промахи.
Говоря это, я повернулся к ним, чтобы посмотреть, какое впечатление произведут на них мои слова: Корпус лососей. Но я увидел лишь, как студентка любовно и серьезно дотрагивалась пальцами до головы Мори, который смотрел прямо перед собой, глубоко утопая в сиденье, и я поспешно отвернулся.
…Совершенно верно, речь идет о Корпусе лососей, — честно подтвердил Способный чиновник после минутного колебания. — При несчастных случаях, нередких в начале нашей деятельности, виновные всегда привлекались к ответственности… Конечно, разбирательство проводится внутри нашей революционной группы, объединенной общим курсом и целями, и полностью распространить наш «стиль» и на студенческие организации весьма нелегко… Исходя из существующего опыта, я могу сказать, что это практически невозможно.
Вы говорите о случившемся так невозмутимо, словно о чем-то абстрактном. И это когда речь идет о только что убитом Справедливце?! Все, о чем вы говорили, невозможно не только практически, это совершенно невозможно даже теоретически! Почему серьезные, думающие ребята абсолютно все становятся фашистами? — раздраженно заговорила Ооно. И я снова понял, что необычная для нее грубость, с какой ока кричала на Саёко, вызвана терзающей ее душу безысходной тоской. — …Вечером мне позвонил полицейский — тот, которому я вручила свою визитную карточку. Он сказал мне, что Справедливец упал с ограды в дальнем конце университетской территории, попал под электричку и умер страшной смертью. Нужно пойти опознать его, сказал полицейский. У меня сердце обливалось кровью — я тут же позвонила своим ребятам, поехавшим на мою дачу в горах, и рассказала, что фашисты убили Справедливца. И вот какой была их первая реакция: ни в коем случае не ходить в полицию, во всяком случае одной, сказали они мне. Пока руководство не проанализирует нынешнее положение в группе и не даст оценки случившемуся, такой эмоциональный и импульсивный человек, как я, пойдя в полицию, выскажет там недостаточно продуманную мысль, и это может привести к серьезным осложнениям. Особенно остерегайся буржуазной прессы, сказали они. Они даже ничего не сказали толком о случившемся… Почему абсолютно все становятся фашистами? Абсолютно все молодые ребята нашей страны?! Они по очереди подходили к телефону, стараясь уговорить меня, но я, не послушав их уговоров, все же пошла опознавать труп. Однако увидела только руки — единственное, что осталось от превратившегося в кровавое месиво Справедливца. Они были отрезаны чуть выше локтя, и пальцы крепко сцеплены. Так, сцепив руки над головой, отвечает на приветственные крики зрителей победивший атлет. Именно так. Увидев эти крепко переплетенные пальцы, я убедилась, что это Справедливец , и никто иной. Незадолго до этого, перед началом митинга, Справедливец нашел в своем блокноте, заполненном расписанием демонстраций и митингов, чистый листок и подсчитал для меня, сколько горячей воды будет выбрасывать в день атомная электростанция мощностью в десять миллионов киловатт. Я хорошо запомнила форму его напряженных пальцев, крепко зажавших короткий карандаш…
Рассказывая об этом плачущим голосом, Ооно резко вскидывала голову, чтобы смахнуть слезы. Но это ей никак не удавалось, и пришлось подъехать к обочине. Остановив машину, будущая киносценаристка, не в силах сдержать скорбь, охватившую ее, когда она своим рассказом о смерти Справедливца воскресила пережитое, оперлась о руль и разрыдалась. Мы не знали, что делать. Нас спас отличающийся практичностью Способный чиновник — обняв плачущую женщину за плечи, он отвел ее на заднее сиденье, а сам сел за руль и направил машину к круглосуточно работающей закусочной для водителей грузовиков, светившуюся неоновой вывеской. Ооно оставалась в микроавтобусе, поставленном на огражденной стоянке, а мы, чтобы не умереть с голода, пошли перекусить.
