поднимать занавес. Какие будут версии? Кто хочет?
Рая сейчас же подняла руку и привстала, словно школьница.
— Нет, подожди, — сказал Миша. — Ты и так уж достаточно высказывалась. Разрешите мне, товарищ подполковник?
— Пожалуйста.
— Версия напрашивается сама собою, — сказал Миша. — Существует некто Икс — ну, скажем, сердечный дружок этой гражданки или, может, не дружок, это не имеет значения, — который и является душою фирмы. Уж если он такой специалист, что умеет обращаться со сложной звукозаписывающей аппаратурой, так для него, я думаю, не составит труда отлепить сургучовую печать и подобрать ключи к комнате. Туда он поместил свою аппаратуру и там производит запись. Настряпает партию пластинок и прилепит печать на место. Удобно и вполне безопасно. Все шито-крыто. Возможен также и другой вариант: никакого Икса нет; скорее всего, Майковская сама производит запись в комнате отсутствующего соседа. Все-таки она — рентгенотехник.
— Вот! А что я вам говорил, Василий Иваныч? — воскликнул Петя. — Неоспоримый факт, что она сама…
— Подожди, — остановил его Данилов. — Послушаем других. Что вы скажете, Борис?
Борис ответил не сразу. Он соображал — покусывая губу, морщил лоб.
— У меня есть вопрос, — сказал он негромко. — Почему вы не задержали эту… Как ее, Майковскую, кажется?
— Вот! — опять вмешался Петя. — А что я вам говорил, Василий Иваныч? Надо было сразу…
— Да постой ты, — отмахнулся Данилов. — Я вас понимаю, Борис. Вопрос по существу. Конечно, мы могли бы произвести обыск у Майковской. Ну, допустим, обнаружили бы несколько пластинок. А дальше что? Она бы нам спела старую песню: сама купила, подарили — все что угодно, кроме правды. Вот если бы мы действительно нашли в комнате соседа аппаратуру…
— Так ведь это в комнате соседа, — быстро сказала Рая. — Я не я, и лошадь не моя. Она бы все равно отперлась.
— Нет, — сказал Данилов. — Экспертиза с точностью установила бы, что пластинки, найденные у Майковской, записаны именно на этой аппаратуре.
— Так почему же, интересно знать, вы до сих пор не обыскивали эту комнату? — раздумчиво спросил Борис.
— Ордер! — воскликнула Рая. — Ордер на обыск не дают.
— Молодец! — сказал Данилов и во второй раз одобрительно посмотрел на студентку. — Нет, не зря возится с вами старик Леонтий Федорович. Ведь при обыске должны присутствовать понятые — дворники или жильцы дома. А кто нам позволит порочить честного человека, заслуженного полярника, коммуниста? Для получения ордера нужны не версии, а действительно неоспоримые факты. — Тут Данилов строго взглянул на Петю и сердито принялся раскуривать трубку. — К тому же все осложняется еще и тем, что в последние дни Майковская перестала встречаться с «бегунками», — видно, кто-то из них предупредил ее. Соответственно, и бегунки перестали появляться в магазинах с пластинками. Фирма, как говорится, ушла в подполье до лучших времен. Так что теперь предполагаемый Икс, — если он вообще существует, в чем я сильно сомневаюсь, — до нас практически недосягаем, как и сама Майковская. Дело зашло в тупик.
— Не согласен, — сказал Миша. — Все-таки, если в комнате полярника найдется звукозаписывающая аппаратура, Майковской некуда будет деваться.
— Какой ты умный! — сказала Рая и сердито тряхнула челкой. — Коль скоро Майковскую предупредили, так она уж, наверное, позаботилась, чтобы в ее личной комнате не осталось ни одной пластинки. Что ты представишь на экспертизу, что?
— На экспертизу есть что представить. — Петя кивнул на фотографию. — Этот десятиклассник, который навел нас на Майковскую, был задержан нами с ее пластинками. Он и на следствии это подтвердит — неоспоримый факт! И придется ей признать, что она либо сама производила запись, либо это делал Икс. Но все это будет в том случае… Эх, ордер бы нам! — Петя красноречиво развел перепачканными в чернилах руками и замолчал.
