— Хорошо, — снова вмешался Кубусь, — но почему Фредек сообщил пану Повальскому, что он нашел зонт? Он ведь мог промолчать?
— Хо-хо… — засмеялся дед Куфель, — вижу, что ты человек с головой. Зато Фредек — это ловкач и пройдоха. Он ведь не знал адреса и подумал: «Спрячу-ка я в ручке фальшивый план. Пусть себе разворотят всю кухню, а уж когда пробьют там большую дыру, то попозже за работу примусь я». Это хитрая лиса. Рассчитывал, что если влипнут, то вся вина ляжет на пижона Повальского.
— И все-таки он ошибся, — хихикнула Гипця. — Не знал, что нам тоже известен настоящий план.
— О, конечно, этого он не знал, скажу я вам, как не знал и того, что за ним уже присматривает один симпатичный офицер из уголовного розыска.
— А как полиция напала на их след? — поинтересовался Кубусь.
— Не повезло им, — пробасил дед Куфель. — Во-первых, пани Бауманова сообщила в полицию о пропаже зонта. Во-вторых, сотрудник бюро находок почувствовал, что с этим зонтом что-то нечисто, и тоже сообщил в полицию. Полиция начала розыск рыжей женщины, забравшей зонт из бюро находок. И так по ниточке они добрались до самого клубка, пока не сцапали их с поличным.
— Да, — вздохнул Кубусь, — сцапали-то их благодаря нам.
— Натуральный факт, — подтвердил дед Куфель. — Вы заварили всю эту кашу, да так, что никому лучше не сделать.
Гипця громко расхохоталась.
— Смешнее всего было с тем шифром: «У тети насморк». Интересно, что это значило?
Дед Куфель вторил ей басом и, отсмеявшись, пояснил:
— Это все выдумки того лакированного франта! Мы договорились, скажу я вам, что когда дело примет щекотливый оборот, то есть когда полиция, скажу я вам, станет наступать нам на пятки, то в присутствии посторонних будем пользоваться этим шифром…
— Тогда понятно, почему Спортсмен так перепугался, — перебила Гипця.
— Конечно, понятно, — подтвердил дед Куфель. — Он тут же скумекал, скажу я вам, откуда ветер дует.
— Но как Толусь Поэт узнал, что полиция ищет Фредека? — допытывался Кубусь.
— Толусь узнал об этом в притоне. Когда Толуся и Повальского привезли в гараж, чтобы они не смогли помешать Фредеку, кто-то проговорился, что полиция выпытывала в «Клене» о Фредеке. Толусь, парень неглупый, хотел предупредить меня, чтобы я сваливал оттуда. Да-а… Но Гипця, скажу я вам, не застала тогда меня в баре «У Белой Розы», потому что я заспался. Признаюсь, я ужасно устал, изображая богатого американского дядюшку. — Он печально вздохнул и, помолчав, продолжил: — Да, мои дорогие, всю жизнь я ходил по прямой дорожке и скажу вам — лучше быть дедом Куфелем в латаных штанах, чем богатым дядюшкой в дорогом костюме.
Кубусь задумался, по обыкновению потирая щеку ладонью.
— Одно мне пока не ясно. Пустое пианино, загадочные рулоны, притоны — связаны ли они с делом о черном зонте?
Дед Куфель погладил ладонью лысину и взмахнул рукой, словно отгоняя назойливую муху. Он медлил с ответом, не желая, видимо, затрагивать тему, о которой не имел представления. Потом раздраженно произнес:
— Не задавай таких глупых вопросов… Следствие еще не закончено. — Грустно взглянув на опустевшую бутылку, он добавил более приветливым тоном: — Неплохой этот портерок… А у меня снова в горле пересохло от этой болтовни. Принеси-ка бутылку минеральной, теперь уж за мой счет.
Глава LVIII
ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПУСТЯКИ
Когда барменша подавала Кубусю бутылку минералки, за окном послышался тихий шум работающего двигателя. Выглянув в окно, Кубусь прямо-таки оцепенел.
Возле бара остановился великолепный серый «Крайслер», широкие стекла которого поблескивали на солнце. Из автомобиля выкарабкался сначала Толусь Поэт, а вслед за ним выскочил Усик. Оба смотрели угрюмо и выглядели уставшими, словно вернулись из далекого и нелегкого путешествия.
Вскоре они появились в полутемном зале бара. Их трудно было узнать. От прежнего Толуся осталась только тень; похудев, он еще больше напоминал собой ходячую жердь, а при ходьбе еле передвигал ноги. Американец имел самый плачевный вид и выглядел как изжеванный: костюм измят, лицо небритое, усики не подстрижены, взгляд печальный и затуманенный.
— Дед Куфель здесь? — спросил Толусь, проходя мимо буфетной стойки.
— В садике, — неохотно бросила барменша.
Кубусь кашлянул, давая знать о своем присутствии, но они не соизволили его заметить и с безразличным видом проследовали дальше.
Юный детектив горько усмехнулся.
«Что ж, плохо дело, видно, им порядочно досталось», — подумал он и с бутылкой в руке поплелся за ними в садик.
Встреча проходила невесело. Прибывшие молчаливо уселись и, опустив глаза, барабанили пальцами по краю столика. Первым заговорил Повальский.
— В конце концов, не стоит ласстлаиваться, — философски оценил он случившееся. — Лазное бывает, не надо делать тлагедию. Главное — нас выпустили…
Толусь Поэт язвительно улыбнулся.
— Но ведь покойный дядюшка оставил пана в дураках!
— Ах, это пустяки! — отмахнулся Повальский. — Не стоит над этим лаздумывать.
— Над чем, прошу прощения? — поинтересовался дед Куфель.
Повальский жалко усмехнулся.
— Плошу вооблазить себе, мой покойный дядюшка коллекциониловал не только зонты, но и сталые монеты. — Он насмешливо фыркнул: — Неплохо, да? Дядюшка — нумизмат.
— Хо-хо… — покрутил головой дед Куфель. — Значит, неплохо ему жилось!
— Он плосто помешался. Вместо того чтобы облащать деньги в золото, он все их тлатил на сталые монеты…
— Так, значит, — перебил его дед Куфель, — в том сейфе…
— Да! — сердито крикнул Повальский. — Оказалось, что в том сейфе были монеты лимские, глеческие, финикийские, бог знает еще какие! Экспелт был в восхищении. Он сказал, что это одна из самых замечательных коллекций, колотые он только видел. Вы пледставляете?!
Толусь кивнул.
— Я тоже обрадовался. Мы могли пополнить собрание нумизматических сокровищ нашего Национального музея.
— Это фантастика! — вскричал Кубусь.
— Феноменально! — захлопала в ладоши Гипця.
Мужчины за столиком удивленно взглянули на юных сыщиков, будто только сейчас их заметили. Толусь Поэт послал им одну из самых обворожительных своих улыбок.
— Ах вы, сорванцы этакие! Вы тоже способствовали пополнению сокровищ польской культуры. Музей обязан выразить вам особую благодарность, а может, и выдать вознаграждение!
Кубусь слегка надулся от важности, будто собирался принимать поздравления.
— Вознаграждений мы не принимаем, — объявил он вполне серьезно. — Мы — детективы- джентльмены и работаем бесплатно.
— Браво! — засмеялся дед Куфель.
— Блаво! Блаво! — хлопнул пару раз в ладоши Усик. — Вы даже не знаете, что всклыли еще одну афелу.
— С рулонами и пустым пианино! — вскричал взволнованный Кубусь.
