Ты не эгоистка, Ирина Иванцова, ты умничка. Удачи тебе!
А потом время застыло, словно сосновая смола, в которую попала незадачливая мушка. Лапки увязли, крылышки слиплись, смолы становилось все больше.
Лететь отсюда, скорее! Или хотя бы бежать… идти… ползти.
Но время оставалось неподвижным. Во всяком случае, так казалось пленнице.
Потому что села на свою мушиную задницу, лапа, и ждешь, когда тебя спасут. А вдруг что-то пойдет не так? Ириша ведь не агент иностранной разведки, а обыкновенная женщина, жена и мама, которой будет довольно сложно перехитрить опытных и осторожных шакалов.
Эй, что за упаднические настроения? Немедленно порождай нужное событие силой мысли, поняла? Все получится, и уже сегодня вечером ты будешь дома! Ведь никто не ожидает от клиентки с фамилией Иванцова звонка господину с фамилией Красич, верно? Отцу достаточно будет самого факта звонка, он постарается растянуть разговор настолько, чтобы Матвей Кравцов смог установить местонахождение телефонного аппарата.
Но и тупо сидеть, дожидаясь прибытия кавалерии, не стоит. Мало ли что может забрести в воспаленное воображение аборигенов, не мешало бы вооружиться хоть чем-нибудь, кроме зубов и ногтей.
Табуретка сгодится только в качестве местной анестезии. А если придет толпа в количестве двух как минимум особей и в изысканных выражениях пригласит пленницу следовать за ними? Вряд ли они позволят взять с собой табуретку.
А оставаться безоружной хотелось все меньше. Потому что нахождение в эпицентре преисподней – карантинном блоке, переполненном ужасом и невыносимыми страданиями, – съедало защитную оболочку, оставляя обнаженную пульсирующую сердцевину.
Где все больше набирало силу руководствовавшееся инстинктами и ощущениями подсознание. И они, инстинкты с ощущениями, синхронно рычали одно: «Опасность! Берегись! Опасность!!!»
Рык нарастал, заглушая разум все сильнее. Девушка чувствовала, как вздыбились волоски вдоль позвоночника и на руках.
Она вскочила и заметалась по палате, разыскивая хоть что-то подходящее. Хоть что-то угрюмо сидело на месте, не желая подходить.
Да и нечему было подходить. Кровать, стол, табуретка, тумбочка… Жалюзи?
Лана подбежала к окну и вцепилась в полоску. Легкий пластик испуганно крякнул и согнулся. М-да, колюще-режущего оружия из него не получится.
Ну и что дальше? Драться подушкой? Тыкать в глаз зубной щеткой? Да, обладатель какого-нибудь наичернейшего пояса, супермастер восточных единоборств Сунь Пень с помощью черенка вышеупомянутой щетки захватил бы Пентагон, но у Ланы черных поясов не было. Ни одного. Разные были, в том числе и со стразами, а вот черного – увы.
Подсознание между тем (разных, замечу, тем) внесло хозяйку в санузел и едва не насажало ей синяков, с трудом разминувшись с унитазом-трудягой. На который Лана и уселась, предварительно захлопнув крышку. Место такое, склоняет к задумчивости.
Итак, что мы здесь видим? Почти то же, что и в любой другой ванной комнате, только к обычному набору добавлены осточертевшие уже крема «Свежей орхидеи».
Пафосные такие, в солидных стеклянных бутыльках и баночках.
Стоп. Стеклянных?!
Лана подбежала к висевшей на стене полочке с косметическим арсеналом и, внимательно осмотревшись, выбрала изящную высокую бутылочку с тоником. Хорошего такого, прочного стекла.
Теперь тоник – в раковину, хорошенько, стараясь, чтобы отрава не попадала на руки, промыть бутылочку в горячей воде и, самое главное – аккуратно отбить нижнюю часть.
Закончив, Лана критически осмотрела дело рук своих и тяжело вздохнула. «Розочка» получилась так себе, но обломки стекла выглядели достаточно острыми. И если даже местные громилы скончаются от смеха при виде этого «оружия», главное – результат. Скончаются.
Кстати, о громилах.
