– Спасибо вам, Зоя, – благодарно говорила пожилая женщина. – Даже не знаю, как вас и благодарить. После гибели сына на меня все болезни свалились. В ноги что-то вступило, еле хожу. Первое время соседи помогали, а потом как-то перестали. Я не обижаюсь ни на кого. У каждого свое хозяйство. Правда, нет-нет, но молока приносят. И хлеб, если кто по пути мимо идет, попросишь, принесут. А вы…
– Антонина Андреевна, – вздохнула Зоя, – ну зачем вы так? Мы к вам приходим просто потому, что видим, как вам тяжело. Мы молодые, слава Богу, здоровые. – Она, улыбнувшись, повела плечами. – А вы прекрасный человек. С вами просто приятно общаться. Я не хочу сказать ничего плохого о местных жителях, но деревня во все времена была деревней. Здесь свой стиль общения и поведения. Я заметила одну особенность – в глаза с тобой все приветливы, вроде бы даже восхищаются тобой, а стоит отвернуться – чуть ли не в спину плюют. Так что вам спасибо. Все-таки общение с хорошим человеком сейчас очень дорого. Мы с мужем здесь на отдыхе. – Она вздохнула. – Хотя какой отдых у четы нашей профессии. Гога – режиссер, а я сценарист. Вот сейчас и пытаемся создать сценарий на тему современной деревни. И вы будете занимать в нашем фильме не последнее место, так что вам огромное спасибо.
– Так вы кино снимаете? – поразилась Антонина Андреевна.
– Точнее будет сказать, хотим сделать фильм.
– Пойду покурю. – Упрекнув ее взглядом, Гога быстро ушел на террасу.
– Хороший у тебя муж, – посмотрела ему вслед женщина, – С плохим я бы жить не стала, – улыбнулась Зоя. Посмотрев на часы, встала. – Извините, но нам пора. Мы завтра к вам после обеда придем. В город поедем, мы межгород заказали.
– Господи, – сказала Антонина Андреевна, – у меня же есть телефон. Если нужно – пожалуйста.
– Спасибо, – поблагодарила Зоя, – но мы еще кое-что купить хотели. Надо все-таки что-то посадить. Рассаду куплю. Мы же здесь до осени будем. А может, и больше. Как дело пойдет. Набросок сценария уже написали, вот теперь будем приводить все в порядок. До свидания.
– Ну ты, папаша, мочишь капканы, – весело заметил Антон. – Я откуда знаю, куда твоя Зоенька подевалась? Наверно, уехала другого старого хрыча охмурять.
– Ты это брось, – недовольно проговорил Василий Григорьевич. – Ты мне лучше прямо скажи: ты с ней разговаривал?
– Да нужна она мне, – отмахнулся сын. – Она же твоя любовь, – рассмеялся он в лицо отцу. – Вообще- то хотел я повидать и ее, и братца ее, но не получилось. С одной стороны, и хорошо, что не встретил. А то после слез маман я бы эту шалаву прибил, наверное.
– Но ты говорил, что Гога ей не брат, а…
– Так оно и есть, – кивнул Антон. – Короче, папаша, ну их на хрен. Были и сплыли. Ты себе еще какую- нибудь шалаву отыщешь. Их сейчас пруд пруди. Хочешь, я тебе поставлять буду? – Он усмехнулся. – Молоденьких и чистеньких. А то ведь сейчас всякой заразы нахвататься можно. Начиная от всем известного триппера и кончая чумой двадцатого века…
– Не верю я про Зою, – пробормотал отец. – Не такая она, как ты говоришь. Она у меня ни разу даже не спросила ничего. Я ее и в ресторан приглашал. Не пошла. А ты говоришь, что она якобы…
– Все, папаша, – кивнул Антон, – забыто. И давай закончим на этом. Но если ты вдруг по новой в какую-нибудь молодуху втрескаешься, о матери не забывай. Если уж приспичит, то не афишируй свою вспыхнувшую любовь. А теперь, – он встал, – мне пора.
Проводив его взглядом, Василий Григорьевич вздохнул. Услышал шум подъехавшей машины и подошел к окну. Увидел, как сын садится в белую «вольво».
– Ну, – Антон взглянул на сидевшего на заднем сиденье Стилиста, – узнал про эту парочку что-нибудь?
– Нет. Их в городе и не знает никто. Хозяйка, у которой они хату снимали, говорит, что платили аккуратно. Она иногда заходила на квартиру. Все было чисто. Соседи не жаловались. Жалеет, что уехали так внезапно.
– А про тебя или Бугра, – немного помолчав, спросил Антон, – никто не спрашивал?
– Не слышал, – усмехнулся Стилист. – По крайней мере меня точно никто не спрашивал.
– Ты не блатуй, – осадил его Антон. – Я уверен, что у них кто-то знакомый в городе есть. И он наверняка начнет про тебя или про Бугра выяснять. Потому что Гога с Зойкой сейчас напуганы и наверняка начнут узнавать, насколько серьезны те, кто присылал парней. Ну и ребятишки у тебя, – усмехнулся он. – Их баба сделала, они и заложили тебя с Бугром. Смехота.
– Бугор с этим козлом разобрался.
– Ты постарайся найти эту парочку, нужны они мне. А о старикашках, которых за квартиры кинули, не выяснял? – В Коврове одного дедка в дом престарелых определили. И в Суздале одну бабулю обули. Правда, все на законном основании. Они сами передали им квартиры. То есть не им самим, а каким-то алкашам, которые потом хаты под офисы продали. Чисто сработано, – усмехнулся Стилиста – Значит, парочка при барышах.
– Слышь, Мустанг, ты мне попонятней разжуй, чем они тебя зацепили? Неужели из-за каких-то бабок, что они себе наварили, ты…
– Счет у меня к ним имеется. Дело не в бабках. Эта сучка чуть маман до инфаркта не довела. Вот я и хочу ей возвышенную любовь устроить. Чтоб папаша въехал, кто она такая на самом деле.
– Понятно.
– В общем, Костя, постарайся их найти. Или хотя бы ее. К тому же она не зря о тебе узнавала. Зойка – еще та сучка, и Гога крученый фрукт. У него в колоде всегда пять тузов. Врага надо знать в лицо. Неужели тебе самому не хочется встретиться с ними?
– Мне все равно, кто и что обо мне узнает. Да и что они мне могут сделать? – Стилист презрительно улыбнулся. – А вот твою просьбу я не пойму, ведь ты, Мустанг, сам можешь эту парочку вычислить и хапнуть. А ты…
– Им обо мне известно. Так что, если узнают, что именно я ими интересуюсь, могут с перепугу в
