Я задохнулась от перенапряжения, комком в горле встало отчаяние. А в глазах уже темнело. Я чувствовала, что не успеваю. Вон он, тот мужчина у стойки терминала, в которого в моем сне целился убийца. А где же он сам?
И в следующий момент я увидела его. Он стоял гораздо ближе ко мне, чем во сне, у колонны. Дутая куртка, шапочка, надвинутая на глаза, и пистолет в руке. А у меня уже не хватало сил сдвинуться с места. Я хотела закричать, но не могла, горло перехватило от волнения. Я покачнулась, словно в замедленной съемке, и зацепилась взглядом за кобуру на поясе охранника, стоящего в шаге от меня. Я поняла сейчас ясно, что не смогу закричать или сдвинуться с места. У меня не было выбора. Словно мной руководили, управляли. Я чувствовал что знаю, что должна сделать, что смогу э сделать, что это единственный способ спасти…
Спасти??? Но мне придется убить того, другого. Спасти одного ценой жизни другого. Пусть даже убийцы. Кто я сама тогда буду? Убийца!
Я замерла. Хаос мыслей в голове. Я попятилась. Я видела, как блестят глаза убийцы, как шевелится его палец на курке. Но я не могла заставить себя сдвинуться с места. Я кричала внутри себя, я билась от внутренней боли, я пыталась понять, кто прав? Почему один хочет убить другого? За что? Почему я должна помочь жертве? Должна ли? Почему я должна убить незнакомого мне человека и спасти другого – тоже незнакомого. Кто из них прав? Разве можно просто так, ни за что, убить человека? Почему он хочет это сделать? Что такого сделал мужчина у стойки???
И вдруг словно что-то взорвалось у меня в мозгу. Разлетелось на миллиарды огненных вспышек. Все вокруг замедлилось. И я с тоской и каким-то звериным отчаянием, скручивающим сердце в пульсирующий болезненный комок, увидела, как пуля покинула оружие убийцы. Я видела, как она медленно летела по воздуху. Я хотела сейчас, в эту самую секунду, сделать все что угодно, чтоб она не достигла своей цели… Даже броситься ей наперерез. И я бы успела, хоть пространство и замедлилось, но я могла двигаться по- прежнему быстро, я это чувствовала. Но мои ноги словно приклеились к полу. Из горла вырвался только негромкий стон…
Я бежала по летному полю, бежала изо всех сил, прочь, прочь отсюда, скорее! Я бежала, и слезы застилали мне глаза, все расплывалось. Но я не хотела больше ни секунды оставаться там. Там, где произошло страшное, и я не смогла ничего изменить… Не знаю, сколько я успела пробежать, прежде чем упала. Я упала на колени и ладони. И рыдания вырвались из моей груди потоком. Волосы растрепались и закрыли лицо…
Неожиданно по полю пронесся воздушный поток, обжег мокрое лицо. Ветер такой силы, как будто рядом бесшумно пролетел самолет.
Я вскрикнула, откинула волосы с лица, но поблизости самолетов не было. Вообще, поле словно вымерло, царило чувство нереальности, словно я находилась в другом измерении, там, где не было людей…
Но вокруг меня клубилось, наползало голубоватое сияние. И я знала, что это означает.
– Здравствуй, ведьма, вот я и пришел за тобой, – услышала я чуть сбоку властный, звенящий металлом голос.
Я повернула голову, не поднимаясь. Он был здесь. Инквизитор.
– Все когда-то происходит. И это закономерно. Не справившаяся с заданием ведьма подлежит уничтожению! А ты не справилась, – усмехнулся он, – должен сказать, не таким уж трудным было это дело…
На глаза снова набежали слезы.
– Я не хотела его убивать! Ведь можно же было иначе, – плакала я, – я могла бы как-то по-другому его спасти!
– Только так, – сурово отрезал Инквизитор, – смотри: в этом покушении был задействован не один человек. Если бы ты закричала, допустим, или оттолкнула того, кого должна была спасти, он был бы спасен, но убийце удалось бы скрыться. Он сразу позвонил бы своему подельнику и сообщил о неудаче. А тот, в свою очередь, приступил бы к выполнению запасного плана. Самолет, на котором должен был лететь убитый, был бы заминирован в ту же секунду. В результате погибло бы очень много человек, просто так, ни за что. Выход был только один: убить убийцу. Спасенный в таком случае мужчина смог бы сесть на самолет, и события стали бы развиваться в нужную сторону.
– В нужную кому? А я? – закричала я. – Что было бы со мной?
– Ты бы успела вернуться в свою реальность.
– Нет, я не об этом. Я стала бы убийцей!
– Миллионы людей ежедневно становятся убийцами и не переживают на этот счет, – усмехнулся Инквизитор, – женщины убивают своих еще не рожденных малышей. Дети убивают родителей. Подростки – друг друга. Врачи – больных, которым должны бы помогать. Я молчу о войнах, в которых участвуют не те, кто их развязал, а вынужденно несущие свой воинский долг молодые парни, войнах, которые – бизнес по сути. Вот где убийцы! Они убивают просто так или из-за материальных благ. Ты – другое дело. Ты могла спасти человека, который многое сделал бы для страны. А убила бы ты всего лишь одного из «убийц ради денег». Понимаешь разницу?
– Нет, – покачала я головой, уже не вытирая слезы, давая им свободно катиться по щекам, – скажи мне: почему за ним охотился убийца? Разве убийцы преследуют безобидных, хороших людей?
– Еще как! – засмеялся Инквизитор. – Девочка, ты где и в какое время живешь? Ворон ворону глаз не выклюет, а вот голубю – всегда и с радостью. Ты думала прежде всего о себе, о том, что ТЫ потом будешь чувствовать и как с этим жить? Ты – ВЕДЬМА, ты должна была ЧУВСТВОВАТЬ, ОЩУЩАТЬ, ЗНАТЬ, что происходит и почему. Ты была здесь, чтоб спасти его. Но ты испугалась.
– Еще с первого своего задания я четко усвоила одно: каждый имеет право на жизнь. Абсолютно каждый. И ничего не происходит случайно. Даже то, что случилось сейчас. Это один из вариантов развития событий. Я вижу, что убитому, этому мужчине, был дан шанс, но убийца настиг его потому, что он шанс не использовал, он сделал что-то неправильно. И я здесь не могла помочь ему. Если бы я убила убийцу, самолет был бы заминирован в ту самую секунду, когда жертва прошла бы регистрацию.
Я сейчас говорила уверенно. Я действительно ЗНАЛА то, что говорила. Не понимаю, откуда во мне это взялось, но я говорила именно потому, что знала. И это знание не вызывало во мне никаких сомнений.
