Вот и решил навестить.
— С чего это ты вдруг таким заботливым стал? — Черкес подозрительно посмотрел на него.
— Весь ты в батьку своего, — усмехнулся милиционер. — Такой же недоверчивый. Все тебе какие-то капканы мерещатся…
— Ладно, начальник, — нетерпеливо прервал его Тарас, — говори, чего надо, и сваливай наскоряк. У меня сейчас процедуры.
— Лихо тебя твой братец отделал, — сочувственно вздохнул капитан.
— Слышь, ты, — с перекошенным яростью лицом рванулся к нему Черкес, — мне твои штучки-дрючки на хрен не нужны! Сдерни…
— Кто Розку Смирнову утопил? — жестко спросил следователь.
Растерянно замолчав, Тарас облизал пересохшие губы.
— Говори, — подстегнул его милиционер. — Псих наверняка с тебя за сестру спросит, — ты или твой братец Сашко? Кто?
— Не знаю, — он покачал головой. — Сукой буду — не знаю.
— Это ты Психу божиться будешь, — усмехнулся милиционер. — Он наверняка с тебя за сестру спросит. Ведь вы ее за брата своего, Гришку, утопили? А уж он-то с тебя за Розку спросит. Тем более сейчас ты… — насмешливо улыбнувшись, капитан встал. — Подумай хорошенько. По-моему, тебе сейчас лучше в камере на нарах валяться, чем здесь Психа ждать. А то не дай бог появится.
— Слышь, мусор, — хрипло бросил вслед шагнувшему к двери милиционеру Черкес, — в натуре Розку грохнули?
— Из Москвы-реки выловили. Сначала голову чем-то тяжелым проломили, потом веревку с камнем на шею — и в реку. Веревка, видно, хреновая была. Ее два дня назад рыбаки нашли. А сегодня опознали. У нас эксперты на мировом уровне работают, — подмигнул он побледневшему Черкесу. — Так что, приятель, — со вздохом сожаления посоветовал он, — колись, пока не поздно. Баба она дрянная была. Много не дадут. Состояние здоровья учтут. Вообще надумаешь, — вернувшись, он достал чистый лист бумаги, — пиши с повинной. Ручка есть?
— Да иди, сука! — взревел Тарас.
— Значит, есть.
Закрыв дверь палаты, капитан остановил молодую женщину в белом халате.
— Извините. Как мне поговорить с лечащим врачом Чересова?
— Плохая у вас память, товарищ капитан, — женщина улыбнулась.
— Ой! — смущенно сказал он. — Ведь вы и есть невропатолог Сомова Анна Игнатьевна.
— Вот уж не думала, что милиция смущаться умеет, — весело заметила она и уже серьезно спросила: — А что вас интересует?
— Что с ним? — кивнув на дверь, спросил капитан.
— Травма позвоночника. Нарушена опорно-двигательная функция нижних конечностей.
— То есть он, — вспомнив коляску, догадался милиционер, — ходить не может?
— Вполне возможно, что и не сможет, — вздохнула Сомова. — Потому что, кроме травмы, его психическое состояние крайне тяжелое. Чересова уже дважды вынимали из петли. И удавалось это только потому, что он не может встать. А пытался повеситься на дверной ручке.
— Значит, он в любое время может покончить с собой?
Сумрачно оглядев сидящих за длинным столом офицеров милиции, генерал-лейтенант недовольно проговорил:
— Все свободны. — Но едва сотрудники начали подниматься, хлопнул ладонью по столу: — Помните, Лютый в Москве! И если с Психом нам, можно сказать, просто повезло, то Лютый бежал не для того, чтобы просто где-то отсидеться! Ему оставалось меньше трех лет, а он трупов наделал. К тому же, как говорил майор Фомин… — досадливо поморщившись, генерал опустил голову. Поднявшиеся офицеры при упоминании о погибшем товарище переглянувшись, замерли. — Так вот, — откашлявшись, продолжил генерал, — за сестрой Лютого, по мнению Фомина, велась слежка. Кем, установить не удалось. Поэтому внимание и еще раз внимание!
