— Трезвое замечание, — кивнул Павлов. Он нервно поглядывал в сад. Только бы уголовники не вмешались! И именно поэтому сам предложил: — Тогда почему мы здесь? Ехать так ехать!
— Станция, — кивнул Псих.
— Ну и что? — сидя на пеньке, потирая отдающее болью колено, буркнул Лютый. — На товарняке днем враз срисуют. И менты на первой же станции на гоп-стоп возьмут.
— На товарняках пусть беглые химики ездят! — засмеялся Смирнов. — Мы с комфортом поедем. В купейном!
— Это на какие же вши? — покосился на него подельник. — Бабки у тети Сони оставили. Сам говорил, по дороге достанем. А это значит ментов с ходу на хвост сажать!
Не отвечая, Псих весело рассмеялся.
— Какого хрена ха-ха ловишь? — раздраженно спросил Дубов.
— Лично мне бабка с ходу не приглянулась, — сказал Псих. — И поэтому бабки я с собой даже в баню брал.
Открыв рот, Лютый некоторое время удивленно смотрел на него. Потом громко расхохотался и опрокинулся на спину.
— Ай да Псих, — сквозь смех выдавил он. — Бабке не поверил! Гнилой ты стал после крытки!
— Не после крытой, — серьезно поправил его Псих. — Я в камере смертников поумнел.
— Выметайся отсюда! — перешагнув порог комнаты, выкрикнула Аля.
— Ты чего тявкаешь? — вскочив с постели, Клава шагнула ей навстречу.
— А то! — подошла к ней хозяйка. — Нечего Толяна кривыми ногами завлекать!
Напоминание о едва заметной кривизне ее длинных сильных ног, всегда приводило Федину в ярость. Она считала, что этот изъян другие не замечают.
— Ты на свои костыли погляди! — закричала она. — Да и сама ты — ни рожи, ни кожи. И жопа — две пачки махорки! — вспомнив оскорбительную оценку обитателей следственного изолятора в адрес не понравившейся им женщины, добавила она.
Миледи, успев среагировать на стремительный выпад левой руки Али, отбила ее кистью правой и ногой ударила соперницу в живот. И когда та согнулась, коротко и резко рубанула ее по шее ребром левой ладони. Метнулась к входной двери, заперла ее на ключ и стала тщательно обыскивать комнату.
Допивая компот маленькими глотками, Буров посмотрел на часы. Уже почти десять вечера. Где искать Павлова, он не знал. Добравшись до города, Лев взял такси, доехал до оставленного ему Костей адреса. Войдя во двор, он с безразличным видом устроился около детских качелей. Со стороны можно было подумать, что человек, устав после тяжелой работы, решил подышать перед сном, просто отдохнуть. Но глаза Бурова внимательно и цепко отмечали все и всех. Трое спортивного вида мужчин о чем-то громко разговаривали и преувеличенно громко смеялись. Заметив в окне нужной ему квартиры мелькнувший силуэт, Лев неторопливо поднялся и лениво пошел к выходу со двора. Остановился, чиркнув спичкой, прикурил. Не вдыхая, дважды вроде бы аппетитно пыхнул сигаретным дымом. Свернул за угол дома, брезгливо сплюнул, выбросил сигарету и быстро пошел по тротуару.
— Садитесь, Алла Кирилловна, — сделал приглашающий жест улыбающийся пожилой мужчина в дорогом костюме. На его ослепительно белой рубашке искрился в свете ламп дневного света блестящими точками узкий галстук.
— Здравствуйте, Иван Артемьевич, — сдержанно поздоровалась она.
— И вы, молодой человек, садитесь, — он приветливо посмотрел на остановившегося у двери Павлова.
— Спасибо, — спокойно отозвался тот. — Я постою.
— Чай или кофе? — перевел Иван Артемьевич взгляд на севшую напротив него женщину.
— Если можно, крепкого чаю, — тем же голосом проговорила она.
