За балконом они наблюдали из окна машины, но при открытых дверях. У Мороза на висках блестели струйки пота и он начал обмахиваться сложенной вчетверо газетой. Мысленно он соединен со своим правым карманом, где лежит сотовый телефон…
— Хоп, есть сигнал! — воскликнул Акимов, — значит, гостей пока нет дома…
Мороз, через лобовое стекло, взглянул на девятиэтажку и не увидел на лоджии Киреева простыни. Он вытащил трубку и позвонил подполковнику Быстрову. Доложил обстановку. Тот велел взять под контроль подъезд, в котором живет Киреев и фиксировать всех, кто туда будет входить или из него выходить…
Они заехали за магазин и по внутренней дорожке, ведущей к гаражам, и припарковались у электроподстанции, в метрах пятидесяти от дома. Поспелов взял в багажнике телекамеру, обернутую в черный целлофан, и, как бы примериваясь, с заднего сиденья навел ее на первый подъезд. Затем положил ее себе на колени.
Мороз, взглянув на часы, с отчаяньем в голосе проговорил:
— О, черт, еще только два часа! А если они придут вечером или вообще не придут? Мы же тут сжаримся…
— А мы будем по очереди ходить пить пиво, — Поспелов, изнемогая от жары, высунул в форточку руку, где застыла тень от липы, но воздух был настолько раскален, что тень не спасала.
Примерно через сорок минут, на мобильник Мороза позвонил руководитель группы захвата Федеральной службы безопасности майор Гордеев. Они условились о порядке действий, для чего понадобился участковый милиционер данного района.
После разговора с Гордеевым, Мороз сказал:
— Все братцы, теперь мы с вами в подчинении ФСБ и каждый свой шаг будем соизмерять с шагами славного спецназа. — Он снова набрал номер и переговорил с Быстровым насчет присылки участкового милиционера. Проблема оказалась не столь простой: тот был в районе и никто не знал, где его искать. Но, видимо, судьбе было угодно распорядиться более разумно, чем могли себе это позволить люди. Не прошло и полчаса, как участковый Иван Усач сам появился в поле их зрения. А затем — в поле зрения телекамеры, которую навел на него Поспелов.
— Что он здесь делает? — безадресно спросил Мороз.
— Такая у него работа болтаться по району и вести с алкашами душеспасительные беседы, — Акимов сам в угро пришел из участковых и знал сложно-простую специфику этой службы. Он даже открыл дверцу, чтобы окликнуть участкового, но Мороз его остановил.
— Отставить, пусть идет.
— Но он может испортить все дело.
— Посмотрим, куда он направляется… Слава, — обратился Мороз к Акимову, — выйди и проследи в какую квартиру идет этот парень…
Когда дверь в подъезде закрылась, из машины вышел Акимов и быстрым шагом направился в сторону дома. Вскоре его стройная, в не очень ладно сшитом костюме фигура тоже скрылась в нутре подъезда.
— Ты, Виктор, что-то подозреваешь? — спросил Поспелов Мороза.
— А черт его знает, в таких ситуациях каждое совпадение подозрительно…
— По-моему, на нас разлагающе начинает действовать жара.
Из подъезда вышел Акимов и бегом направился к машине.
— Участковый зашел в 12-ю квартиру… К Кирееву, — уже в машине сказал Акимов.
— Не может быть! — Мороз выбросил через форточку окурок
— Своими глазами видел. Я даже поднялся и еще раз проверил номер квартиры… Двенадцатая…
Мороз связался с Гордеевым и объяснил ситуацию.
— Этого пока мы не знаем, — в трубку говорил Мороз. — Но разумно ли это? Как знаете, но всю ответственность вы берете на себя…
Отключив связь, Мороз раздраженно сказал:
— Фээсбэшники, оказывается, где-то здесь рядом, они тоже видели, как Усач зашел в дом… Велят брать его.
— Но это же глупо, — не очень решительно запротестовал Акимов. — А если он здесь ни при чем, можем обидеть парня недоверием на всю жизнь…
— Но а если при чем? Тогда мы сами себя обидим на всю жизнь.
