выкатились бутылки мартини и французского детского шампанского, которое обожала Ника.
Майоров протяжно вздохнул, шмыгнул носом и, опустив голову, протянул нам букеты. Нежный, составленный из белых и розовых цветов, предназначался, наверное, Нике, а пылающее буйство алых и оранжевых оттенков, надеюсь, мне.
Я не ошиблась.
В общем, мы помирились, налопались на ночь сладостей, снова отмыли от крема дочку, уложили ее спать, а потом буйство алого и оранжевого продолжилось.
И впервые за много-много времени рядом был прежний Лешка.
Мой Лешка.
И все черные, гнилые мысли, все подозрения я сгребла в помойное ведро и вылила в канализацию. Они гнусно визжали, цеплялись щупальцами за край и никак не желали тонуть, обзывая меня слепой наивной идиоткой, но я справилась. С помощью спрея от тараканов.
Вечером наш папа уехал, и снова надолго. Сначала на съемки, а потом на гастроли. Перед гастролями он, конечно, заедет домой, но буквально на пару часов, так что это не считается.
Но в этот раз мы с дочкой особо скучать не будем. Таньский выполнила обещание, нашла нужного человечка и дала мне его координаты.
Михаил Исмаилов, сын азербайджанца и русской, родился и вырос в Баку, окончил университет туризма, а на последнем курсе отправился на стажировку в Турцию. Азербайджанский и турецкий языки похожи, поэтому трудностей в общении у Михаила не было, парень оказался расторопным и толковым, его быстро приметили представители крупнейшей туристической компании и пригласили после защиты диплома к себе в штат. Сначала Михаил жил в Турции только во время туристического сезона, с апреля по октябрь, но потом встретил свою Надиру, подрабатывавшую в отеле на ресепшен, влюбился, женился и осел в Турции насовсем.
Хали Салим познакомился с Михаилом во время деловой поездки в один из отелей, принадлежавших семье Салимов. Роскошные апартаменты, в которых было все для спокойного элитного отдыха, прятались в уютной бухте неподалеку от местечка Фетхие. Рядом находился всего лишь один отель, не менее роскошный и уединенный, где и работал Михаил Исмаилов.
Казалось бы, что общего у наследника миллионов и рядового сотрудника туристической компании? Но Хали никогда не заморачивался вопросами статуса и соответствия, если человек был ему симпатичен. Салим с удовольствием продолжал знакомство, обрывая общение только в том случае, если новый знакомый принимался клянчить деньги. И вовсе не потому, что денег было жалко. Дружба в представлении Хали не должна базироваться на материальной выгоде.
Но Михаил никогда ничего не просил, ему было просто интересно.
И поэтому именно о нем вспомнил Хали, когда жена обратилась к нему с не совсем обычной просьбой. Моя благоразумная подруга не стала уточнять, что я собираюсь ехать в Турцию под чужим именем, иначе господин Салим не стал бы нам помогать.
Поскольку на собственном горьком опыте убедился в моей способности влипать в самые жуткие неприятности, втягивая в гнилую трясину всех, кто окажется рядом. И никакие доводы о том, что в обжитой братьями-славянами Турции нет ни бедуинов, ни террористов, его не удержали бы от немедленного звонка Лешке.
Как это нет террористов, а курды?!
В общем, Хали созвонился с Михаилом и уточнил, в каком отеле тот сейчас работает. К счастью, Миша в последние годы работал исключительно в пятизвездочных отелях, и на этот раз он не изменил традиции, обосновавшись в «пятерке» на побережье Алании. Но, что оказалось совсем уж подарком судьбы, работал Михаил Исмаилов в так называемом «русском» отеле, где отдыхали только наши соотечественники.
Узнав, о чем я собираюсь писать, Миша очень воодушевился и пообещал поделиться собственными наблюдениями и вообще очень, так сказать, проникся.
Мне оставалось только купить в турфирме путевки именно в этот отель, что большого труда не составило, поскольку отель был просто огромным. Меня немного смутила невысокая для пяти звезд стоимость путевок, но менеджер фирмы объяснила это именно размерами отеля.
