проведена серия заказных стартов баллистических ракет. Но опытный радар их не обнаружил. Для увеличения в два раза дальности обнаружения потенциала аппаратуры радара и его энергетических возможностей, казалось, хватало. Однако ионосфера, которая сама была включена в процесс загоризонтной локации, явно действовала отрицательно на радиолокационный сигнал. Она буквально морально нокаутировала главного конструктора и его команду. Все терзались догадками, почему опытный радар вдруг перестал видеть?
Опытная ЗГРЛС все хуже обнаруживала цели. С каждым неудачным обнаружением Кузьминский мрачнел. Как-то он зашел в комнату к Шустову и впервые за две недели позвал его на рабочее совещание. Предложил вместе разбираться, почему локатор не тянет. Ведь идеологию опытного радара, как раз и закладывал кандидат технических наук Шустов с коллегами. Тут уж стало не до докторской диссертации. У Кузьминского, Шустова, Чепиги начались острые споры. Несмотря на то, что Кузьминский очень уважал Виктора Павловича Чепигу непосредственно как ученого, он снял его с должности руководителя николаевского объекта и назначил туда Шустова. Но Чепигу Кузьминский оставил в теме. Мол, пусть практически доказывает свои выводы.
Так же в свое время Кузьминский отстранил от руководства одного из первых разработчиков николаевской станции Юрия Кузьмича Гришина. Тот занял просто ортодоксальную позицию. Требовал на проектируемую боевую РЛС перенести буквально все технические решения с николаевского объекта. Против этого выступил Шустов. Аппаратура обработки данных и другие устройства за время создания николаевского радара уже устарели. Надо делать новые. Однако Гришин возражал. В итоге после продолжительных споров и дискуссий Кузьминский перевел Гришина с должности первого заместителя главного конструктора на новое самолетное направление развития опытного радара.
Главный конструктор Кузьминский, Валентин Стрелкин, Эфир Шустов стали анализировать всю предыдущую деятельность на николаевском объекте. Выявилось очень много негатива, который непосредственно отражался на функционировании радара. Так, после конструкторских испытаний уехала с радара вся элита ученых, инженеров и конструкторов. На смену им прибыли другие люди. Персонал качественно изменился и не в лучшую сторону. Сменность персонала привела к тому, что людям приходилось буквально с нуля начинать осваивать сложную технику и управление ею. В результате, отдельные специалисты, едва освоившись на каком-то рабочем месте, начинали вводить из самых лучших побуждений локальные скороспелые изменения в аппаратуру, систему управления, команды.
Под руководством Кузьминского специалисты НИО-3 взялись за решение главнейшей на тот момент задачи — адаптации опытной ЗГРЛС к работе на больших расстояниях. Самолеты со специальной измерительной аппаратурой оценивали радиолокационное поле в регионе Читы. Но это не привело к значительному продвижению в познании физической сущности распространения электромагнитных волн в ионосфере. Мы еще не были к этому готовы. Теоретические выкладки не подтверждались опытными данными. В этой непростой ситуации, когда огромный радар оказался слеп и никто не знал, что с ним делать, Кузьминский, по какой-то особой интуиции, постарался упорядочить весь процесс исследований. Он дал инженерные установки по аппаратурному комплексу, что в нем изменить, переделать, как усовершенствовать управление радаром.
Применил главный конструктор и особые организационные меры. Он предложил создать на николаевском объекте так называемый институт двухгодичников. Он понимал, что в таком сложнейшем и новом деле, как загоризонтная радиолокация, нельзя использовать переменный состав инженеров и конструкторов. Были созданы постоянные коллективы, состоящие из заводчан-днепропетровцев, антеннщиков, специалистов НИО-3, войсковых частей, некоторых профильных научных институтов, которые постоянно работали на объекте. Люди менялись только через два года. Были подобраны очень грамотные специалисты. Более того, осознавая всю сложность задачи загоризонтного обнаружения, Кузьминский добился создания в Николаеве филиала НИИДАР — нового предприятия по загоризонтной локации. Пробил необходимые для этого средства, лимиты на специалистов. В тот период крайней загрузки промышленности и науки сделать это практически было невозможно.
