Подобных сюрпризов мне больше не надо. Ладно, Петер, заканчивай тут с кормежкой и запри их. Пусть отдыхают.
ГЛАВА 33
Он резко развернулся и осчастливил нас своим уходом. Следом в темпе выветрилась вся остальная камарилья, и мы остались одни.
– Петер, вы… – но приготовленная мной прочувствованная благодарственная речь была бесцеремонно оборвана предостерегающим жестом рыжего.
Он прижал палец к губам и медленно покачал головой. Затем покопошился в своих многочисленных карманах и вытащил маленький блокнотик и огрызок карандаша. Какой запасливый хомяк, однако!
Быстро начеркав пару слов, он протянул блокнотик мне. У преподавателя английской грамматики, скорее всего, разыгрался бы приступ изжоги при виде каракуль Петера, но суть послания была ясна, а это главное. Тем более что я тоже предпочитаю английский устный.
«Вполне возможно, что в комнате после происшедшего оставили прослушку. Мне здесь не очень доверяют».
Я кивнула, передала листик Нике и, откашлявшись, продолжила максимально капризным голосом:
– Не знаю, что там было в вашей дурацкой капельнице, но у меня от этого в горле пересохло! Одного стакана сока мало, хочу еще!
– Хорошо, я принесу, – подмигнул мне рыжий.
– Само собой, принесете! Но сначала докормите мою девочку, я сама пока не в состоянии! И кстати, в вашем заведении все такие хамы?
– Что вы имеете в виду?
– Да недавний визит целой толпы кретинов во главе с МакКормиком. Особенно раздражал старикашка, все время пялился на нас с Никой, сатир облезлый!
Петер издал странный клокочущий звук, проглатывая хохот, и возмущенно повысил голос:
– Этот, как вы изволили выразиться, сатир облезлый – самый главный человек здесь, сам Йозеф Менгеле, и я бы посоветовал вам отзываться о нем поуважительнее.
– Ага, в следующий раз обязательно сделаю пару книксенов, – проворчала я. – Только мне для этого понадобится веер, без веера я не могу. Без веера, знаете ли, как-то не комильфо. Впрочем, я согласна и на дамский пистолетик, но непременно с перламутровой инкрустацией. И патрончики обязательно с цианистым калием чтобы были, в крайнем случае – с ядом кураре. Вот тогда я буду полностью готова к встрече с душкой Йозефом.
– Вижу, препарат номер семь подействовал нужным образом, – сухо проговорил Петер, загнав улыбку в лучики морщинок вокруг глаз. – Вы уже практически здоровы и можете сами докормить ребенка.
– У вас лучше получается, – фыркнула я, забирая у рыжего блокнот и карандаш. – Продолжайте.
– Но я больше не хочу! – занудила Ника, смешно сморщив носик. – Отстань от меня, ты, плохой дядька!
Пока бедняга Петер боролся с очередным приступом хохота, я, забив на грамматику, нашкрябала ответное послание:
«Обязательно устройте нам прогулку. Чем раньше, тем лучше, желательно завтра с утра. Надо поговорить».
Рыжий прочитал мои шкрябы, кивнул и принялся убирать посуду и складывать столики, не забывая ворчать на немецком:
– Я, между прочим, дипломированный врач и у себя на курсе считался одним из лучших студентов. Но мало того что я вынужден торчать в этой гнусной дыре, так меня еще и в няньки перевели! И к кому! К стервозной бабе и капризной нюне! Непонятно, что в них такого особенного? Обычные курица с цыпленком, никаких супер-пуперспособностей! И вообще…
Дверь за ним захлопнулась, и гундеж стих. Здорово все-таки, что в любом, даже самом поганом месте, населенном исключительно моральными уродами, всегда находится хотя бы один нормальный человек! Или это мне так везет?
Неизвестно, знает ли кто-нибудь в этом паучьем гнезде русский язык, но в любом случае расслабляться не стоит. Я повернулась к дочери и ласково провела ладонью по бледной щечке:
– Ну, как ты, солнышко?
– Хорошо, – Ника потерлась носом о мою руку. – Нет, и правда хорошо. Я уже почти в норме, а раньше после такого меня очень долго тошнило, и голова болела сильно-пресильно.
– Ну да, этот дурацкий вездеход трясло так, что любого затошнит, – я подмигнула дочери.
– Ага, – кивнула та. – А еще и вонючки!
– Омерзительные типы. Мне до сих пор кажется, что мы с тобой пропитались их смрадом. Надо срочно помыться!
– Здорово! – искренне обрадовалсь Ника. – Хочу купаться! Вот только…
– Что?
– Так ведь у нас с тобой другой одежды нет, а эта вся уж-ж-жасно грязная!
– А я сейчас посмотрю, как обстоят дела с одеждой. В любой приличной гостевой комнате в ванной должны быть купальные халаты.
Препарат номер семь продолжал бурлить в моих венах, самочувствие было преотменнейшим, но свеженькой как огурчик я не была. Потому что свеженький огурчик – он ведь весь в пупырышках, а я покрываюсь пупырышками только в двух случаях: в ледяной воде и от ужаса.
А вот интересно, если ужас набросится в ледяной воде, какого размера будут пупырышки? Но в таком случае они будут называться уже не пупырышками, а пупырами или пупырищами.
В общем, до ванной комнаты я доскакала резвой козочкой и радостно сообщила дочери:
– Живем, маленький! У нас есть чистые полотенца и два пушистых халата! Правда, оба взрослые, но это ерунда.
А еще в ванной обнаружились зубные щетки в упаковке, паста, пена для ванной, гель для душа, шампунь – все новое. Интересно, и как часто здесь бывают гости? И вообще, какие могут быть гости в сверхсекретном центре? Или это они к нашему с дочкой прибытию готовились? Если так, то должны были не только халаты в ванной оставить, но и вещи какие-нибудь, и, главное, чистое белье.
А вот сейчас и проверим.
Я наплюхала в ванную пены, пустила воду и направилась с инспекцией к платяному шкафу.
– Мам, ты куда? – Ника уже не лежала изможденной немочью на кровати, а сидела любопытным сурком.
Щечки дочери порозовели, глаза сияли – ну почему талант господина МакКормика не направлен на помощь людям? Хотя в данном случае его стимуляторы именно туда и направились, пусть людей было всего два: Ника и я.
– Да вот хочу одно предположение проверить, – я открыла дверцу шкафа и тяжело вздохнула.
– Проверила?
– Ага. Судя по количеству одежды и обуви, эта комната готовилась именно для нас с тобой.
– Почему?
– А тут груда новой одежды и белья, все в упаковках и с бирками. Вот только одна засада – все это мужское. Причем тебе, доча, придется узнать, что чувствует пугало огородное.
– Это еще почему? – Ника попыталась спрыгнуть с кровати, но я вовремя пресекла неконструктивную попытку.
– Ты куда собралась? Забыла, что только что было? Если, не дай бог, снова станет плохо – как звать на помощь? Пинать копытом дверь? Сиди уже, торопыга. Что же касается пугала – похоже, у них тут нет детей, что, в общем-то, логично. Если нет женщин – откуда взяться детям? Поэтому и детской одежды не нашлось. И придется тебе ходить в мужских труселях на веревочке и портках на помочах.
– На чем?
– Помочи – это такие штуки, похожие на подтяжки, но не эластичные. Короче, обычные длинные куски ткани, перекинутые через плечо. Будешь маленьким Гаврошем.
– А ты?
– А я – мужиковатым бабцом.
