хорошая девушка, хотя нос и картошкой».
«В нашем деле, Петя, наружности доверять нельзя. И вот что, дорогой товарищ, утро вечера мудреней, устраивайся-ка на столе, а я, как старший по званию, займу диван. Часа четыре мы можем еще поспать».
Погасили настольную лампу и вдруг поняли, что она горела зря, в комнате было совсем светло.
Младший лейтенант ворочался с боку на бок.
«Чего не спишь, Петя, жестко?»
«Да нет, Василий Иваныч, я думаю».
«О чем же Петя?»
Парень вздохнул.
«О том времени, Василий Иваныч, когда исчезнут с нашей земли все ворюги. А то сидят два человека и ломают головы всю ночь над какой-то чертовщиной; а тогда бы они за это время могли что-нибудь полезное для государства сделать».
«Например?»
«Например, какую-нибудь машину, — Петя сладко зевнул и закончил сонным голосом: — Ну, хотя бы такую, чтоб сама кражи раскрывала».
«Вот чудак, — усмехнулся майор, — ведь ты же сказал, что тогда уже воров не будет. Зачем же машина?»
Но ответа майор не дождался: Петя крепко спал, положив голову на снятый с дивана валик и совсем по-детски приоткрыв рот.
Крылья у ангела за окном чуть порозовели, и где-то далеко перекликались одинокие звонки первых трамваев.
Техникум лесного хозяйства помещался во дворе, в длинном трехэтажном корпусе.
Младший лейтенант сдвинул на затылок шляпу и хмуро сказал:
«Я категорически протестую, Василий Иваныч, я сроду цветов не покупал и фетровых шляп не носил. И вообще не понимаю, к чему это? Если наши предположения правильны, так в отделе кадров техникума должна быть фотография этой Веры. Арестуем ее согласно инструкции, и делу конец. А то превратили меня в какого-то пижона…»
«Поправь шляпу и помолчи. Пора тебе понять, что наша работа требует серьезных жертв», — заметил майор.
Он старался говорить строго, но, поверьте, дорогие товарищи, ему и самому было смешно смотреть на Петю: младший лейтенант чувствовал себя очень неважно в шляпе, одолженной у кого-то из сотрудников; он все время сдвигал ее на затылок и вертел шеей, точно старался вылезти из завязанного тугим маленьким узлом яркого галстука.
«Улыбайся, улыбайся, Петя, и букет не держи за спиной; мы не для того заплатили за него восемьдесят копеек. Пошли».
В вестибюле пожилая женщина мыла пол. Она оперлась на швабру, обмотанную большой, тяжелой тряпкой, и, оглядев шедшего впереди нарядного Петю, сердито спросила:
«Ты куда это наладился, господин жених?»
Петя покраснел.
«Мне бы одну девушку увидеть нужно».
«Не лезь в воду-то! Нет здесь ваших девушек, разъехались до осени». — Она обмакнула швабру в ведро и вновь принялась тереть пол.
Петя переступил с ноги на ногу.
«Да вы, мамаша, не подумайте чего плохого, мне ее нужно по делу».
«Знаю я ваши дела. Много тут ухажеров ходит, полы топчет. Кого тебе нужно-то?»
«Ее зовут Вера, гражданочка…»
«Вера? — женщина перестала мыть пол, — А фамилия?»
Петя было растерялся, но тут же сообразил — вынул фотографию и решительно шагнул в воду.
«Да вот она, мамаша, вся здесь».
Женщина прислонила швабру к стене и, обтерев руки о фартук, взяла фотографию. Потом еще раз — теперь уже удивленно и строго — оглядела Петю.
«Ты где же взял эту карточку, молодой человек?»
«А разве вы ее знаете?»—быстро спросил Петя.
«Еще бы, свою родную дочь не знать. Говори сейчас же, где карточку взял?»
Майор вышел вперед и вежливо приподнял шляпу.
«Мы от Анатолия Сергеевича к вашей Верочке с поручением, а ее фотокарточку он дал, чтобы нам вроде как бы доверие с вашей стороны было, потому что дело наше очень важное».
Майор внимательно смотрел на женщину, но на ее лице не отразилось ни страха, ни даже растерянности.
«Мы близкие знакомые Анатолия, — продолжал майор, — и очень хотели бы с вами познакомиться. Это вот Петя, а я — Василий Иванович, — он протянул руку. — А вас как звать-величать прикажете?»
«Баринова Валентина Михайловна, — без особой радости ответила женщина. — Только извините, у меня руки грязные».
«Это не беда, руки не совесть — отмыть можно! — усмехнулся майор. — Петя, что ж ты стоишь, цветы-то Валентине Михайловне отдать приказано».
Женщина поджала губы, но цветы взяла.
«Так, — вздохнула она, — стало быть, уже до сватовства дошло. Ну, что ж поделаешь? Пойдемте на квартиру».
«Квартирой» оказались две полуподвальные комнатки с входом из-под лестницы. Валентина Михайловна усадила гостей на скрипучий, с выпирающими пружинами диван и сказала:
«Извините, угощать особенно нечем. Сейчас чаек вскипячу».
Майор быстро вынул деньги.
«А ну-ка, Петя… — он толкнул под бок лейтенанта, который как завороженный смотрел на стоящий в углу желтый кожаный чемодан. — Слетай-ка в магазин!»
«Не нужно никуда ходить, — хмуро сказала хозяйка. — С чего это вдруг днем вино пить? — Она сняла с гвоздя косынку. — Отдыхайте, а я дочку позову; она в соседнем корпусе по хозяйству в прачечной занята».
«Не стоит Веру от дела отрывать», — быстро сказал майор.
Он взял хозяйку за руки и усадил между собой и Петей на жалобно скрипнувший диван.
«Давайте лучше, как говорится, посидим рядком, поговорим ладком. Курить здесь разрешается?»
«Курите, коли курящий…»
Майор внимательно посмотрел на ее тонкие, плотно сжатые губы и, каким только мог, задушевным голосом сказал:
«Вот что, Валентина Михайловна, мы с вами в таком возрасте, что и жизнь знаем и людей видели. Сдается мне, чем-то вы недовольны. Так давайте не будем ходить вокруг да около, а попросту скажем, что у кого на сердце».
Хозяйка насупилась, вытерла зачем-то руки о фартук и вдруг заговорила:
«Ну куда это годится, посудите сами? Девчонка вот уже два месяца, как совсем от рук отбилась, словно подменили ее. Сегодня — танцулька, завтра — кино. Теперь чулки с пяткой ей подавай! Ну разве это дело для трудовой-то девушки? У нее по химии тройка, а она все лето по танцам шлёндрает, туфлишки протирает. А все ваш Анатолий! Ему что, заморочит голову и уедет, а ей потом всю жизнь маяться…»
Хозяйка говорила быстро и сердито, и по всему было видно, что горечь давно уже накопилась в ее душе.
Майор сочувственно покачал головой.
«Это, конечно, нехорошо. Только, наверно, ваша Вера не такая уж ветреная, как вам от огорчения кажется. Молодость, она своего требует… — Тут он вздохнул. — Вы не сомневайтесь, Валентина Михайловна, я вас пойму, потому что и у меня есть дочка, вроде вашей, невеста. Говорите откровенно, чем вас Анатолий смущает?»
