много известных исполнителей, не то что какие-то «жучки».
Итак, они были вынуждены пока позабыть о громкой карьере и выйти играть на танцплощадки, полные пьяных «Тедди Бойз» и рабочих подростков. Иногда они выступали в «Кэверн-клаб», который всё ещё оставался бастионом джаза. Там их просили не играть рок-н-ролл. Поэтому ребятам приходилось выдавать свои вещи за настоящий джаз.
В то время ливерпульские группы неожиданно стали популярны в Гамбурге, портовом городе на севере Западной Германии. И вот (это было в 1960 году) некий Аллан Уилльямс, владелец ливерпульских ночных клубов, предложил ребятам выступить в Гамбурге. Они, разумеется, немедленно согласились и пригласили по этому случаю нового ударника Питера Беста. Пит был сыном владелицы клуба «Касбах», куда нередко, в надежде на удачу, заглядывали Джон, Пол и Джордж. Учился он в одной из лучших средних школ – Ливерпульском колледжиате и собирался стать преподавателем. Его хобби была игра на барабане. Зная об этом и о том, что Пит имеет собственную ударную установку, наши друзья предложили ему поездку в Западную Германию.
Конечно, родители ребят вначале были категорически против поездки, но в конце концов всё было улажено. Следует добавить, что и контракт группа получила весьма неожиданно. Ведь «Силвер Битлз» не числились в ранге лучших. Дело было в том, что одна из групп «Касс энд Кассанова» не смогла приехать в Гамбург. Поэтому срочно потребовалась замена. А так как в тот момент на месте не оказалось ни одной более или менее известной группы, то поездку предложили битлам. Те, конечно, согласились, несказанно обрадованные свалившемуся, словно с неба, контракту. Но в то же время они были испуганы. Ведь это была их первая зарубежная поездка, к тому же в иноязычную страну.
Гамбург
Известно, Гамбург – это порт на балтийском побережье Федеративной Республики Германии.
Здесь, как и обычно во всех портовых городах, живут люди различных национальностей. Именно гамбуржцы первыми не только в своей стране, но и в остальной континентальной Европе, познакомились с новыми стилями, модными в музыке англо-саксонских стран, и распахнули перед их представителями свои двери.
Словом, обстановка, характерная для Ливерпуля, здесь повторялась. В свой первый приезд в Гамбург «Силвер Битлз», однако, долго не могли придти в себя. В чём же тут было дело?
Ну, во-первых, они чувствовали, что в их музыкальной карьере наступает перелом, начинается какой-то новый этап в их жизни и, естественно, испытывали нервное напряжение. К тому же они совершенно не знали своего нового ударника Пита Беста и боялись, что он не сможет привыкнуть к уже тогда особому духу группы: «Пит Бест никак не прилаживался к нашей игре, – вспоминал Джордж Харрисон. – Вначале мы должны были согласовывать с ним темп, хотя с каждым разом манера его игры становилась всё лучше и лучше, впрочем, как и наша».
Кроме того, «Силвер Битлз» выступали в Ливерпуле в сравнительно спокойной манере. Здесь же, в Гамбурге, их поощряли открыто проявлять свои эмоции, делать свои выступления как можно более острыми и увлекательными.
Но всё это отнюдь не огорчало Джона, любившего шокировать публику. «Это всегда был его номер, – рассказывает Пол, – делать прыжки ангела или кататься по сцене к большому удовольствию местных любителей рока, которые быстро стали нашими поклонниками».
Битлы играли все семь дней в неделю, по восемь часов в сутки в одном из многочисленных гамбургских клубов, заполненных публикой, которая выглядела так, будто только что сошла с полицейских объявлений о розыске преступников. Чтобы выдержать такой ритм жизни, битлы (за исключением Пита Беста) по совету местных друзей стали принимать сильнодействующее лекарство в виде пилюль, которое не позволяло уснуть или проголодаться. Так впервые «Силвер Битлз» употребили наркотики.
Совершенно не надо удивляться тому, что внешняя взвинченность, даже агрессивность, которые в Ливерпуле имели оттенок позёрства, здесь, в Гамбурге поневоле стали естественными. На сцене иногда происходили такие дикости, что трудно даже представить.
Леннон рассказывал об этих днях: «Мы ненавидели владельцев клуба до такой степени, что скакали по сцене до тех пор, пока не проламывали её. Это кончалось тем, что мы должны были прыгать по самому залу. Пол играл „What J Say“ (популярная песня) по часу и больше. Гангстеры приходили в клуб потому что, в сущности, они и контролировали всё это. Они же посылали нам шампанское на сцену, хотя это нас убивало. Они говорили: „Выпейте это, а затем играйте „What J Say“. И мы должны были это делать в любое время дня и ночи. Даже если они приходили в шесть утра, а мы к тому времени уже играли семь часов, все равно мы должны были их слушаться. Я чувствовал себя так мерзко, что ложился за роялем, пока остальные ребята играли. Иногда мы выходили на сцену, одетые только до пояса и с сидениями от унитазов на шее“.
Но всё же эта поездка, какой бы напряжённой она не была, сплотила и закалила четвёрку.
Именно тогда же в Западной Германии они познакомились с Ричардом Старки, известным больше под именем Ринго Старр, – участником группы Рори Сторма «Харрикейнс» – «Ураганы», также находившейся тогда на гастролях в Гамбурге. В те дни Ринго всё своё свободное время проводил за столиком в зале клуба, наблюдал за выступлением «Силвер Битлз». В свою очередь Джон, Пол, Джордж и Стю быстро подружились с Ринго Старром, который вполне соответствовал их духу.
Кроме Ринго ребята сблизились в Гамбурге с группой немецких студентов и художников, привлечённых стилем игры «Битлз». Среди них были Клаус Воорман, который создал в 1966 году конверт для диска битлов «Revolver», играл впоследствии на бас-гитаре в «Пластик Оно Бэнд» и упоминался в своё время как возможная замена Полу МакКартни, когда последний в 1970 году покинул «Битлз»; Астрид Киршнер – девушка, ради которой Стю Сатклифф остался в Гамбурге, и которая придумала те самые знаменитые прически «А ля „Битлз“, позже наделавшие столько шума в среде моды, парикмахеров и родителей. Астрид также принадлежит заслуга в создании одних из самых знаменитых фотографий „Битлз“.
Клаус и Астрид стали лучшими друзьями «Силвер Битлз».
Что же касается популярности ансамбля, то круг его поклонников становился всё шире, постепенно захватывая все слои гамбургской молодежи и не только её.
Дружба между Астрид и Стю вскоре переросла в любовь, и они решили не расставаться.
К этому времени минуло почти пять месяцев с того дня, как ребята покинули Ливерпуль. Контракт каждый раз автоматически продлевался, так как группа пользовалась популярностью.
Но вскоре местные власти, придравшись к тому, что Джорджу не было восемнадцати лет и поэтому он, как иностранец, не имел разрешения работать или проживать в Западной Германии, предложили ему покинуть страну. Скорее всего, а так думала и сама группа, вмешательство властей было вызвано совсем