Специалисты НИО-3, других подразделений НИИДАРа, предприятий кооперации месяцами пропадали на николаевском объекте. У некоторых начались обострения в семейных отношениях. Необходимо было как-то помочь людям. Это тоже было одной из причин принятия решения о создании николаевского филиала НИИДАР и так называемого института «двухгодичников». В тот период Кузьминский очень переживал за подчиненных. Специалистов уговаривали ехать в Николаев с семьями. Но надо было дать людям жилье, с которым были проблемы, как, впрочем, и по всей стране. Кузьминский пробил средства для нескольких капитальных жилых домов. Кроме того, тех, кто работал в Николаеве, он решил заинтересовать еще и материально. Однако здесь он встретил противодействие в различных государственных инстанциях. Ему говорили, что Николаев практически приморский город, поэтому пусть люди работают за обычную зарплату. А если станут отказываться ехать, лишатся партийных и комсомольских билетов. Тогда членство в КПСС и ВЛКСМ очень много значило. Но, несмотря на протесты чиновников, Кузьминский все же выбил для сотрудников в Николаеве очень весомые по тем временам материальные надбавки и льготы. В НИИДАРе его активная деятельность некоторым очень не нравилась. Появилось немало завистников. Но Кузьминский настойчиво шел к своей цели. Был создан николаевский филиал НИИДАРа, привлечено к работам много способных специалистов.
— Тогда заместителем главного конструктора по николаевскому направлению я и стал — рассказывал Эфир Иванович Шустов, — а Валентину Николаевичу Стрелкину была поставлена задача провести полную паспортизацию аппаратурного комплекса и вернуть в исходное состояние весь огромный радар.
Передатчики, антенно-фидерный тракт, системы обнаружения целей и вся остальная аппаратура были тщательно проверены, замерены их параметры. Была разработана специальная система методик. К ноябрю 1973 года эта колоссальная работа была завершена. На этот раз у всех появилась надежда, что локатор станет нормально функционировать. Поэтому специалисты НИО-3 предложили снять со своей опытной станции так называемый «хитрый запрет». В свое время генерал-лейтенант Ненашев, как заказчик опытной ЗГРЛС, предложил лишний раз не рисковать разработчикам. Огромный радар постоянно был в поле зрения высшего партийного, государственного и военного руководства. Любой промах вызывал бурные эмоции противников загоризонтной локации. Поэтому Михаил Иванович и предложил Кузьминскому выходить опытной ЗГРЛС на обнаружение целей только при полной уверенности в успешной работе. Слишком много было недоброжелателей и злопыхателей. А опытная станция уникальна. К ней приковано очень серьёзное внимание в Советском Союзе. На ее базе идет разработка реального боевого радара. В госбюджете запланированы огромные средства, заработала промышленная кооперация.
Еще с момента первых удачных работ на опытной ЗГРЛС заказчики из Минобороны были уверены, что вполне достаточно нескольких обнаружений на невиданных до этого расстояниях и успешно проведённых конструкторских испытаний. Мол, если такого добились на опытной аппаратуре, то реальная боевая ЗГРЛС будет отлично обнаруживать американские баллистические ракеты. Главный конструктор и все сотрудники НИО-3 тоже были уверены в своем детище. Но все равно, несмотря на явные успехи, вопрос стоял так, или идем дальше и строим боевой радар, или ограничиваемся опытным локатором, сворачиваем боевую загоризонтную программу и занимаемся только наукой на опытном радаре. Поэтому Кузьминский особенно требовал правильно выбирать частотный режим работы станции. Ошибка хотя бы на один мегагерц вела к срыву обнаружения. Опытные специалисты из двухгодичных коллективов при оповещении о предстоящих пусках проверяли состояние радара, состояние ионосферы, подбирали частотно-угловые режимы работы. Затем делали вывод о том, что в такой-то интервал времени опытная ЗГРЛС видеть цель не будет, или наоборот, обнаружит ракеты. И в этом нет ничего предосудительного или от лукавого. Уже сам факт того, что удавалось спрогнозировать возможность обнаружения или не обнаружения целей для заданных условий пуска, был большим шагом вперёд. В самом тактико-техническом задании на опытную ЗГРЛС было отмечено, что в 20 процентах времени суток радар мог не обнаруживать цели. Мешала сама природа. Например, злополучный эффект Делинджера (внезапное ионосферное возмущение), когда полностью поглощались радиоволны. В это время не только радиолокатор не мог работать, но даже оказывались бессильными все
