— Ничего, я потерплю! — моментально изменил свои планы Осел, снова усаживаясь в кресло.
— Приятного аппетита! — склонился в низком поклоне распорядитель, и официанты удалились.
— Обожаю мексиканскую кухню! — заявил Осел.
— Что ж, не будем слушать урчание животов, — сказала королева. — Прошу всех начинать!
— Лилиан, с вашего позволения! — воскликнул Осел, нацеливаясь на громадного омара, лежащего перед ним на блюде. Но король оказался быстрее, и молниеносным движением выдернул блюдо из под его носа, так что Осел ткнулся мордой в стол.
— Значит, твои дети будут похожими на… — начал король, продолжая разговор с того места, на котором их прервали.
— Гоблинов! — отозвался Шрек. — Да! На гоблинов!
— В этом нет ничего страшного, — заявила королева. — Так, Гарольд?
— Нет, конечно нет! — замахал руками король. — Если только вы не едите собственных детей.
И он с силой вонзил нож в омара, которого отобрал у Осла.
— Папа! — вскричала Фиона.
Шрек взял лежащую перед ним большущую жареную индюшку за ноги, и мощным усилием разорвал ее:
— Нет, обычно мы предпочитаем тех, кто запирает других в башне!
— Шрек! — произнесла Фиона. — Пожалуйста!
Между тем мужчины продолжали спор, не обращая на нее никакого внимания.
— Я поступил так из любви к ней! — воскликнул Гарольд.
— Поэтому ты посадил ее в замок с драконами! — и Шрек одним движением выдрал из нутра индюшки кость-вилочку, угрожающе нацелив ее в сторону короля.
— Тебе этого не понять, ты не ее отец!
Фиона безнадежно закрыла лицо руками. Шрек откусил огромный кусок индюшки, и при этом у него было такое лицо, как будто он вгрызается в горло короля. Король большим секачом отрубил половину лежащей на блюде рыбы, и при этом у него было такое лицо, как будто он рубит голову Шреку. Огрызки, обрезки и ошметки так и летали от одного края стола к другому. Лилиан, пытаясь сохранить приветливое выражение лица, произнесла сдавленным голосом:
— Как приятно, что вся семья собралась за ужином…
А в этот момент Шрек и король одновременно схватили жареного поросенка, лежащего на блюде посередине стола, и потянули его — каждый к себе. Поросенок от мощного рывка выскользнул у них из рук и птицей взлетел к потолку.
— Гарольд! — воскликнула Лилиан.
— Шрек! — эхом откликнулась Фиона.
— Осел! — заорал Осел, ухмыляясь, — он уже привык, что в критические моменты во всем винят его.
— Мама! — воскликнула Фиона, словно прося защиты.
И в этот миг поросенок, в соответствии с законами природы, грохнулся обратно на середину стола. Осколки посуды, брызги, объедки так и полетели в разные стороны.
Фиона возмущенно вскочила, оттолкнула стул, смерила всех уничтожающим взглядом, и выбежала из комнаты. Мужчины, сразу утратив боевой задор, проводили ее глазами. Гарольд сел на свое место и уткнулся в тарелку, а Шрек, пробормотав: «Я так и знал, что это была плохая идея», — направился к выходу.
Глава шестая
Новое, и не самое приятное, знакомство
Фиона брела по полутемному коридору замка в отвратительном настроении. Ее мечты о возвращении домой и встрече с родителями рассыпались в прах. Никто не был ей рад по-настоящему. Отец откровенно предпочитал лучше не иметь проблем, чем иметь родственниками двух гоблинов. И даже мать, которая старалась быть внешне любезной и внимательной, явно тяготилась создавшимся положением. Что же теперь делать? Возвращаться на болото? В общем, в этом нет ничего страшного, она любит Шрека, а Шрек любит ее… Но до чего обидно! Родиться принцессой, чтобы потом прожить всю жизнь гоблиншей… Конечно, она сама сделала свой выбор, ей некого винить, но быть отвергнутой собственными родителями…
С такими мыслями Фиона открыла дверь своей комнаты, в которой жила раньше, до того, как ее упрятали в драконий замок, и вошла. Тут ничего не изменилось, и воспоминания охватили ее. Фиона перебирала игрушки, стоящие на комоде, словно вернувшись в то время, когда жила с родителями, и думала, что они ее любят, несмотря на все превращения… Она со вздохом взяла в руки стоявшие рядом фигурки принцессы и прекрасного принца, которые когда-то, мечтая о будущем, вылепила из глины.
Обойдя комнату, Фиона приблизилась к открытой двери и вышла на балкон. Была уже ночь, город спал, и только на склоне дальнего холма виднелась светящаяся надпись «Далекое-Далекое Королевство», которую они со Шреком заметили, подъезжая к замку. При воспоминании об этих минутах, когда она ждала встречи с родителями, надеясь, что им будут рады, Фионе стало еще тоскливее, и слезы сами закапали из ее глаз. Одна, вторая, третья слезинки упали на перила балкона… И вдруг в воздухе вокруг появились маленькие прозрачные пузырьки, наподобие мыльных пузырей, которые так любят пускать детишки. Их становилось все больше, они делались крупнее, и, наконец, в самом большом пузыре Фиона увидела фигурку женщины! Это была полная, но довольно изящная женщина, на вид средних лет, и за спиной ее виднелись прозрачные, как у стрекозы, крылышки.
Пузырек становился все больше, а женщина в нем кружилась и негромко напевала:
Пузырек опустился до уровня балконных перил и лопнул. Женщина оказалась обычного человеческого роста. Трепеща крылышками, она повисла в воздухе возле балкона. Фиона невольно отшатнулась и вскрикнула.
— Дорогая! — воскликнула женщина. — Надо же, ты так выросла!
— А вы кто? — спросила Фиона.
— Дорогуша, я — твоя Крестная Фея!
— Как, у меня есть крестная фея?
— Ты плакала? Не волнуйся, дорогая, я сейчас все исправлю!
И Крестная Фея закружилась по комнате, размахивая волшебной палочкой. Ах, что это была за палочка! В такт ее взмахам комната совершенно преобразилась! Сначала в руках Фионы возникла целая куча золотых монет, и они посыпались на пол. Затем на ней появилось шитое золотом роскошное платье, на ногах — хрустальные башмачки, а во всех концах комнаты — прекрасная мебель: столы, стулья, буфеты,
