— Основу можно сделать из кожи или тонкого металлического листа, подбить фетром, а снаружи покрыть эмалью…
— А из железа можно? — заинтересованно спросил Родгар.
— Из меди легче, но железная будет прочнее…
— Это наверняка долго, да и где мы возьмём всё необходимое? — не слишком уверенно произнесла волшебница.
— Мы у подножия Кричных гор, — Укен позволил себе чуть улыбнуться, — здесь полно железа и хороших кузнецов. И ювелиров. Не думаю, что мне понадобится больше пары дней.
Роб окунул тряпку в миску с теплой водой. В воде заклубились тонкие, едва заметные, розоватые облака. Он отжал тампон и приложил к спине девушки. Та сдавленно охнула.
— Ещё немного, — сказал Роб.
— Совсем стыд потеряли, — покачала головой стоявшая рядом пожилая женщина.
— Я гусей вела, — жалобно произнесла девушка, она лежала на скамье лицом вниз и голос звучал глухо, — а молодые господа, которые с охоты ехали, стали их пугать и топтать, а я им говорю… ой!
— Уже всё, — успокоил её Роб, капнул на руку из склянки какую-то похожую на дёготь и пахнущую скипидаром густую жидкость, и осторожно смазал рубцы.
— Так я им говорю, нечего, мол, животину пугать, а они меня схватили… и потащили… и начали заставлять… — девушка смущённо умолкла, потом заговорила снова — а когда я отказалась, кто-то достал плётку и …
Девушка всхлипнула и уткнулась лицом в лавку.
— Хорошо мужики увидели, отбили, — добавила женщина, — а то невесть до чего могло дойти.
— Этого нельзя так оставлять, — сердито произнёс Роб, выпрямляясь во весь рост и протирая руки поданным женщиной вышитым полотенцем.
— Мой-то ходил жаловаться самому барону, — вздохнула женщина, — да только тот слушать его не стал. Говорит, дочка твоя сама виноватая, к молодым господам полезла…
— А твой муж?
— А чего он. Он им сказал пару ласковых, так его с лестницы спустили. Он слугам-то баронским тож бока намял, но их-то пятеро…
— Пусть пару дней полежит, — Роб накрыл девушку одеялом, — всё заживёт, даже шрамов не останется…
Он сделал паузу, виновато отвернулся и вышел из комнаты.
Чинно сидевшие вдоль стены люди как по команде встали, дружно заскрипев сапогами.
— Всё в порядке, — сказал Роб, — через пару недель будет здорова.
— Мы вот тут собрали… — один из мужчин достал из-под лавки внушительный сверток, из которого торчало глиняное горлышко бутыли и что-то очень похожее на свиной окорок.
— Не стоит, это моя обязанность, — сказал Роб.
Мужчина недовольно засопел.
— Ты уж не обижай нас, ваша милость, мы ж знаем, что мало, но год-то не слишком урожайный был, так что не обессудь, чем, значица, богаты…
Роб секунду помялся, затем взял сверток. Подававший его мужчина держал его одной рукой легко, но Роб заметно покачнулся под весом узла.
— Спасибо.
Мужчины дружно кивнули.
— Вы должны пожаловаться старосте, — сказал Роб.
— Мы ходили… Но у старосты отобрали посох.
— То есть как отобрали, кто? — учитель поражённо моргнул, — посох символ его должности! Кто может его отобрать?
— Барон. Он говорил, черевчатое положенье.
— Черевичное вроде, — уточнил кто-то.
— Чрезвычайное, — машинально поправил Роб.
— Во-во. Война по-простому. Теперь у старосты нет власти, барон нами правит.
— Война?
— Вроде того. Где-то на востоке. Говорят сам царь на нас походом идёт.
— Ну, царь там или не царь, — философски заметил пожилой крестьянин, — но барон полный замок оглоедов нагнал. Бродят как волки в зиму, тащут всё куда дотянутся. И все при оружии, и все на службе. Ничего им поперёк не скажи…
— А ещё говорят, будто хотят второй оброк за этот год собрать, — прибавил кто-то.
Все дружно посмотрели на сказавшего. Тот сконфузился.
— А я что. Я ничего. Так люди говорят…
— Ясно, — протянул Роб и выбрался на улицу.
Свёрток был тяжёлый. Если исходить из его веса, то год выдался не таким уж плохим. Насколько Роб мог понять, там лежала бутыль непонятного зелья, окорок, несколько караваев хлеба и какие-то овощи. Судя по запаху, где-то в недрах узелка ещё скрывался кусок сыра.
Учитель положил узел на завалинку, и надел шляпу, аккуратно повешенную им при входе на кол для просушки горшков.
Огляделся. Он путешествовал на север уже несколько недель. Плодородные равнины Удолья заканчивались. Бесконечные поля сменялись мрачными осенними лесами. Если идти дальше на север они и вовсе превратятся в непролазные чащобы и зыбучие топи. Чернолесье. Близость лесного края ощущалась здесь во всём. В деревянных срубах, пришедших на место белёных домиков, в прочных заборах, оберегавших не только от соседских кур, но и от волков. В самих людях. Народ здесь был рослый, длинноносый, со светлыми волосами, голубыми глазами и тягучим медленным выговором. А кое-где самые древние старухи до сих пор ещё говорили друг с другом на непонятном молодёжи древнем языке.
Вышедший из дома хозяин присел на завалинку. Роб опустился рядом. Некоторое время они молча сидели, глядя в сторону заката.
— К дождю, — заметил, наконец, Роб.
— Точно, — подтвердил хозяин.
Они ещё помолчали. Холодный ветер гнал по земле опавшие бурые листья.
— А волхва у вас нету? — спросил Роб, — волхвы хорошие целители.
Хозяин поёжился.
— Нету. Был, правда, но весь вышел…
— Как так?
— Он за рекой жил. На краю большого леса. Как-то повздорил, значит, с нашим бароном, ну тот и навёл на него этих, серых.
— Ординаторов?
— Их самых. Ну они, значит, и прознали, что волхв тот колдовство всякое запретное делает. Порчу там наводит, книжки злые читает. Они за ним и пришли, а он их стал волшебством изводить, в тварей всяких превращать да болезни насылать. Так и не смогли взять, барона кликнули.
— И что дальше?
— Его люди, значит, стрелами подожгли хижинку-то волховскую, а когда тот из огня вылез, тут-то его и стрельнули. Отрубили голову и увезли, а тело в лесу закопали…
В голосе крестьянина осталась какая-то недоговорённость. Роб ждал. Минут через пять тот продолжил.
— Только вот сказывают люди, что теперь волхв тот ночами по лесам ходит. Всё голову свою ищет… И ежли в те леса дальние идёшь, завсегда возьми тыкву или клубок, или кругляк какой. Волхв-то мёртвый без глаз не видит, что это не его голова, да и возьмёт кругляк-то, а тебя не тронет. А если нет у тебя ничего круглого, то твою, значит, голову отымет… А ещё говорят, что когда он старого кузнеца в лесу поймал, тот пообещал ему железную голову сковать.
— Выковал? — несколько рассеянно спросил Роб.
