тебя больше видеть на площадке.
– Но почему?
– Не спрашивай, логичного объяснения все равно не дам. Не нравишься ты мне, вот и все! Не знаю, на какую сумму вы договаривались с Кэти, но, думаю, тысячи долларов выходного пособия тебе хватит.
– Нет, но…
– Все, я так решил! В обед подойдешь ко мне, я выпишу тебе чек.
– Не нужен мне ваш чек! – А вот теперь слезы были настоящими.
Только это были не слезы обиды, а слезы ярости. Этот жалкий червяк пытается помешать ЕЙ?! И, что самое обидное, легко может это сделать, она, увы, пока не всесильна. Да, вдвоем с Раалом они могут многое, но далеко не все.
Вот когда откроются Врата…
– А что тебе нужно? – Сикорски морщился все сильнее, боль в голове становилась невыносимой. – Наличные?
– Нет. – Тощенькая крыска вдруг подняла на него свои блеклые глазищи и буквально ввинтилась зрачками в его зрачки. – Мне нужно, чтобы ты…
Но договорить не успела, помешала подбежавшая Кэти:
– Джулия, сколько можно тебя ждать? Ты давно уже должна была отнести эти тряпки и заняться другими делами, а ты тут торчишь! Джим, зачем ты ее задержал?
– Зачем? – Сикорски вздрогнул, словно выходя из транса, и сжал ладонями виски. – Черт, больно-то как! Башка сейчас разорвется!
– Так я пойду? – прошептала Джулия, продолжая высверливать взглядом глаза режиссера.
– Да иди, кто тебя держит! – отмахнулся тот. – Кэти, от головной боли что есть?
– Аспирин, сейчас принесу, – ассистентка, мгновенно забыв о нерадивой помощнице, уже повернулась, чтобы бежать за лекарством, но Сикорски придержал ее за руку:
– Погоди, не надо. Я у Джеро чай возьму.
– Какой еще чай?
– Травяной сбор бабушки Иляны.
– А, местной знаменитости! А откуда у Джеро ее снадобье?
– Потом, все потом! Еще минута, и я сдохну от боли! – Режиссер постучал кулаком в дверь вагончика. – Джеро, открывай!
– Так не заперто, – донесся изнутри приглушенный голос. – Заходи.
– Чаю мне, скорее!
Джулия, отойдя подальше, остановилась и задумчиво прикусила губу. Так-так, значит, бабушка Иляна? Местная знахарка? Теперь понятно, кто и что мешает осуществлению их с Раалом плана.
Разберемся.
ГЛАВА 21
– А это действительно нечто! – удивленно протянул Сикорски, прислушиваясь к внутренним ощущениям. – Пьешь и буквально чувствуешь, как чай смывает боль, словно слой грязи!
– Я же говорил… – Яромир хотел повернуться к режиссеру, но Стив, главный гример съемочной группы, довольно бесцеремонно удержал его за нос:
– Джеро, прекрати ерзать! Ты сегодня словно нашедшая недопитую банку с пивом белка – ни минуты спокойно на месте посидеть не можешь!
– Действия хочется, понимаешь? Энергия внутри просто бурлит! С чаем бабушки Иляны никакие стимуляторы не нужны. Эх, жалко, что подобные снадобья впрок не готовятся, да, Джим? Мы бы с тобой канистру чаечка в Штаты увезли.
– А надо узнать у самой знахарки, вдруг можно? – Сикорски встал, покрутил головой, пару раз присел и радостно улыбнулся: – Супер! Никакой боли, голова ясная, словно ее изнутри тряпочкой протерли.
– Джим, ты, наверное, в прошлой жизни уборщиком был, – хмыкнул Яромир.
– Это почему?
– Да какие-то у тебя сравнения чистящие: слой грязи смывается, мозги тряпочкой протираются. Может, зря ты в режиссеры пошел?
