золоте, так что мое приданое вряд ли сделает его богаче. Лорд Галифакс строго посмотрел на нее.
– Прикуси свой язычок, Синтия, – приказал он. – Такие вещи решают только джентльмены. И если Роберт согласен взять тебя в жены, я очень советую тебе принять его предложение. Это весьма выгодный договор для тебя, моя дорогая. Так что, лучше будет, если ты подчинишься нам.
– Не будет никакого договора, как ты это называешь, – резко ответила она. – Я уверена, что у Робби нет ни малейшего желания быть моим мужем. И не только моим, кстати. А кроме того, мы уже решили, что не подходим друг другу. Не так ли, Робби?
Она вопросительно взглянула на кузена.
– Это ты так решила, дорогая Синтия, – произнес он. – И совсем не мое дело спрашивать – почему.
Синтия с удовольствием бы свернула ему сейчас шею. Но она не успела ничего ответить.
– Итак, ты намерена и впредь перечить мне, Синтия? – суровым голосом спросил лорд Галифакс.
Его дочь мгновенно распознала искорки разгорающегося гнева в его красивых голубых глазах.
– Ты имеешь в виду, отказываюсь ли я быть женой человека, которому не нужна жена? И которого я не считаю достойным мужем, папа? Тогда я отвечу тебе – да, я намерена отстаивать свое решение. И никогда не приму предложения ни одного из этих джентльменов, которых ты мне пытаешься навязать, ни охотников за моим богатством, которые преследуют меня. Лучше жить одной. Думаю, что в двадцать девять лет, папа, я имею полное право выбора.
Лорд Галифакс внимательно смотрел на свою дочь несколько секунд.
– Ты можешь мне сказать точнее, чем именно тебя не устраивает маркиз Монрояль? – спросил он неожиданно, чем моментально сбил ее с толку.
Синтия быстро глянула на своего кузена.
– Что ж, посмотри на него сам, папа, – ответила она, всплеснув руками.
Элегантный маркиз стоял, небрежно облокотившись о каминную полку, словно картина – в светло-серых облегающих панталонах и модном сюртуке нежно голубого цвета.
– У Робби, конечно, замечательный вкус, – объяснила она, наслаждаясь тем замешательством, которое промелькнуло на обычно невозмутимом лице кузена. – Но ведь он далеко не первой юности. А иногда у него бывает и вовсе потрепанный вид, и это, несомненно, результат увлечения азартными играми и будуарами…
– Синтия! – вскричал отец. – Я не могу поверить, что ты позволяешь себе выражаться так неделикатно! Попрошу тебя следить за своей речью, моя девочка. Чем занимается муж вне дома, это его дело. Жена, конечно, имеет право на то, чтобы муж ее любил, но…
– Но в том-то и загвоздка, папа, – не утерпела Синтия. – У нашего дорогого Робби слишком много женщин, на которых распространяется его любовь.
– Ах, Синтия, ты ко мне несправедлива, милая, – протянул маркиз, прежде чем его дядя пришел в себя от шока. – Я признаю, что моя репутация не так безупречна, как твоя, несомненно. – Он явно намекал на недавнюю беседу. – Но это жестоко с твоей стороны упрекать меня за мелкие шалости и подозревать, что я вообще свихнулся.
И маркиз насмешливо хмыкнул.
– Я совершенно согласен с Робертом! – воскликнул лорд Галифакс. – Тебя послушать, Синтия, так можно подумать, что ты не хочешь больше выходить замуж. Это верно?
Синтия поймала вопросительный взгляд отца. Ее удивило, уже не первый раз, то, что мужчины никогда, кажется, не могут понять женщин. Неужели ее отец не догадывается, что, конечно же, она хочет выйти замуж, она просто мечтает об этом все сильнее с каждым днем. Время идет, и ее мечта иметь собственную семью становится все более несбыточной.
Однако она отказывалась принять выбор ее родителей, как она это сделала раньше, выйдя замуж за богатого виконта Лонсдейла. Тогда она подчинилась, потому что у нее не было своих желаний.
Солидный, добропорядочный старый муж ее больше не устраивал, хотя Синтия знала, что весь свет, – так же, как и ее родители, – ожидает от нее разумного решения и согласия на брак именно с таким человеком. Но в душе она мечтала о совершенно другом мужчине…
Вот только посмеет ли она осуществить свою мечту? – думала Синтия. Посмеет ли она хотя бы попытаться найти такого мужчину, которого хочет?