— За Жанной Кудриной наблюдает наш сотрудник, — негромко проговорил худощавый майор. — Он и заметил следившего за ней человека. Установить, кто он, не удалось.
— Все свободны, — прерывая его, махнул рукой генерал. — Об этом мы уже говорили.
— Игорь, — заглянула в комнату молодая симпатичная женщина, — я с дочкой в поликлинику пойду. У нее горло разболелось.
— Конечно, — кивнул Лютый. Вскочил и, подойдя к двери, с улыбкой посмотрел на маленькую девочку: — Это мы с тобой, наверное, вчера мороженого переели. У меня тоже в горле щиплет. — Он притворно закашлялся. Потом перевел взгляд на женщину. — Вы надолго?
— Нет, самое большее — час.
— Я, наверное, сейчас тоже уйду. — Дубов посмотрел на часы. — Ключ куда положить?
— В почтовый ящик, — грустно ответила она и, опустив голову, тихо спросила: — Ты совсем уходишь?
— Нет, самое большее — на час.
— Тогда до свидания! — Она засмеялась.
— Пока, — помахал рукой Лютый повернувшейся к нему девочке.
Когда Люда с дочкой вышли, прошел на кухню. Поставил чайник и начал собираться. Переоделся в джинсовый костюм, достал из-под подушки два револьвера. Немного подумав, сунул их в спортивную сумку. Сзади под куртку сунул пистолет за пояс джинсов. Две запасные обоймы положил в задний карман. В другой — выкидной нож. Повертевшись перед зеркалом, остался доволен: ничего не видно. И прошел на кухню, где засвистел закипевший чайник.
— Точно здесь? — Василиса посмотрела на неприметного. Внимательно осмотрев двор девятиэтажного дома, он кивнул.
— Отлично, — довольно потерла руки Василиса.
Явно недовольный, Пузырь молча сидел на переднем сиденье.
— Ты ее узнаешь? — спросила Потина.
— Конечно, — улыбнулся неприметный. — Баба она видная. Что ножки, что задок…
— Тогда останешься с парнями, — решила она. — В дом пропустите. Назад пойдет: цепляйте — и в машину. Представьтесь, будто из милиции, чтобы кипиш не подняла.
— Лучше Ляхина привезти, — посоветовал Пузырь. — Его она знает. Так что в тачку спокойно залезет.
— Думаешь, он пойдет на это? — посмотрела на него Потина.
— А куда он, на хрен, денется? — зло сказал Сулов. — Мы ему за это деньги платим.
— Тогда поехали к нему, — заторопилась она.
— Успеете, — посмотрел на часы неприметный. — Она с хозяйкой договаривалась на полвторого.
Пузырь посмотрел на часы: без четверти час.
Расплатившись с таксистом, Эдгар подхватил рюкзак и вышел из машины. Посмотрел на часы, улыбнулся. Жанна, конечно, его не ждет. Закинув рюкзак на плечо, направился во двор. Потом остановился. Она что-то говорила о друзьях брата, которые его очень ждут. Сначала он подумал, что она имеет в виду тех, с кем он «познакомился» тогда. И только сейчас понял: Жанна говорила о милиции. Значит, идти к ней нельзя. Он не то чтобы боялся встречи с милицией. Просто не хочется лишних разговоров. Эдгар присел недалеко от Жанниного подъезда, посмотрел наверх, закурил. Но тут же бросил сигарету и выскочил. Жанна вышла из подъезда и торопливо направилась к выходу из двора. Рванувшись вперед, быстро догнал ее. Услышав позади шаги, женщина испуганно оглянулась.
— Ты? — удивленно и радостно воскликнула она.
— Здравствуй… — Эдгар смущенно посмотрел на Жанну. Как она приняла его признание по телефону?