Вид у нас был весьма странный, особенно странно выглядели я, Добровольный арбитр и Мори, голова которого была забинтована, — тем не менее мы пошли в закусочную. Ничего другого нам просто не оставалось. Опасение, что, увидев такую странную компанию, хозяин тут же сообщит в полицию, отметалось не признающим логики пустым желудком — сейчас главное поесть, а там будь что будет! Когда мы открыли дверь, нас буквально отбросил назад слепящий свет и оглушительный шум — мы замерли у порога под устремленными на нас взглядами посетителей. Однако девушка у кассы и глазом не моргнула, будто в нашем необычном виде не находила ничего особенного.
Потерпели аварию? В туалете есть аптечка! Как это ужасно!
Аварию? Да, аварию! Действительно ужасно! — Добровольный арбитр мгновенно оценил обстановку; говорил он глухим голосом, насупившись, показывая этим, какие ужасные страдания мы испытываем. — В ночных новостях о дорожных катастрофах нас здорово ругали. В машине, которая столкнулась с нами, один человек погиб!
Добровольный арбитр проявил себя как человек находчивый и решительный! Люди, занятые, как он, практической деятельностью, даже если практическая деятельность сводится к тому, что во время бесполезного выступления их бьют и валят с ног, ха-ха, прошли в своей жизни огонь, воду и медные трубы. Благодаря разглагольствованиям Добровольного арбитра, наша компания именно из- за своего необычного вида превратилась в самых дорогих гостей закусочной у скоростной автострады. Сидевшие там водители грузовиков ни словом не обмолвились в наш адрес, когда мы уселись в дальнем конце. Взглянув на наши раны, они почтительно и в то же время удивленно уставились на слабаков, ставших жертвой насилия. Все они были молодыми ребятами, и щеки их пылали, хотя они и не выпили ни капли вина, а часы, висевшие рядом с кошкой, приносящей счастье, и талисманом Бога огня из храма в Нарита, показывали уже десять минут четвертого…
Итак, наконец мы в таком месте, где вдоволь еды. Я раскрыл меню с ощущением, будто ничего не ел целую тысячу лет, но разбитые пальцы заледенели, точно шершавый листок меню был холодным снежным комом.
Давайте возьмем комплексный обед из китайских блюд! В таком месте это, пожалуй, самое безопасное, — энергично предложил Способный чиновник.
Я бы съел еще и колобков из крабов, — с не меньшей горячностью сказал Собачья морда, и студентка, соблазнившись, с готовностью поддержала его:
Я тоже хочу колобков!
Заказав еду, мы, сидя за круглым столиком, ждали, пока нам ее принесут; Способный чиновник спохватился и налил всем чаю; после нервной вспышки Ооно разговор у нас не клеился. По радио прозвучали слова: Свет Луны коснулся твоего затылка! — и Способный чиновник, подняв к потолку глаза, заявил:
Стремление к двусмысленности.
Да, обскурантизм, — с завидной серьезностью поддержал его Собачья морда. Неужели они готовы были без конца критиковать песню и манеру исполнителя? Ха- ха.
Тут Способный чиновник перевел на меня свои мигающие глаза.
Откуда ты узнал о существовании Корпуса лососей? — задал он, видимо, давно мучивший его вопрос.
Когда Корпус лососей на реке Кумагава в префектуре Гумма реквизировал охотничьи ружья, я как раз был поблизости — ловил лососей. Я тогда чисто случайно не встретился с Корпусом лососей.
Мы их реквизировали у директоров охотничьих союзов. — Способный чиновник собрал в мелкие морщинки лоб с большими залысинами и обменялся взглядами с Собачьей мордой — они понимающе ухмыльнулись друг другу.
Издав простодушный смешок, совсем не свойственный людям, которым уже за сорок, они снова посерьезнели.
— Ружья, которые мы тогда реквизировали, были хорошего качества, но разных образцов — и старых, и самых новейших. Из-за этого и возникли проблемы. Только освоишь ружье одной марки, как тебе дают другое — опять все начинай сначала. Это все время приводило к многочисленным жертвам. Жертвам несчастных случаев в результате тактических ошибок. Это был для нас самый тяжелый период.
— Лучше бы мы добыли одни старые ружья — тогда все были бы вооружены одинаково. Для дела это гораздо лучше, а то, как получишь оружие поновее, сохранить хладнокровие бывает трудно.
Я иногда размышляла о том, какой смысл заключен в названии Корпус лососей; наверно, речь идет
