангов внутри сословий, - замечал он в конце таких рассказов своим спутникам.
– Но самое странное, что любовь эта тем более заметна, чем ближе к социальному дну стоят люди, - откликнулась госпожа Пашаратид. - В своей стране мы стараемся избегать подобных бессмысленных градаций. Вас приятно удивит то, что вы увидите по приезде в Аскитош. По моему мнению, этот город - модель сообщества будущего.
По поводу этого у СарториИрвраша были некоторые сомнения. После многолетних стычек с всегда переменчивым королем он находил в общении со строгой госпожой Пашаратид приятное умиротворение. Местность становилась все более безводной, и настроение советника улучшалось; точно так же успокаивалось и душевное смятение Робы. По ночам, когда все остальные спали, СарториИрвраш часто лежал без сна. Его старые кости, привыкшие к пуховым перинам королевского дворца, никак не могли обрести покой на тонких одеялах, брошенных на голую землю. Лежа на спине и мучаясь бессонницей, он смотрел в звездное небо, озаряемое далекими зарницами, переживая восторг, равного которому не помнил с детских лет. В душу его нисходил мир. Даже обида на короля ЯндолАнганола мало-помалу притупилась и отступила на задний план.
Погода стояла сухая; дождя не пролилось ни капли. Повозки медленно взбирались на низкие холмы и весело катились к подножию. Через несколько дней на их пути вырос торговый город Ойша. «Название скорее всего произошло от испорченного местного алонецкого, на котором «ош» попросту означает «город», - объяснил попутчикам СарториИрвраш. Дорожные разговоры о встречных достопримечательностях помогали разогнать дорожную скуку. От какого бы искаженного слова ни происходило название города Ойша, славен он был другим: близ него Такисса встречалась со своим беспокойным притоком, Мадурой, мчащим воды с востока. Обе реки брали свое начало у подножия беспредельно высокого Никтрихка. За Ойша начиналась другая местная достопримечательность - пустыня Мадура.
В Ойша повозки пришлось оставить и пересесть на спины меринов-кайдавов. Сделку заключал сам Указатель Тропы, причем битье по рукам сопровождалось бесконечными молитвами с еще большим битьем лбами оземь. В труднопроходимой пустыне верховые кайдавы как нельзя лучше подходили в качестве средства передвижения. Спокойные рыже-бурые животные стояли посреди квадратной рыночной площади Ойша, равнодушные к сделке, сию минуту определившей их дальнейшую судьбу.
Пока шел торг из-за кайдавов, СарториИрвраш сидел на сундуке, усиленно утирал лоб и кашлял. Надышавшись пеплом горы Растиджойник, он заработал лихорадку и боль в горле, от которых вот уже несколько дней не мог избавиться. Утирая рукой рот, он смотрел на надменные морды кайдавов - легендарных скакунов воинственных фагоров времен Великой Зимы, несших в те холодные годы разрушение и погибель на головы обитателей Олдорандо и других городов Кампаннлата.
Во время Великого Лета животные запасали воду в единственном горбу, венчавшем их спину, что помогало им выдерживать длительные переходы через пустыню. Сейчас грозные корабли пустыни выглядели весьма покорными, но память об их славном прошлом приводила бывшего советника в восторг.
– Хочу купить меч, - сообщил он РобайдайАнганолу. - В молодости я был неплохим фехтовальщиком.
Прежде чем ответить, Роба похлопал по колесу стоящей рядом повозки.
– Расставшись с Орлом, вы сбросили с плеч изрядное количество лет. Хотите иметь возможность защититься в случае опасности - ваше право. По-моему, это хорошо. В здешних холмах обитает злобный Унндрейд - наши пастухи спят с его бесчисленными дочерями каждую ночь. Убийство здесь не в диковинку, как и скорпионы.
– Местные жители показались мне дружелюбными.
Присев на корточки перед СарториИрврашем, Роба хитро ему улыбнулся.
– А вы не задавались вопросом, почему? Почему все без исключения туземцы кажутся дружелюбными? Почему Унндрейд до зубов вооружен сиборнальскими бах-бах? И почему столь значительный человек, как Ио Пашаратид, покинул дворец в такой спешке?
Поднявшись и взяв СарториИрвраша за руку, принц отвел его за повозку, чтобы укрыться от любопытных взглядов там, где свидетелями их разговора могли быть только равнодушные глаза кайдавов.
– Никто не в силах купить любовь или дружбу, даже мой отец. Однако сиборнальцам это удалось. По- своему. Щедро одарив вождей всех встречных племен ружьями, они обеспечили себе свободный проход от побережья в Борлиен и не скрывают этого. В делах политических сиборнальцам нет равных - таково мое мнение. Даже возлюбленный Акханабой король ЯндолАнганол, сын ВарпалАнганола, отец сожителя мади, - хотя и не столь безумный, как его сын, - даже хозяин Матрассила не может противопоставить ружьям ничего из своего арсенала. В битве при Косгатте ружья доказали свое превосходство над луками, мечами и арбалетами. Вы видели рану на его бедре?
– Я лично ухаживал за твоим отцом. Я видел рану и знаю, как тяжело она заживала.
– Но теперь он двигается весьма бодро и совсем не хромает. Ему всегда везло, он и тут вышел сухим из воды. Я называю эту его рану «сиборнальский привет».
Понизив голос, СарториИрвраш проговорил:
– Ты знаешь, Роба, на твоем месте я бы особенно не доверял сибам. Когда при дворе по приказу короля устроили показательные стрельбы из ружей, я настаивал на том, чтобы ни один сиб не присутствовал на этом представлении. Но к моим словам в который не прислушались. Не прошло и дня после этих стрельб, как Ио Пашаратид исчез из столицы.
Подняв указательный палец, Роба наставительно поводил им из стороны в сторону.
– Он исчез потому, что его аферы раскрылись, - его жена, наша благородная спутница, и все служители их посольского корпуса узнали о его блуде и проделках. В махинации посла была вовлечена одна матрассильская девица, так сказать, посредница… чьими услугами неоднократно пользовался и я… от нее-то я и узнал подробности авантюр северянина Ио.
Принц рассмеялся.
