оказался у него на спине. Не сбавляя хода, они понеслись вперед, а вслед за ними хлынула из боковых дверей толпа стражников. Но впереди тоже поджидала дюжина готовых к битве рыцарей с мечами и щитами. Приблизившись, Конь совершил великолепный прыжок, оставив толпу врагов позади, и помчался дальше. Рыцари тяжело топали следом.
И тут, на повороте из одного коридора в другой, сидевший впереди Шрека Кот вывернулся, и ловко спрыгнул на пол.
— Кот! — закричал Шрек.
Конь затормозил так резко, что присел на задние ноги и проехал по паркету пола несколько десятков футов. Но Кот, стоявший посреди коридора, закричал:
— Вперед! Твоей даме нужна помощь! Скачите!
И они поскакали. А Кот, глядя им вслед, торжественно произнес, ни к кому не обращаясь:
— Сегодня я верну долг…
Он встал посреди коридора, прижал шляпу к груди, состроил умоляюще-трогательное выражение лица и уставился на набегающих рыцарей своими огромными глазищами, совсем как при первой встрече со Шреком.
Приближавшиеся рыцари замедлили бег и остановились, глядя на Кота с недоумением, а некоторые — даже растроганно улыбаясь: перед ними стоял очаровательный котенок в сапогах. И вдруг этот котик издал дикий визг и ринулся на рыцарей, совершенно не ожидавших столь стремительной атаки. Шпага Кота превратилась в сверкающую молнию, поражая противников, парируя удары, описывая круги в веерной защите… И вот уже один… другой… третий стражник упал на пол, и замер недвижимо. Кот владел шпагой мастерски — он колол, отражал удары, летал над головами стражников, а они не могли понять, откуда сорвался на них этот вихрь и куда им бежать…
Глава двадцать первая
Или что случилось на балу
А в зале продолжался зажигательный танец. Принц кружил Фиону, и она, как будто, тоже увлеклась танцем и подхватила ритм. Фея вела свою вокальную партию, а принц все кружил Фиону по паркету… В начале танца у принца была красная роза, которую затем, чтобы освободить руки, он зажал в зубах. И вот, склонившись над Фионой в одном из пируэтов, принц выбросил розу на пол, и хотел уже поцеловать принцессу, но та, откинувшись назад, ловко подхватила цветок, и, в свою очередь, зажала его во рту. Принц недовольно поморщился, но поневоле продолжил танец.
Однако недолго действовала эта уловка. В одном из па стремительного танца роза снова оказалась на полу, а принц опять склонился над Фионой… Его губы приблизились к ее лицу… И тут дверь распахнулась, и в зал влетел белый Конь. Сидевший на нем всадник отчаянно закричал:
— Стойте!
Конь устремился вниз по лестнице, устланной ковром, а всадник, соскакивая с него на ходу и угрожающе протянув вперед руку, выкрикнул:
— Эй, ты! А ну, отойди от моей жены!
Принц отпрянул в испуге и недоумении, а Фиона, сделав шаг вперед, произнесла со странной смесью радости, отчаяния и надежды:
— Шрек?!
Король и королева, широко раскрыв глаза, привстав со своих тронов, смотрели на происходящее. Всё замерло…
Крестная Фея ринулась вперед. Зависнув в нескольких футах над полом прямо напротив Шрека, она заорала, как базарная торговка:
— Ну почему, почему ты не мог вернутся на свое болото, и оставить нас всех в покое!!!
А Шрек, взглянув на сцену, на которой как раз появились, подоспев на помощь, все его друзья, закричал:
— Давай!
Два Поросенка, раскачав третьего на полотенце, которое они где-то успели раздобыть, запустили его в полет в сторону Феи. С пронзительным воплем «Ура! Я умею летать!» тот схватил парящую в воздухе Фею за ноги. Фея брыкалась и извивалась всем телом. Шрек подхватил подбежавшего к нему Пиноккио, раскрутил на веревочке, и швырнул в Крестную, крича:
— Хватай палочку!
Но Фея, на ноге которой все еще висел Поросенок, ловко уклонилась, и махнула своей палочкой в сторону деревянного человечка. Звезда на конце палочки испустила синюю молнию, настигшую беднягу. И произошло неожиданное — тот, еще не долетев до земли, вдруг превратился в обычного живого мальчика, перевернулся и ловко встал на ноги.
— Я настоящий мальчик! Я настоящий! — в восторге кричал он — исполнилась мечта всей его жизни…
И тут Фея, наконец, сильно взмахнув ногой, стряхнула с нее Поросенка, который кубарем полетел через весь зал, и замахнулась своей палочкой на Шрека. Но подоспевший Волк, натужившись, изо всех сил подул в ее сторону. Так он дул только однажды — когда в сказке разрушал домики трех Поросят… Фею отнесло, будто порывом ветра. Пытаясь удержать равновесие, она отчаянно замахала руками, и волшебная палочка полетела на пол! Один из Поросят схватил ее, ускользнул от налетавшей сверху Феи под рояль, прокатился по полу и швырнул палочку скачущему Коню.
Конь поймал ее зубами, перекинул Джинджи… Джинджи раскрутил палочку, как метатель молота раскручивает свой тяжелый снаряд, и запустил трем Поросятам, оседлавшим друг друга. Но, увы, верхний поросенок не сумел поймать драгоценный инструмент. Палочка упала на пол, и вновь испустила синюю молнию. По несчастной случайности заряд опять настиг приплясывающего Пиноккио, и из мальчика тот снова превратился в деревянную игрушку — недолго длилось его счастье! Бедолага испустил тяжкий вздох, поникнув головой…
Теперь к палочке устремились с двух сторон Крестная и сам Шрек, оказавшийся рядом. Отчаянно крича: «Это моё, это моё!» — Фея схватила палочку, но Шрек выбил ее у нее из рук. Палочка вновь высоко взлетела, и ее в великолепном прыжке поймал Кот, стоявший на спине Коня.
Конь торжествующе выкрикнул:
— Моли о пощаде Кота!
— И Осла! — добавил Кот.
А Фея, яростно повернувшись в сторону принца, закричала:
— Она выпила эликсир! Целуй ее!!!
И принц кинулся к Фионе. Он схватил ее, прижал к груди, и поцеловал. Все совершилось так быстро, что обомлевшая от неожиданности Фиона почти не оказала сопротивления…
— Стой! — отчаянно закричал Шрек, кидаясь к ним, но было уже поздно. Шрек обессилено упал на колени, и уронил голову на руки — все пропало! Король и королева смотрели на происходящее с беспокойством и сочувствием, а Фея — со злобным, злорадным торжеством — она все же добилась своего!
Фиона оторвалась от губ принца… посмотрела на него… Принц протянул руку и нежно погладил Фиону по щеке… а та, в свою очередь, обняла улыбающегося принца за шею, словно желая привлечь к себе и поцеловать еще раз… Взгляд ее больших глаз был рассеян и нежен…
