– Бедная моя девочка, плохо, да?
– Очень… – прошептала Вика, открывая переполненные страданием глаза.
– Голова болит?
– Да… И тошнит… и кружится все перед глазами, стоит только пошевельнуться…
– Я сейчас еще укольчик сделаю, а потом надо поесть.
– Не хочу…
– Викхен, мы же договорились – есть нужно.
– Но я не могу!
– Через силу, моя девочка, через силу. Я покормлю.
– Не надо, я сама попробую.
– Вот и умничка. Давай помогу. – И Фридрих приподнял девушку, заботливо подложив ей под спину еще несколько подушек. – Вот так.
Затем он водрузил перед Викой деревянный кроватный столик и поставил на его гладко отполированную поверхность подставку с яйцом, тарелку с намазанными маслом тостами и парой плюшек и изящную фарфоровую чашечку с блюдцем, в которую налил из кофейника ароматный напиток.
– Ты кофе со сливками пьешь или без?
– Со сливками. Только я сейчас не хочу.
– Викхен, ты опять?
– Ну хорошо, я попробую. Но… – Девушка исподлобья посмотрела на склонившегося над ней мужчину. – Можно мне остаться одной?
– Понимаю, – усмехнулся фон Клотц, выпрямляясь. – Ты пока воспринимаешь меня как своего врага.
Вика промолчала, глядя в сторону.
– Но ничего, ты скоро привыкнешь ко мне. А потом и полюбишь.
– Нет.
– Не спорь, глупышка. Все будет по-моему, на этот раз я не стану торопиться.
Очень надеюсь.
Фридрих направился к двери и на пороге оглянулся:
– Постарайся съесть побольше, после перенесенного твоему организму необходимо как можно больше энергии для реабилитации. На момент зачатия ты должна быть абсолютно здоровой.
Он все-таки псих. Совсем свихнулся на ребенке. И она, Вика, для фон Клотца всего лишь инкубатор для вынашивания наследника. С приятным таким бонусом в виде соблазнительности и красоты.
Но ничего, посмотрим, кто кого.
Мстительные размышлизмы прервал аромат свежей выпечки, между делом добравшийся до носа. К нему присоединился запах кофе, и Вика вдруг обнаружила, что зверски проголодалась. Измученный организм действительно требовал калорий, и побольше, и потяжелее! Никаких диетических хлебцев и йогурта – булок хочу!
А тебе никто йогурт и не предлагает.
Так что лопай свои булки и в темпе восстанавливайся.
У нас с тобой впереди куча дел.
Глава 22
– А-ах! – вскрикнула Вика и тихонько захлюпала носом.
– Что, неужели так больно? – Фон Клотц отдернул руку с пинцетом и недоверчиво нахмурился. – Ведь больше недели уже прошло, швы пора снимать.
– Ну и снимай, – прохныкала девушка, старательно натирая тыльной стороной ладошки нос (чтобы покраснел). – Но я тебе не юный партизан на допросе, старающийся мужественно вытерпеть любую боль, но не склониться перед фрицем! Я тоже не собираюсь ни склоняться, ни покоряться, но и сохранять твой душевный покой не намерена! Мне больно, понятно?! И тошнит! И ходить толком до сих пор не могу! Мне врач нужен, причем хороший! Может, я в этой глуши какую-нибудь инфекцию подхватила или рану ты плохо обработал, и туда попала грязь! Вызови врача!
– Тебя уже осматривал врач, сказал, что с раной все в порядке, – сквозь зубы процедил Фридрих, выдергивая очередную шовную ниточку.
– А-а-а!!!
– Да не ори ты так!
– А-а-а-а!!!
– Как же ты рожать будешь, если даже такую мелочь вытерпеть не можешь?
– А я не собираюсь рожать!
– Это не обсуждается. И ты уже могла убедиться, моя дорогая Викхен, что в этом доме все решаю я. И мне подчиняются беспрекословно!
– Вот и трахай своих подчиненных, а меня оставь в покое!
– Фу, какая ты грубиянка! Чувствуется все же славянская кровь, немецкая не может с ней справиться. Но ничего, у нашего ребенка этой примеси будет совсем немного. И учти – если ты посмеешь при нем употреблять этот жуткий русский сленг, я буду бить тебя по губам!
– Свою маленькую женушку, – язвительно усмехнулась Вика, – которую ты обещал носить на руках и наряжать в самые дорогие тряпки?
– Имелась в виду послушная женушка. Покорная и нежная. А не строптивая и вечно хныкающая хамка! Это кошмар какой-то – за восемь лет, проведенных в Германии, причем не в портовых лавках, а в элитном университете и в одном из бизнес-гигантов, ты так и не вытравила из себя славянские замашки! – Фон Клотц, всерьез разозлившись, последний шов выдернул особенно больно.
Ну, если честно, только сейчас и было больно, до этого бережное снятие швов напоминало девушке слабое пощипывание, но она ведь неженка! Причем все еще очень слабая и болезненная, поэтому, играя этот образ, обязана выть и корчиться от боли.
А от последнего рывка…
От него пора применить тяжелую артиллерию, коей Вика старалась не злоупотреблять – фон Клотц отнюдь не дурак и быстро сообразил бы, что слишком частые обмороки свидетельствуют не о слабости пленницы, а о ее хитрости.
И тогда – добро пожаловать с дусей в койку!
Поэтому сознание Вика теряла редко и только в подходящих ситуациях. Вот как теперь, например.
Она сильно втянула в себя воздух, затем словно поперхнулась им, закатила глаза и неуклюже, как и полагается в настоящем обмороке, свалилась со стула.
– Опять! – зарычал фон Клотц, склонившись над пленницей. – Как мне это все надоело! Не думал, что эта девчонка окажется такой хилой! Уже почти десять дней, как она в моем доме, а я никак не могу приступить к своей главной задаче – зачатию наследника! А может, не дожидаться, пока Викхен окрепнет? – задумчиво проговорил он, и девушка почувствовала, как его рука скользнула под блузку и сдавила грудь. – Находиться рядом с таким роскошным молодым телом и не овладеть им… Я больше не могу… Не могу… Не умрет же она, в конце концов, от этого еще никто не умирал…
О-о… Кажется, доигралась ты, Викуся. Вот что значит отсутствие опыта в общении с мужчинами!
Да и мужчин настоящих, если честно, в твоей жизни не было. Первым стал однокурсник по университету – блондинчик Клаус. Они поехали тогда студенческой компашкой к морю, ну и…
С Клаусом роман длился до самого окончания университета, они весело проводили время, все было в целом неплохо.
Но и все. Неплохо, приятно, но вполне можно и обойтись друг без друга.
Так что расстались они друзьями.
Потом было несколько таких же вялотекущих отношений с ровесниками, и тоже без особой страсти. Весело, приятно, цветы, шампанское, скучно, пока-пока.
И именно на этом своем опыте сексуальной жизни и основывался план девушки по удержанию фон Клотца на расстоянии.
Он же сам позиционировал себя как чуткого и страстного любовника, который ни в коем случае не будет насиловать бесчувственное тело!