И отец, и лорд Монрояль ждали ее ответа. Роберт с циничной усмешкой смотрел на нее, будто предлагая Синтии сознаться в тайных желаниях.
– Нет, папа, – сказала она, отвернувшись и глядя на старую грушу в саду под ней. – Я не против того, чтобы второй раз выйти замуж. Совсем наоборот, если уж ты хочешь знать правду.
– Тогда почему ты так упрямишься, Синтия? – вспылил лорд Галифакс. – За полгода ты получила больше дюжины великолепных предложений. Кого тебе еще надо, дитя мое? Уж не принца ли ты ждешь?
На это Синтия ничего не могла ответить и была благодарна, когда за нее вступился кузен.
– Прости меня, дядя, – сказал маркиз, – но, насколько я понимаю, мы движемся в противоположном направлении. Синтия всегда была послушной. Она ведь приняла предложение Лонсдейла, которого вы нашли для нее десять лет назад, милорд.
– Она была гораздо покладистей тогда, – фыркнул лорд Галифакс. – Да и что она могла знать о мужчинах в свои семнадцать лет!
– И совершенно правильно, дядя, – спокойно продолжал маркиз. – Ясно, что в юном возрасте ее должен был кто-то вести по жизни за ручку. Но теперь Синтии двадцать девять лет, она вдова и кое-что знает о мужчинах. И, если я не ошибаюсь, сэр, ваша дочь хотела бы заниматься любовью с молодым мужчиной.
Синтия почувствовала, как вспыхнули ее щеки, и успокоила себя тем, что не видит реакции отца на это ужасное заявление.
Ужасное, да, подумала она, удивляясь проницательности кузена. Все верно. И он будто прочитал ее мысли. Несомненно, ее кузену были хорошо известны тайны женской души.
– Это ты здорово сказал, сынок, – пробормотал лорд Галифакс, явно смущенный таким поворотом. – Но я, например, считаю тебя вполне молодым человеком. Ты и Синтия очень подходите друг другу.
– А! Но ваша дочь думает иначе. Для нее я просто дряхлый старик, милорд. Клянусь, что Синтия мечтает о более молодом мужчине. Разве я не прав, кузина?
Он дал мне шанс, поняла вдруг Синтия. Нужно только быть смелее, чтобы ухватиться за него. Будет жаль, если она подведет Роберта. Ведь он так точно угадал ее желания. Не время сейчас сомневаться.
Прежде чем она представила, какие могут быть последствия, Синтия повернулась к мужчинам и сказала:
– Да, Робби. Только непонятно, откуда ты это знаешь. – Она одарила маркиза ослепительной улыбкой и посмотрела на отца. – Робби прав, папа. Я мечтаю выйти замуж за молодого джентльмена. – Она помолчала, а потом воскликнула: – У меня будет семья, понимаете! – И, опустив ресницы, раскрасневшись, добавила: – И я думаю, что молодой мужчина будет гораздо лучшим отцом.
И мужем тоже, подумала она, но не посмела этого сказать. Не рискнула она взглянуть и на кузена, который, без сомнения, снова прочитал ее мысли.
Последовало долгое неловкое молчание, и затем ее отец насмешливо изрек:
– Это сущий вздор, дитя мое, и ты это знаешь!
Синтия серьезно посмотрела на него.
– Тебе было двадцать пять лет, когда родился Тони, папа, и я до сих пор вспоминаю с наслаждением те часы, которые ты проводил со мной, Гарри и Самантой в нашем парке. Ты подарил мне очень счастливое детство.
Маркиз Галифакс замер, и его взгляд был устремлен куда-то очень далеко.
Синтия с любовью смотрела на отца, нежная улыбка играла на ее губах. Потом она тихонько взяла отца под руку.
– Ты помнишь, папа? – мягко спросила она. – Кажется, это было только вчера! И эта дворняжка, с которой так любил играть Гарри – как же ее звали?
– Деметриус, – сказал лорд Галифакс, глядя на сияющее лицо своей дочери.
– Верно! Деметриус. Какое странное имя для собаки!.. А помнишь тот вечер, когда она забралась в