Лана услышала скрип открывающейся двери и быстренько спрятала стекло в просторный карман, одновременно нажав на спуск воды в унитазе.
Не будут же незваные посетители ломиться к женщине, занятой… гм… Короче, занятой.
Раздался деликатный, кулаком в спину двери, стук, потом кто-то незнакомый проорал:
– Дамочка, на выход! Начальство кличет!
Глава 33
Большой опасности, судя по одному провожатому, пленница для хозяев явно не представляла. Впрочем, и этот один был весьма впечатляющих размеров, так что все-таки побаивались, да.
Не льсти себе, кисуня! Здесь просто нет щупленьких и квеленьких сотрудников охраны. Больше чем уверена – во время кастинга все соискатели на должность секьюрити проходят через квадратную рамку определенного размера. И чем больше торс будущего охранника совпадает по параметрам с заданным квадратом, тем больше у него шансов попасть в эту синекуру.
Лана с сомнением посмотрела на самую нетренированную часть тела сопровождающего – голову. По сравнению с шеей она смотрелась довольно жалко, но зато состояла, похоже, из сплошной кости, и табуретка, на которую пленница возлагала большие надежды, развалилась бы после встречи с этим наростом, не причинив мальчонке большого вреда.
Девушка осторожно нащупала свое единственное оружие и чуть было не поранила щупальца. Ага, поборемся еще!
Интересно, какое именно начальство ждет? И где?
Где-где, в кабинете. Директора преисподней.
Ни одного из персонажей, ожидавших пленницу в вотчине Корнилова, Лана на день рождения не пригласила бы. Единственное место, в котором она хотела видеть этих типов в том же составе, была клетка в суде. Правда, Виктор Борисович Скипин должен там присутствовать не виртуально, как сейчас, а физически. Реально.
Корнилов вальяжно развалился на диване, облапив широкий стакан с коричневой жидкостью. И вряд ли это был чай. Расположившийся рядом Каплан вальяжностью коллеги не обладал. Он тоже держал в сухих костистых лапках стакан с выпивкой, но с таким же успехом он мог держать емкость с анализом. Судя по отсутствующему взгляду, содержимое стакана эскулапа совершенно не интересовало.
Месье Скипин находился в кабинете, как уже упоминалось, виртуально. Его раскормленная мордень еле умещалась в большом экране компьютерного монитора. Ура современным технологиям. Наверное.
– А вот и моя девонька пожаловала! – со вчерашнего дня голос Виктора Борисовича приятней не стал. Если только гаже. – А почему бледная такая? Не выспалась? Или после вчерашней выходки тошнило? А все характер твой дурацкий. Пора бы уж начать как-то меняться, тебе не кажется? Это надо было на такую гадость решиться, лишь бы мне досадить!
Лана, не обращая внимания на доносившееся из компьютера кваканье, направилась к столу и села так, чтобы не видеть заплывшую салом и самодовольством физиономию «жениха». Сердце в груди отплясывало радостную тарантеллу – кажется, у Иришки получилось! Ни следа обеспокоенности среди сала и самодовольства не наблюдалось, Виктор Борисович просто сочился уверенностью.
– Ну вот, опять вредничаешь! – прогнусил толстяк. – Игорь, посади мою лапушку так, чтобы я мог ее видеть.
Корнилов, не двинувшись с места, лениво проговорил:
– Лана, пересядьте, пожалуйста, сами. Не заставляйте применять к вам силу.
Выеживаться лишний раз не стоило, хотя очень хотелось. Но растопырить иголки, наколов на них местных червей, получится только раз. И это не сейчас.
Поэтому девушка молча поднялась и села в зоне видимости веб-камеры.
– Вот и умница, – ухмыльнулся Скипин. – Я что позвал-то тебя – порадовать хочу. С папочкой твоим вчера виделся, он сначала вел себя совсем не цивилизованно, кричал, ругался, Матвейку на меня натравливал. Но потом, будучи человеком разумным, внял моим аргументам и согласился выслушать. Думаю, больше всего Мирослава Здравковича впечатлило то, что я приехал после звонка моего садовника один, без охраны. Что вполне могло свидетельствовать в пользу моей непричастности к твоей пропаже. Безусловно,