– А мы вот сейчас на площадке посмотрим на вашу работу, любезный. Может, зря ты в актеры пошел?
– 1:1, ничья.
– Джеро, хватит, наконец, болтать! – рявкнул гример и, поджав губы, повернулся к Сикорски. – Джим, если вы не хотите, чтобы начало съемок отложилось до вечера, прекратите отвлекать актера болтовней и выйдите, пожалуйста, из вагончика!
– Суров! – усмехнулся режиссер, направляясь к выходу. – Босса выпроваживает, словно мальчишку – разносчика пиццы. ОК, Стив, ты прав, я ухожу. Но и результата жду соответствующего.
– А когда я подводил? – буркнул гример, склонившись над лицом Яромира.
Никогда. Раньше – никогда. Но в этом фильме Стиву никак не удавалось вылепить из Красича зверя. Не в смысле морду сварганить зверскую, это-то как раз несложно, только долго, а вот добиться с помощью грима, чтобы человеческое лицо превратилось в звериную морду, – работа ювелирная.
Он продумал грим до мельчайших деталей, выполнил все как надо, а зверя не получалось. Все тени легли куда надо, складки на лице смотрелись весьма драматично, бледность, круги под глазами – все есть, картинка получилась зашибенная, но чего-то не хватало.
– Ничего не понимаю, – Стив присел на стул и устало опустил руки. – Вроде все, больше ничего не добавить, иначе будет перегруз, но чего-то не хватает.
– Ох уж эти мне перфекционисты! – Яромир одобрительно разглядывал в зеркале собственное отражение. – Все у вас должно быть на высочайшем уровне! Да отлично получилось, чего ты ноешь! По- моему, даже лучше, чем вчера.
– Да, когда у тебя вчера никак не получалась эта сцена, я решил немного доработать грим.
– И ты сделал это великолепно. Все, Стив, хватит комплексовать, я пошел на площадку. Все будет просто супер, вот увидишь.
И они, оживленно переговариваясь, вышли из вагончика. Дверь, разумеется, запирать не стали, зачем? Днем здесь только свои, никто по вагончикам не шарится, а если вдруг что-то понадобится срочно, а замок заест?
Минут через десять дверь медленно приоткрылась и внутрь просочилась Джулия. Остановившись у входа, девушка осмотрелась, увидела стоявший на видном месте старенький термос, злобно прищурилась и тихонько, стараясь ничего не задеть, направилась к нему.
– Бабушка Иляна, значит? – прошипела она, протягивая руки к термосу. – Почуяла, старая карга, неладное, да? Да я… Ох!
Руки словно к крапиве прикоснулись, а не к черному пластмассовому боку сосуда, Джулия, тряся пылающими ладонями, искала на них волдыри ожога.
Разумеется, никаких волдырей не было, как не было и покраснения, и других признаков физического воздействия.
– А ты действительно сильная, – криво усмехнулась девушка, вытаскивая из-под майки висевший на шее клинок. – Неожиданно сильная для обычного человека. Не все колдуны с шаманами вымерли, как я посмотрю, не удалось моим соплеменникам извести их подлое племя на корню. Но ничего, предупрежден – значит, вооружен. Напрасно ты встала на моем пути, старуха, ох, напрасно!
Джулия осторожно, опасаясь новой вспышки боли, протянула руку с клинком к термосу и кончиком ножа ткнула ненавистный сосуд.
На этот раз боли не было, Ключ смог нейтрализовать чужое воздействие. Отлично! Правда, термос не упал, а лишь покачнулся.
Девушка что-то забормотала и ткнула еще раз.
Получилось! Сосуд закачался сильнее, из последних сил пытаясь удержаться вертикально, но потом все-таки упал и покатился по столу. Докатился до края, завис на мгновение и бумкнулся на пол.
Было больно, но он сумел сохранить стеклянную колбу внутри себя целой. И даже пробка устояла, и крышка-стаканчик!
