Избранное

Замела метелица-пурга.
Снег блестит осколками слюды,
На снегу босой ноги следы.
Коротка ступня и широка:
Не людская здесь брела нога.
На берлогу в лес медведь идет.
Переходит черный ключ он вброд.
И, забравшись в чащу, в бурелом,
В яму лег под самым старым пнем.
Видит он — бежит лесная мышь:
«Почему ты, серая, не спишь?»
Отодвинул прелую сосну,
Завернулся в шубу и заснул.
Над медведем мох повис седой
И качает сивой бородой.
Пролетает по лесам пурга,
Наметает белые снега.
Спит медведь, и стелется над ним
Сквозь сугроб дыханья влажный дым.

Лани

Закрутило, засвистало,
Снегом сеяло-мело,
А потом метель устала,
Горы выбелив бело.

И к утру мороз хороший
Затрещал по всем лесам.
Заковал он в лед порошу
И узором расписал.

Каждый кустик на поляне
В кружевах и серебре.
И идут в сугробах лани
Друг за другом на заре.

Проложить им нужно тропы
В этой толще снеговой
Сквозь высокие сугробы,
Наметенные пургой.

Первой лани утром ранним
Всех труднее впереди
Стену белую таранить,
Что встает на их пути.

И когда сменяться надо —
Лань с тропы слегка свернет
И в конце пристанет стада,
Отдыхая в свой черед.

Та, что следом шла за нею,
Раздувая шумно грудь
И вытягивая шею,
Пробивает дальше путь

Так, безмолвным уговором
Поделив тяжелый труд,
По снегам в ущелье горном
Лани медленно идут.

Человек в лесу

Ночной залита синевой
Долина между гор,
И пахнет дымом и смолой
Под пихтою костер.
Расположившись на ночлег
У пламени костра,
Усталый дремлет человек
До самого утра.
С ножом на поясе, с ружьем,
И лыжи узкие при нем.

Он спит и слышит вдруг сквозь сон
В сугробах хруст и скрип,
И чей-то вздох, и чей-то стон,
И приглушенный хрип.
Глядит: в горах ни ночь, ни день,
Еще не рассвело,
И у костра стоит олень
И дышит тяжело.
Он лишь сейчас прервал свой бег —
За ним взметенный вьется снег.