— А вы, молодой человек, тоже чай? Или предпочитаете кофе?
— Кофе с коньяком, — улыбнулся Костя.
— У каждого свой вкус, — одобрительно заметил Иван Артемьевич. — Я сейчас распоряжусь.
Поднявшись, он неторопливо вышел из комнаты.
— Кто он? — тихо спросил Павлов.
— Зарецкий Иван Артемьевич, — оглянувшись на дверь, быстро ответила Алла. — В прошлом большой партийный начальник. Сейчас очень влиятельный и уважаемый человек. Преуспевающий бизнесмен.
— Понятно, — кивнул Костя. — Это ему твой отец постоянно возил проценты с прибыли?
Женщина молча и, как отметил Павлов, испуганно, кивнула.
— А что ему от тебя надо?
— Совсем немного, — раздался насмешливый голос Зарецкого. — Сейчас Алла Кирилловна является единственной и законной наследницей погибшего Кирилла Семеновича, — его голос дрогнул. — Поверьте, милая, — подойдя к Бочаровой, он легко коснулся ее плеча холеными пальцами, — я вам искренне сочувствую и скорблю вместе с вами. Ибо ваш отец был прекрасным человеком и преданным другом…
— И чего же вы хотите от дочери вашего преданного друга? — спросил Костя.
— А вы дурно воспитаны, молодой человек! — резковато проговорил Зарецкий.
— Примите мои извинения, — развел руками Павлов. — Но, видите ли, в чем дело, Алла мой старый и хороший друг. И мне только поэтому хотелось бы…
— Любопытство никогда не приводило к добру, — в голосе Ивана Артемьевича лязгнул металл.
— В свою очередь, хочу предупредить вас, — так же жестко проговорил Костя, — я с детства не переношу угроз!
— Кто он тебе? — взглянув на взволнованную Бочарову, сердито спросил Зарецкий.
— Я же сказал, — начал было Костя. — Мы…
— Мы любим друг друга, — тихо закончила за него Алла.
— Что?! — гневно выкрикнул Зарецкий. — Что ты сказала?!
— То, что слышал! — громко сказал Павлов.
— Молчать! — закричал Иван Артемьевич.
— А ты мне рот не затыкай! — шагнул вперед Костя. Услышав позади какой-то шорох, резко развернувшись, ударом локтя свалил бросившегося на него парня. Отбив удар ноги другого, пнул его в копчик.
В комнату ворвались шестеро мускулистых парней. Уложив одного из них ударом кулака, Костя перепрыгнул стол и метнулся к пронзительно закричавшему Зарецкому. Дважды негромко хлопнули выстрелы. Павлов, дернувшись, с размаху упал на пол.
— С вами все в порядке? — держа в руке небольшой револьвер, Саша подскочил к побледневшему Ивану Артемьевичу.
— Где ты их набрал?! — тыкая трясущейся рукой в сторону толпящихся у двери парней, пронзительным, тонким голосом спросил тот.
Побледневшая Алла, не отрывая немигающих, как бы остекленевших глаз от тела Павлова, упала со стула.
— Врача! — заорал Зарецкий. — Быстро! Она мне живой нужна!
— Где ты, Лева, — с протяжным стоном прошептал шевельнувшийся Павлов.
— Добить и куда-нибудь подальше, — брезгливо отворачиваясь, приказал Зарецкий.
Присевший возле Бочаровой невысокий мужчин, проверив пульс, осторожно приподнял ей веки.
— Что с ней? — раздался повелительный голос Ивана Артемьевича.
— Обморок, — быстро ответил тот.
— Я это и сам вижу! — заорал Зарецкий. — И спрашиваю, что с ней?
— Нервный срыв, — испуганно повернувшись к нему, прошептал врач. — Я ей сейчас сделаю…
— Делай что хочешь! Но чтобы она была живая! Иначе самого закопаю!
— Иван Артемьевич, — в комнату вошла молодая, ярко накрашенная женщина. — Вам звонил… —
