Избранное

И яблоки золотые
Горят над живою водой!

Цветение чая

Первая неделя октября.
Начиная жизни новый год,
Чай раскрыл бутоны и цветет,
И в листве сверкают и горят
Желтые тычинки-огоньки,
Белые снежинки-лепестки.

Теплый воздух нежен и душист.
Потемнела неба синева,
Тихо дышит сонная трава,
Набухает влагой чайный лист…
Зажурчала чуть слышней вода.
Задрожала меж камней звезда.

Чайный лист

С моря дышит соленый бриз,
Дорога ныряет вверх и вниз.
Легко катиться с горы арбе,
Буйвол бредет, будто сам по себе.
Стучат по камням два колеса.
Щурит на солнце Вано глаза,
Смотрит он в небо и так поет:
— Солнце за горы идет на заход.
С солнцем мы встали, с солнцем уснем —
Мы дружно и крепко работали днем.
Скажу я: «Приемщик, с почетом встречай
Наш кобулетский колхозный чай!»
Главный технолог к весам подойдет,
Горсть возьмет, к лицу поднесет,
Он улыбнется, глава блеснут:
«Хороший лист и честный труд!»
Спросит приемщик: «Кто привез?»
«Кто привез? Что за вопрос!
Имени Сталина — наш колхоз!»

Превращение листа

Ссыпан, взвешен и разложен
Для томленья чайный лист,
И по желобу он сброшен
К огневым машинам вниз.

Из машин, что жарко грели,
Вышел он опять на свет,
И сменил густую зелень
Благородный медный цвет.

А потом на раме шаткой
Так трясли, что думал он,
Будто злою лихорадкой
Был внезапно поражен.

Вот он кружится, измучен,
Сухо в ролере шурша.
Вот лежит он, туго скручен,
Не дрожа и не дыша.

Лента движется недаром
И движенью не перечь:
Обдает горячим паром
Чайный лист сушилка-печь.

В резку лист берут отсюда,
И его крошат ножи,
И тогда каким-то чудом,
Бездыханный, он ожил.

Золотистый и душистый,
Возрожденный в кипятке,
Он с бурлением и свистом
Бьет в походном котелке.

Плевел

Ни на что не годный
Дикий тощий злак
Вырос худородный
Полотой сорняк.