Пусть городок был и не очень большой, но хорошие мастерицы имелись и здесь, так что спустя три часа наша загрубевшая обветренная кожа стала мягкой и нежной, волосы – красиво подстриженными и блестящими, а руки – почти ухоженными.
И на фото мы должны были получиться очень даже ничего.
Хотя фотография в паспорте – штука ирреальная, по-моему. Никто никогда не получается там похожим на себя, обычно со страницы угрюмо таращится персонаж со стенда «Их разыскивает милиция». Или в лучшем случае – надзиратель из СИЗО.
Но, может быть, у бразильского фотографа получится лучше?
Паспорта должны были быть готовы завтра утром. Само собой, бразильские, не российские же. Но нам без разницы, главное, чтобы по ним можно было улететь домой.
Куда именно?
Подумаю об этом в аэропорту Бразилиа. Или Рио-де-Жанейро. Не знаю, какой из этих мегаполисов расположен ближе к этому городку.
Из которого надо еще выбраться.
ГЛАВА 23
А фотограф мне совсем не понравился – суетливый какой-то, лоснящийся то ли от пота, то ли от вытопившегося жира. Дряблый мешок с салом, позиционировавший себя как живот, нависал над растянутыми джинсами, даже не пытаясь прикрыться грязной майкой.
Непонятно, как вообще этот обильно потеющий толстяк мог работать фотографом, у него же совершенно не фокусируется взгляд! Он постоянно в движении, ползает по мне, по Нике, по Ежику, оставляя липкий студенистый след.
Особенно много ментальной слизи осталось на Ежике, гнусный тип чуть слюной не захлебнулся, усаживая моего сына нужным, по версии гуру от фотографии, образом. И если нас с Никой он просто усадил на стул перед ярко освещенным экраном, пару раз нажал кнопку фотоаппарата – вот, собственно, и все, то с Ежиком он возился минут двадцать, злобно косясь на мешающую меня. А фиг тебе, вонючка педофильная, не позволю даже кончиком липкого пальца прикоснуться к моему ребенку, сама его посажу так, как надо!
И вообще, пошел вон.
Видимо, мой мысленный посыл оказался настолько сильным, что дошел до фотографа почти неискаженным. Натянуто улыбаясь, он что-то протрещал на португальском Петеру, затем попытался угостить Нику и Ежика слипшимися от жары карамельками, еще раз злобно зыркнул на меня захлебывающимися в складках жира глазками и отбыл в указанном мной направлении. Вон, в смысле.
– Надеюсь, это был не твой абсолютно надежный приятель Жозе? – прошипела я, едва за вонючкой захлопнулась дверь.
– Нет, сам Жозе документами не занимается, он просто свел меня со спецами в этом деле. А что, разве что-то не так? – пожал плечами Петер.
– Мерзкий тип, – меня аж передернуло.
– Ну да, не красавец, конечно, и мылом не злоупотребляет, но тебе не все равно, как выглядят изготовители поддельных документов? Главное, чтобы эти документы ничем не отличались от настоящих, а это Жозе гарантировал.
– Не слишком ли ты полагаешься на этого своего Жозе? – проворчала я, наблюдая за восхищенно замершим перед экраном телевизора сыном. – Ты же его практически не знаешь!
– До сих пор он ни разу меня не подвел. К тому же он умеет видеть перспективу и прекрасно понимает – лучше иметь стабильный посреднический доход, чем хапнуть много, но один раз. А я пообещал, что все последующие продажи драгоценностей буду проводить через него.
– То есть ты рассказал местному барыге о запасе бриллиантов?! – Так бы и стукнула по этому наивному лобешнику! – Петер, как ни печально это признавать, но ты осел!
– Анхен, прекрати! – нахмурился осел. – Не забывай, что с нами индиго, и, появись хоть малейшая угроза, они это почувствуют.
– Тебе не кажется, что не стоит полностью полагаться на сверхспособности этих ребят? – Я кивнула на дочь, вместе с братом зачарованно следившую за похождениями какого-то анимешного героя. – Они же, по сути, дети еще!
