Почему он ничего не говорит уголовникам? Псих не узнал ее. Вообще-то он и не видел ее никогда. Выбросив окурок, Клава вышла на кухню.
«Ладно, — решила она. — Выхода нет. Буду пока с ними. А там видно будет. В случае чего, если почувствую опасность, перебью всех ночью и уеду. А если не успею? С тремя мне с ними не справиться. С одним Буровым и то вряд ли. Он чего-то хочет. А почему он, сволочь, постоянно молчит?»
Уголовники, которых начавшая чистить купленную ею по дороге картошку Ира прогнала из кухни, о чем-то весело болтали в соседней комнате.
— Тебе помочь? — спросила Клава.
— Да не надо, — вытирая грязной рукой лоб, благодарно взглянула на нее Ира.
— Вытрись, — засмеялась она. Взяв лежащий на столе выкидной нож, открыла его и присела рядом с девушкой.
Ризов в длинном халате, с влажными после ванны волосами, присев на кресло-кровать, раздраженно спросил:
— Скоро там?
— Сейчас, — испуганно ответила стоявшая у телефона симпатичная девушка. Услышав длинные гудки вызова, поднесла кнопочный аппарат к нему. Взмахом руки выпроводив ее, он снял трубку. Ему ответили:
— Дьячкова у телефона. Кто говорит?
— Здравствуйте, Нина Павловна, — улыбаясь, начал он. — Надеюсь, представляться не стоит?
— Степан Павлович?
— Если узнали, — мягко пожурил он ее, — зачем спрашиваете.
— Если откровенно, — с нескрываемым удивлением проговорила Дьячкова, — я не ожидала, что вы позвоните.
— Мы же деловые люди, — сказал он, — и, надеюсь, не будем ворошить прошлое.
— Кто прошлое помянет, — весело проговорила Дьячкова, — тому глаз вон…
— Я знаю эту дурацкую пословицу, — по-прежнему улыбаясь, но уже сухо сказал он.
Нина, видимо, почувствовала перемену настроения собеседника и засмеялась. Слушая ее звонкий, действительно веселый смех, Ризов почувствовал раздражение.
— Алло, — сказала наконец Дьячкова, — вы еще не положили трубку?
— Перестаньте, Нина Павловна, — с усилием удержавшись от злого крика, негромко попросил он. — Я к вам действительно с очень серьезным предложением. Поэтому давайте будем говорить соответственно.
— Ну что же, — по-прежнему весело согласилась Дьячкова. — Давайте попробуем.
«Она еще издевается, тварь!» — подумал Ризов. А вслух насмешливо поинтересовался:
— Вам ничего не говорит фамилия Смирнов? Или, может быть, интересуетесь его товарищем, Дубовым?
Положив трубку, Дьячкова долго смотрела на аппарат. Почему Ризов ей позвонил? Она нервным движением достала из пачки сигарету, щелкнула зажигалкой. Что ему нужно? Ведь просто так он… Длинный звонок словно подтолкнул ее к телефону.
— Да, — подняв трубку, сказала она. — Дьячкова…
— Вы подумали о моем предложении? — перебил ее голос Ризова.
— Я не знаю, что вы попросите взамен, — стараясь говорить спокойно, ответила Дьячкова.
— Уверяю вас, ничего такого, с чем бы вы не согласились.
— И что же это? — быстро спросила она.
— В вашем голосе я услышал заинтересованность, и это обнадеживает. Мне кажется, мы сможем договориться.
— Вот что, Степан Павлович, — сердито сказала она, — или вы говорите конкретнее, или прекращаем этот пустой разговор!
— Хорошо! — его голос тоже построжал. — Завтра к вам придет мой человек. Он передаст мою просьбу. Если вы ее исполните — для вас это сущие пустяки, — я сделаю то, о чем говорил ранее. Поэтому после того, как вас навестит мой человек и изложит мою просьбу, будьте столь любезны перезвонить мне.
— Я так и сделаю.
— С нетерпением буду ждать вашего звонка. До свидания. И, надеюсь, мы возобновим наши деловые отношения, так глупо прерванные вашим покойным отцом. Я вам от всего сердца сочувствую по поводу его нелепой гибели…
— Благодарю! — резко прервала его соболезнования Нина. — И до свидания.
Положив трубку, она удивленно покачала головой. «Что ему надо? Почему он неожиданно, ни с того ни с сего предложил своими силами захватить Психа? Неужели Ризов что-то пронюхал? Но тогда он наверняка не позвонил бы! Нет! Здесь что-то другое. О чем он просит? Это я узнаю завтра. Почему он не сказал по телефону?» Нина встала и несколько раз неторопливо прошлась по комнате. Затем остановившись, покачала головой.
— Да, — прошептала она. — Только об этом он не мог говорить сам и поэтому присылает человека. Но кто мог помешать ему?
Задумавшись, Дьячкова снова взяла сигарету. Впрочем, завтра все станет ясно. «Подожди! — одернула она себя. — А если он просто хочет меня поймать? Дура! Ведь не я же буду делать это! Может, что-нибудь другое? Про другое бы он сказал сразу. Ну что же, — улыбнулась она, — подождем его человека».
Жанна с тяжелым вздохом подняла голову и взглянула на сидевшего напротив нее Фомина:
— Но я действительно ничего не знаю!
— Странно. Они к вам приходят уже не в первый раз. Чуть не убили вас, а вы ничего не знаете. Но ведь что-то они у вас спрашивали?
— Про какой-то чемодан, — снова опустив голову, негромко сказала она.
— Какой чемодан? — быстро спросил майор и, не давая ей ответить, тут же задал следующий вопрос: — Что именно они спрашивали о чемодане? Когда?
— Это было около двух месяцев назад. Меня тогда они… — она замялась. — В общем, неприятно и, если честно, страшно было. И тот, которому я… — Жанна смешалась.
Фомин понял.
— А ловко вы тогда придумали, — неожиданно весело засмеялся он. — Я, если сказать откровенно, и то боялся. А если бы вы не поверили…
— Я ваш голос узнала, — смущенно проговорила Жанна. И, заметив в его глазах немое удивление, смущенно объяснила: — Я с вашей женой в школе училась. А потом она… — замолчав, Жанна опустила голову.
«Черт возьми! — мысленно ахнул Александр. — Ну, конечно! Как же я мог забыть? Идиот!» Поднявшись, он глухо проговорил:
— Извините. Мне пора. Но убедительно прошу: если что-то вспомните — немедленно сообщите. Они, — он кивнул на кухню, где сидели трое оперативников, — побудут еще некоторое время.
— Вы думаете, — Жанна испуганно посмотрела на него, — они еще придут?
— Возможно и это. Хотя после случившегося я в этом сомневаюсь…
— Спасибо вам. Если бы вы не пришли… — представив, что бы могло быть, она содрогнулась.
— Этим вы обязаны своему брату, — зная, что говорить этого он не имеет права, тем не менее не смог удержаться Фомин. — Потому что, — он обжег Жанну злым взглядом, — ваш брат бежал из мест лишения свободы. И сейчас рвется в Москву. И убивает, убивает, убивает!
— Нет! — отшатнувшись, Жанна закрыла лицо руками. — Он не убийца! И он не мог бежать! Ведь ему осталось всего… — Она покачала головой. — Нет. Он не мог, — и громко зарыдала.
Фомин, поморщившись, шагнул к двери. Неожиданно коротко, а затем длинно, требовательно