К подъезду подошли две женщины с сумками и, постояв возле дверей, вошли в дом.
— Надеюсь, это не террористки, — работая видеокамерой, — сказал Поспелов.
И вот неожиданность: из дверей первого подъезда собственной персоной появился Киреев. Покрутив вжатой в плечи головой, он какой-то ныряющей походкой направился через дорогу в сторону магазина- стекляшки с женским именем «Алена».
— Вот те номер, чтоб никто не помер, — сказал Поспелов. — Сколько пленки приходится изводить вот на таких статистов…
Мороз хотел выйти и перенять Киреева, но не был уверен, что окна его квартиры не выходят в сторону магазина. И каково же было их удивление, когда из подъезда показался участковый милиционер с целлофановым пакетом в руках.
— Клянусь угро, что Усач был с пустыми руками, когда входил в дом, — в голосе Поспелова звучали тревожные нотки.
Мороз напрягся, начав просчитывать варианты. Если связываться с Быстровым, подумал он, уйдет время и уйдет участковый…
— Ты вот что, Слава, — обратился он к Акимову, сидевшему за рулем, — вырули сейчас на дорожку и с моей стороны подъедь к Усачу.
А тот уже шел вдоль дома и завернул за угол.. Машина тоже съехала с асфальтовой дорожки, пересекла тротуар и выехала на выгоревший на солнце газон. Когда правая дверца, сравнялась с участковым, Мороз резко ее открыл и выскочил из машины.
— Стоять на месте! — негромко сказал он Усачу и головой указал в сторону машины.
То ли жара, то ли страх сделали из лица Усача бледный, мокрый кусок бумаги, с безумно расширенными глазами. Он даже не сделал попытки стряхнуть с себя этот страх.. Он нагнулся и осторожным движением хотел поставить пакет на землю, однако Мороз не позволил ему такой вольности. Взяв жестко его за руку, он увлек участкового к машине и принудил залезть в нее. Тут же, как из-под земли появились молодые, крепкие парни и обступили машину. Среди них выделялся высокий усатый блондин, явно старше других, и именно он подошел к Морозу и представился: «Майор Гордеев…» И, не таясь, продолжал: «Действуешь, майор, в общем грамотно, хотя и рискованно… Что у задержанного в сумке?»
— Это нам еще предстоит выяснить, — Мороз, закуривая, заметил, как у него дрожат пальцы. — Что у тебя в пакете? — обратился он к участковому. Тот подавленно молчал, вперившись взглядом в затылок Акимова.
Мороз, не снимая пакета с колен участкового, осторожно ощупал его. У него не было сомнений: рука отчетливо почувствовала профиль револьвера.
— Гоним в управу и там будем разбираться, — сказал Мороз и получил одобрение Гордеева. Тот взмахнул рукой и все, кто с ним был, тут же ретировались.
Допрос участкового милиционера в изоляторе временного содержания вели втроем: начальник УВД милиции Быстров, Мороз и майор Гордеев. На столике, привинченным к цементному полу, лежало то, что находилось в целлофановом пакете: револьвер и три пачки патронов, четыре брикета тротила, и упаковка чего-то мягкого и напоминающего, как говорил Киреев, пластилин. Собственно, он был недалек от истины: это действительно был взрывчатый «пластилин» или пластид по имени ci-4, обладающий огромной разрушительной силой. Всего взрывчатки было ровно пять с половиной килограммов.
В Управление также был доставлен людьми Гордеева и пенсионер Киреев. Он был бледен и все время хватался за сердце. Но это не была симуляция, ему от жары и нервотрепки действительно было не по себе. Допрашивали их в разных помещениях. Но все совпало.
По версии Киреева участковый к нему заходил и раньше и иногда они вместе распивали вино или пиво. Но о его нынешнем приходе он ничего не знал, а когда увидел, подумал, что это связано с его визитом в милицию. Усач помялся в прихожей и спросил — не попить ли им в такую жару пивка? И он вытащил из кармана сто рублей, с которыми Киреев и направился в магазин «Алена».