– Ну и что! – А и вправду осел – насупился, губы поджал, конопушки кричат: «Я самый умный!» – Уж фотографа бы Ника почувствовала, задумай этот тип что-то плохое, он же рядом был! Ника! Ника, ты что, не слышишь?
– Петер, погоди, дай досмотреть! – нетерпеливо отмахнулась девочка. – Интересно ведь!
– Вот видишь, – снисходительно усмехнулся рыжий, – Ника совершенно спокойна, мультик смотрит, а значит, никаких проблем нет!
Напыжился, довольный – посрамил глупую курицу, без повода хлопающую крыльями. Ну и ладно, упираться не буду, может, ты и прав. Ника действительно искренне увлечена происходящим на экране, отвык мой ребеныш от подобных развлечений.
Паспорта должны были быть готовы на следующий день ближе к вечеру, поэтому с утра мы отправились по магазинам покупать гардероб. Нет, не шкаф, со шкафом путешествовать не очень комфортно, по ногам бьет.
Мы покупали одежду, обувь, белье, косметику, бусики, заколки, игрушки – а-а-а, остановите меня кто- нибудь!
К счастью, трезвомыслящий кто-нибудь рискнул отправиться по магазинам вместе с нами, и первое, что сделал Петер, – купил нам багаж. То есть то, с чем мы будем путешествовать. Пешком. Без карьерного самосвала на веревочке.
Потому что без ограничительных рамок мы бы набрали багажа именно на карьерный самосвал. Дорвались, в общем.
Ну и что, подумаешь!
А подумать пришлось – два небольших рюкзачка для детей и один «взрослый» для меня – вот и весь разрешенный рассудительным немцем багаж. Да, да, он прав, с карьерным самосвалом в самолет не пустят, но ведь… Там же… Платье… Шпильки… Пять пар кроссовок для Ежика… Мешок с заколками для Ники…
Все это осталось на прилавках, поскольку следовало оставить место для теплой одежды, ведь там, в Европе, сейчас осень. Холодный дождь, а может, даже и снег. И-эх, по слякоти в кроссовках с огоньками да в босоножках – и гран-при конкурса «Неадекват года» у нас в кармане. Если в смирительной рубашке вообще есть карманы.
Поэтому наш шопинг, по сути, превратился в зыринг – смотрели, восхищались, порой повизгивали от возбуждения (и вовсе не я, это все Ежик), но покупали очень мало.
Но кое-что из нецелесообразных, с точки зрения Петера, вещей мой сын все же отвоевал. Он, собственно, и не упрашивал особо, парень просто сбежал из магазина с игрушечным автоматом в обнимку. И рыжему пришлось расплатиться с импульсивной продавщицей, которая явно брала уроки гнусного по тембру ора у стаи обезьян.
Но теперь Петер был начеку, и с этой чеки больше не сходил, так что повторить маневр Ежика нам с Никой не удалось. Хотя очень хотелось.
Потом мы зашли в салон сотовой связи и купили мобильные телефоны с сим-картой. Два – мне и Петеру. И первое, что сделал рыжий, – забил в телефоны наши номера. Себе – мой, мне – свой.
– Не беспокойся, – криво улыбнулся он, возвращая мне мобильник, – барабанить не буду. Это на тот случай, о котором мы говорили.
– На какой? – тут же влез любопытный Ежик, с вожделением глядя на чудесный маленький аппаратик с кнопочками. – Мамичка, а мне такой?
– С тебя пока и автомата хватит, – проворчала я. – У тебя своя игрушка, у меня – своя.
– А как же Нике игрушку? – забеспокоился мальчик. – А то нечестно будет!
– Нике? – Петер озадаченно поскреб затылок. – И что же хочет наша барышня? Только это должно быть что-то компактное, учти. Ника? Что с тобой? Что-то не так, да?
И только сейчас я заметила, что дочка растерянно оглядывается по сторонам, словно ищет кого-то.
– Что случилось? – я машинально подхватила на руки возмущенно брыкавшегося Ежика. – Беда?
