— Нет, — смутился великан, — я вообще-то хотел спросить замужем ли такая красавица?
— 'Красавица?!' — она метнула на него разъярённый взгляд, — 'он, что, издевается'?
Мольфи всегда была скромного мнения о своей внешности. Невысокого роста, не то чтобы полная, но, скажем так, пухленькая, с румяным круглым лицом и рыжими волосами. А ещё у неё были веснушки, вздёрнутый нос и глаза цвета лесного ореха — карие с лёгкой зеленью. И ни капли аристократической стройности, бледности и утончённости.
Однако никаких следов насмешки на лице горца она не заметила.
— Я замужем за магией, — хмуро ответила девушка после некоторого раздумья.
— Волшебство — не самый хороший муж, — вполне серьёзно пояснил горец, — у меня три жены, но мой дом достаточно просторен и для четырёх…
— 'Он что, серьёзно'?
Мольфи упорно пыталась высмотреть в его глазах иронию, но не могла. В конце концов, ведь по горским представлениям она действительно не так уж некрасива. Там многие девушки на неё похожи. Её саму иногда принимали за горянку. Возможно, он действительно не издевается…
— Я польщена, — уже мягче заметила волшебница, — но я пока не задумывалась о замужестве…
— Если задумаетесь, не забудьте старину Кейрна, — улыбнулся горец, — чародейке всегда будут рады в моём клане.
Дидерик разлил вино по бокалам.
— Вы меня озадачили, Барло, — он подвинул кубок собеседнику и отставил бутыль, — зачем было устраивать это представление?
— Чтобы посмотреть, — ординатор аккуратно взял бокал и стал внимательно разглядывать его содержимое.
— Посмотрели?
— О, да… — Барло сделал глоток, — отменное вино.
Дидерик опустился в кресло и пристально уставился на собеседника.
— Мне кажется, или девушка испортила вам весь замысел…
— Да, я не ожидал от неё, — согласился Барло, — скорее даже не от неё, а от Сораниуса и его братии. Им стоило лишить её звания…
— Но они этого не сделали. И поэтому вы не смогли увидеть того, что хотели.
— Отчего же. Я увидел.
— Позвольте узнать, что именно.
— Я увидел ваше лицо, ваше высочество, и её лицо тоже.
— Чтобы на нас посмотреть, совершенно необязательно было требовать её ареста, — принц тоже пригубил вино, — вы поставили меня перед сложным выбором.
— Зато теперь я знаю, что ваше высочество любит старых друзей, помнит старых врагов и уважает старые законы…
— Вы увидели всё это в наших лицах?
— В вашем лице, ваше высочество.
— Насколько я понимаю, вы всё ещё собираетесь выдвинуть обвинение против этой девушки?
— Возможно. Хотя она умнее, чем мне сперва показалось, и многому научилась за прошедшие годы. Пожалуй, даже может быть полезна. Восток её испортил, но и такой ей найдётся применение…
— Я удивлён, отец Барло. Это идёт вразрез с вашей репутацией. Говорят, вы готовы выжечь любые заблуждения калёным железом.
— Я не готов, ваше высочество, я это делаю…
— Но тем не менее вы хотите меня убедить, что не питаете неприязни к девушке, которая когда-то от вас сбежала?
— Неприязнь — лишь эмоция. У калёного железа нет эмоций.
Дидерик посмотрел на него с лёгким удивлением.
Барло сделал ещё глоток.
— Буду честен, — сказал он, — я возлагал большие надежды на князя Сигибера и принца Лизандия. Тогда они казались мне… понимающими.
— А теперь?
— Увы, князь свернул на кривую дорожку, обещавшую власть и успех слишком легко. Он связался не с теми людьми и пал очень глубоко. Принц Лизандий показал себя лучше, но, к сожалению, его убили…
— Убили?! — Дидерик опустил кубок и пристально взглянул на Барло, — вы уверены?
— Совершенно. Родгар Ласи сделал это, и сам занял его место.
— До нас доходили слухи о подложности Лизандия, но я не был уверен, — признался Дидерик.
— Теперь можете быть уверены. К сожалению, люди в столице не представляют ситуации, и многие из них всё ещё поддерживают самозванца.
— Но ведь вы способны их просветить? Не так ли? Или у вас нет достаточно убедительных доказательств?
— Есть.
— И какие же?
— Это мы обсудим как-нибудь позже. Сейчас меня волнует другое. По моим расчётам Сигибер и Родгар вместе могут выставить в поле до двадцати тысяч войска.
— У меня пятнадцать. Этого должно хватить.
— Двенадцать, на самом деле, — чуть заметно усмехнулся Барло, — и на его стороне Сораниус с магами.
Дидерик поморщился.
— Боюсь, без сражения всё равно никак не обойтись.
— Скорее всего, — согласился Барло, — но меня сильно огорчает перспектива глубокого падения князя Сигибера… Как честный человек я должен попытаться его спасти.
Он ожидающе взглянул на Дидерика. Тот чуть усмехнулся.
— Возможно, у калёного железа и нет эмоций, но в умении торговаться ему не откажешь. Чего вы хотите?
— В принципе я это уже практически получил…
Дидерик лишь удивлённо приподнял бровь.
— Я хотел посмотреть, как вы себя поведёте, когда я потребую ареста девочки. Она несколько испортила картину, но кое-что я увидел. Вы не готовы нарушать законы ради своих желаний. Это большой плюс для наследника престола.
— Я ведь её не арестовал…
— Но вы бы это сделали, правда?
Дидерик замялся.
— Император должен понимать, что надевая корону, он получает нечеловеческую власть и силу. И он должен ей соответствовать, — мягко заметил Барло.
— Но он всё равно остаётся человеком.
— Да. Но становится и кем-то сверх того.
В шатре повисло молчание. Дидерик поболтал вино в бокале и допил.
— Итак? — спросил он.
— Вы можете стать императором, — сказал Барло, — но как вы поступите со своими врагами?
— Каждый имеет право поддержать того кандидата, кого считает нужным. Пока император не избран, это не преступление.
— А как быть с теми, кто обратился к тёмному волшебству?
— Это уже ваша работа, отец Барло.
— И я её сделаю, — кивнул тот, — но ведь есть и люди, искренне впавшие в заблуждение…
— Неужели мне говорит это калёное железо? У него ведь нет эмоций.
— У него есть разум. Род Сигибера древен и уважаем. Но князю не удалось родить наследника. По крайней мере пока… Если князь покинет свой престол сейчас, это подаст скверный пример и породит
