– Усама бен Ладен в последнее время говорит очень редко, и после удара по Америке не было ни одной серьезной акции. Сейчас он предпочитает воевать руками других. В Афганистане его люди не провели ни одной акции. В Ираке, правда…
– Хватит, – резко перебил старец. – Бен Ладен – посланец Аллаха. Он единственный, кто на свои деньги воюет с неверными, только он сумел показать всему миру, что и по США можно бить и бить сильно. Бен Ладен – цель номер один для всего мира неверных, за его голову дают пятьдесят миллионов. Тех, кто говорил о возможности заработать большие деньги, наказали?
– Отрезали руки, ноги и язык, – отозвался рослый талиб со шрамом на лысой голове. – И бросили на плато. Через двадцать минут от них ничего не осталось.
– Так, – Браун подошел к молодому афганцу в наручниках, – у тебя есть один шанс погибнуть как воин. Или ты умрешь как собака. Тебя живым посадят на кол и на шею повесят плакат: «Он предал веру и народ». Если ты скажешь правду, мы тебя расстреляем. – Сержант перевел сказанное. Афганец дернулся и быстро заговорил. – Не переводи, – усмехнулся полковник. – Понятно, что он не говорит того, что мне нужно. И что делать? – спросил он капитана.
– Что скажешь, Боб? – спросил сержанта тот.
– Сейчас. – Сержант кивнул двум солдатам: – Несите.
Полковник и капитан посмотрели на тех и увидели, что солдаты тащат заостренный с одного конца кол. Браун удивленно покосился на капитана. Тот спокойно достал сигарету.
– И он сделает это? – тихо спросил полковник.
– Надеюсь, что до этого не дойдет, – невозмутимо отозвался тот.
Солдаты начали копать яму. Афганец посмотрел на кол и забормотал. Сержант кивнул и что-то негромко проговорил в ответ. Пленный указал глазами на горный хребет.
– Их ждут там, – сказал сержант. – Было послание от какого-то араба, адресованное Заганару, наркобарону. Кстати, часть дохода он отдает правительству. Об этом знают все, но доказать невозможно. К тому же и некоторые наши имеют часть от сделок Заганара. Месяц назад был отдан под суд чести капитан Бейли. Кто-то погибает, а кто-то пытается заработать. Хотя ведь любая война – это чей-то заработок.
– Где послание? – спросил полковник.
– Было у того, кто взорвал себя. – Сержант кивнул на изуродованный труп.
– Лихо мы их сделали! – подходя, усмехнулся Джон.
Пленный быстро заговорил. Сержант, переспросив и услышав ответ, покачал головой.
– Что? – спросил Браун.
– Он сказал, что о нашей группе знает «Аль-Каида», представитель бен Ладена Мухбуб. Но его, кажется…
– Что еще? – жестко спросил полковник.
Сержант повернулся к пленному. Тот, кивнув в сторону горной гряды, что-то ответил, посмотрел на полковника, вздохнул и неожиданно улыбнулся.
– Почему он улыбается? – спросил полковник.
– Он говорит, что за вашу голову назначили награду – пятьсот тысяч афгани.
– Дешево мою голову оценили! – Браун усмехнулся.
– Для любого местного – целое состояние, – заметил капитан. – За меня пару сотен, за него, – он кивнул на сержанта, – сотню.
Его перебил пленный. Уставившись на Джона, он гневно заговорил, потом плюнул в его сторону.
– Ты чего, верблюд афганский?! – шагнул к нему Джон.
– А за твою башку тоже пятьсот тысяч, – остановил его сержант. – Достал ты их. – Он засмеялся.
– Ничего смешного. Похоже, мы становимся дичью. Что делать будем, полковник?
– Продолжать. Выясни у него, – кивнул он на пленного, – кто им дал послание.
– Да он не знает, – сказал капитан. – В условленном месте отдали бумажку, и все. Они пошли назад, тоже в указанное место. Все делается по цепочке. Тот, кто идет первым, не знает, от кого оно, и берет его в указанном месте. Поэтому почти невозможно до них добраться. А вам, полковник, необходима усиленная группа прикрытия. В этой провинции население не особо приветствует талибов. Пуштуны свободолюбивы и подчиняются только своим вождям. Дарийцы раскололись, причину не знаю, но малая часть, которая обитает в этих местах, тоже нелояльна талибам. Но за премиальные нам запросто отрежут головы и отправят представителю «Аль-Каиды». Поэтому вам необходимо усилить свою группу еще парой взводов…
– Но тогда мы потеряем в мобильности, – возразил Джон.
– Ты откуда, парень? – неожиданно спросил капитан.
Джон усмехнулся:
– Мы из разных штатов.
– Понятно, – кивнул капитан, – ты из Техаса. Вот что, ковбой, главное в этой войне – выжить. О победе говорят там, – кивнул он вверх. – Хотя все прекрасно понимают, что ничего, кроме казни Хусейна, в Ираке мы не сделали. В Афганистане мы не контролируем даже города. В Кабуле постоянно берут заложников. Талибы спокойно позируют перед камерами, не скрывая лиц. В Ираке ситуация та же. Бен Ладен свил свои гнезда в Пакистане и негласно поддерживает курдов и в Ираке, и в Турции…
– Хватит, капитан, – улыбнулся полковник.
– Есть, сэр.
– Как же выйти на отправителя? – задумчиво пробормотал полковник. – И почему они постоянно идут этим маршрутом?
– Все объясняется очень просто, сэр. Каждая местность контролируется каким-то племенем или отрядом. Они соблюдают достигнутые ранее договоренности и пропускают посланцев того, с кем заключили договор. Но если посланцы зайдут на чужую территорию, их убьют. Кстати, пуштуны, например, прекрасные воины. В рукопашном бою они используют зубы. Одному из моих солдат пуштун перекусил горло. Это не сказка, – покачал головой капитан, увидев, как переглянулись пятеро людей полковника. – Это действительно так. Русские проверили на себе подобный боевой прием.
– Значит, в первую очередь пуштуну надо выбить зубы, – хмыкнул плотный.
– Возвращаемся на базу, – приказал Браун.
– А с ним что? – Джон кивнул на пленного.
– Тащить далековато, – пробормотал капитан.
– Мне он больше не нужен, – сказал полковник.
– Твоя мечта сбылась! – Шагнув к пленному, сержант вытащил нож.
– Везет вам с сержантами, – улыбнулся Браун. – А где…
– Убит.
– Извините, капитан, – вздохнул полковник.
– Зашел за камень отлить, но долго не возвращался. Мы подошли, а он лежит. Горло перерезано. Лазутчики горцев работают именно так – лук, стрела и нож. Хотя и стреляют отлично. Русские с ними горя хлебнули. Хотя русские воевали успешнее нас.
– Знаете, Джим, – сказал полковник, – я удивляюсь, почему вы до сих пор не в Штатах и не принимаете участия в антивоенных демонстрациях.
– Потому, сэр, – процедил капитан, – что у меня в одной из башен одиннадцатого сентября погибли жена и двухлетняя дочь. И пока я жив, буду воевать. И давайте больше не обсуждать это.
– Извините, – пробормотал полковник.
– Мне нужна эта группа! – резко заявил смуглый мужчина. – И командир нужен живым. Что мы знаем о группе?
Пятеро сидевших полукругом мужчин с оружием молчали.
– Я должен знать о численности группы и место их дислокации.
– Чего? – не понял невысокий бородач.
– Место стоянки.
– Черный Волк, – нерешительно произнес араб в очках, – в районе реки Гильмены бывают горцы и воины талибана. Они…
– Я сказал все! – прервал его смуглый.