Кстати, мои новые документы на имя Марины Луговской уплаченных за них нехилых денег стоили. Во всяком случае, первую проверку в турфирме прошли легко.
Вылетали мы через два дня, теперь надо было сообщить о нашем отъезде Катерине.
Что я и проделала вечером за ужином.
– Баба Катя, – я допила сок и отставила стакан в сторону, – мы с Никуськой решили пожить в нашем загородном доме, очень уж душно в Москве. Да и скучно, все друзья-приятели разъехались.
– Это хорошо, – важно кивнула Катерина, – это правильно. Когда едем?
– Почему едем? – удивилась Ника. – Ты что, тоже с нами хочешь?
– Ну да, как вы там без меня справитесь.
– Здрасте, – насупилась девочка. – Что, по-твоему, мы с мамой такие безрукие и беспомощные, да? И вообще, кое-кто, я слышала, собирался к родственникам в Украину летом съездить, вот и поезжай.
– Собиралась, конечно, но…
– Никаких «но», Катерина, – я приобняла домоправительницу за плечо. – Лучшего времени не найти. Мало ли как дальше у Леши сложится, правильно? В общем, мы через два дня отбываем на дачу, а ты иди бери билеты на киевский поезд. Месяц в твоем полном распоряжении, всю родню объездить с мужем успеете.
– Вы точно без меня справитесь? – видно было, как Катерине хочется в отпуск.
– Точно, точно, не переживай.
– Ну ладно.
ГЛАВА 8
Если честно, я в отличие от лягушки-путешественницы Таньского, до замужества объездившей все курорты Турции и Египта, нигде особо не была. До знакомства с Лешкой летом выезжала только по журналистским делам, а они дальше нашей области меня не звали. Ну вот никак.
Зато потом куда меня только не заносило! Но по-настоящему просто отдохнуть к морю я съездила только однажды, все с той же Татьяной. В Египет. А там рядом отель взорвали. Но зато у Таньского появился Хали.
Потом была попытка купить виллу на Лазурном Берегу, где, как мы с Лешкой рассчитывали, нас не будут донимать назойливые папарацци. Они и не донимали, чего не скажешь о милашке Дюбуа, черном колдуне вуду.
В итоге мы купили загородный дом в Подмосковье, где и проводили лето. Еще к Таньскому ездили в Швейцарию, к Саше Голубовской, еще одной моей хорошей подруге, на Балтийское побережье Германии.
В общем, не скучали. И менять все это на ту же Турцию с толпами народа не собирались.
Но теперь – совсем другое дело! Я по заданию редакции еду, вот. Как забабахаю сейчас путевые заметки покруче записок «дрянной девчонки» Дарьи Асламовой!
Но сначала надо пройти паспортный контроль в аэропорту. Я, если честно, опасалась, что мое сердце переварится в желудке, куда оно все время плюхалось от ужаса. Еще меня могли выдать коленки, возомнившие себя кастаньетами. С упорством маниакальной бездарности они пытались выстучать «Турецкое рондо» Моцарта, но звук глушили благоразумно надетые в дорогу джинсы.
На фото для паспорта на имя Марины Петровны Луговской я специально фотографировалась без макияжа, да еще и старательно таращилась в объектив, отчего выражение лица было… было… Как у большинства на фото в документах, в общем.
Приблизившись к стеклянной будке паспортного контроля, я от ужаса вытаращилась почти так же, как в паспорте. Усталая женщина в форме казалась мне сейчас ангелом возмездия с карающим мечом. Вот сейчас она нажмет какую-нибудь потайную кнопочку, и меня уведут для разбирательства.
И снова придется звать на помощь Сергея Львовича Левандовского. «Нафаня-а-а-а!» Почему его? А разве я не говорила? Потому что наш добрый деда Сережа – генерал ФСБ, на минуточку. Наша дубиночка- выручалочка.
Усталый ангел возмездия сравнила меня с фото в паспорте, приподнялась, чтобы разглядеть Нику,