Студенты тоже молчали. С Мишиного лица давно уже исчезло разочарование; Рая сосредоточенно теребила кончик своей пестрой косынки; Борис напряженно думал; глаза его были прищурены, губы плотно сжаты. За широким окном солнце склонялось к закату, с улицы доносился приглушенный стук трамвайных колес.
— И все-таки я получил разрешение на обыск, — неожиданно сказал Данилов.
Рая ахнула. Петя заморгал светлыми ресницами, Миша облегченно вздохнул, улыбнулся.
Улыбнулся и Данилов.
— Комиссар помог, поверил в нашу версию. Я говорю «нашу», потому что и вы ее сейчас выдвинули, а я тем самым лишний раз проверил себя. Завтра в девять часов утра будет ордер, и сразу поедем к Майковской. Точнее — к полярнику.
Борис медленно повернулся от окна.
— А если никакой аппаратуры там не найдете? — насмешливо спросил он.
С минуту студент и подполковник внимательно смотрели друг на друга: первый — вызывающе, второй — спокойно, но пальцы Данилова легонько барабанили о столу.
— Вы не очень-то уверены в успехе? — дерзко спросил Борис.
— Мяч — он все-таки круглый, как говорят футболисты, — уклончиво ответил Данилов. — Хотите участвовать в завтрашней операции? Будет для вас хорошая практика.
— Ясно, хотим, — сказал Миша.
— Еще бы! — сказала Рая.
— С большим удовольствием, — сказал Борис и церемонно поклонился.
— Отлично. Прошу вас явиться сюда утром в девять ноль-ноль. А сейчас, поскольку вы уже здесь, советую, во-первых, заглянуть в уголовный музей. А после музея найдем вам еще какую-нибудь интересную практику. Хватит на весь вечер. Для будущих криминалистов все это полезно.
Борис зевнул и глянул на часы.
— Я уж бывал в этом музее. Пожалуй, съезжу на стадион. До темноты еще два-три сета сыграю. Скоро первенство, надо потренироваться.
— Так я и думал, — усмехнулся Данилов и шутливо вздохнул. — Эх, молодёжь, все-то вы уже знаете, везде бывали. Пренебрегаете азами специальности.
— Нет, Василий Иванович, мы с Мишей пойдем и в музей, и всюду, — поспешно сказала Рая и повелительно взглянула на Мишу.
А Данилов ласково взглянул на студентку. Она пришлась ему по сердцу: бойкая, находчивая, пытливая. Нет, совсем не зря возится с ними старик Леонтий Федорович.
— Петя, проводи их к капитану Гребневу, пусть покажет, что поинтереснее.
Студенты вышли вслед за младшим лейтенантом, а Данилов вновь набил трубку и окутался облаком табачного дыма. Убрал фотографию в папку, крепко завязал тесемки. Кажется, все сделано, как надо. Все должно получиться…
Дверь раскрылась. В кабинет вошли Миша и Рая, а за ними Петя.
— Василий Иваныч, капитана-то Гребнева нет на месте. На столе лежит записка: ушел в молодёжное кафе.
— Ах, беда! — сказал Данилов и хлопнул себя по лбу. — К старости забывчив стал. Я же его сам туда отправил. — Он посмотрел на разочарованные лица студентов и смущенно засопел трубкой. — Ладно, друзья. Приглашаю вас на прогулку, не менее интересную, чем по музею. Согласны?
— Вызвать машину? — спросил Петя.
— Зачем нам машина, да еще с милицейскими знаками. Тут всего-то два квартала, пешком дойдем. Ты, Петя, отправляйся вперед, да не забудь переодеться в штатское.
Петя вышел, а Данилов встал, открыл стенной шкеф, достал оттуда легкий плащ и фетровую шляпу. Он застегнул плащ на все пуговицы, и сразу исчез офицер милиции; перед студентами стоял обыкновенный скромно одетый человек, каких сотни на улицах города.
— Как все загадочно! — сказала Рая. Глаза ее светились нетерпением и любопытством.
