слушали. Автомат у того, что был вооружен, висел за спиной.
Когда до них осталось метров десять, Осина нажал на тормоз. Одновременно мы распахнули дверцы. Я еще увидел удивленные лица ментов и врача и надавил на спусковой крючок. Автомат бешено затрясся в моих руках.
Первым упал санитар и сверху на него повалились носилки. Мент рванул автомат с плеча и вдруг опрокинулся на спину. Срезанные пулями веточки с деревьев падали на землю. Звеня осыпались стекла в окнах первого этажа. Белый халат врача окрасился кровью. Смешно взмахнув руками он рухнул лицом вниз. Козеля пригибаясь кинулся за «скорую». Осина громко выругался
– Блядь, он за «скорой»! – закричал он, перекрывая грохот выстрелов.
Теперь мы били по машине из двух стволов. Обращенный к нам ее борт стал похожим на решето. Меня охватил азарт. Я безостановочно давил на спуск, что-то яростно выкрикивая. Из двери подъезда захлопали пистолетные выстрелы. Я инстинктивно присел. Стреляли сразу несколько человек. Пули свистели прямо над головой. Я полоснул очередью по черному провалу двери. Там кто-то завизжал от боли. Выстрелы прекратились.
– Пора сваливать! – крикнул я Осине.
От страшного грохота заложило уши. Столб пламени и дыма взметнулся к небу. Это взорвался бензобак «скорой». Осина отшвырнул автомат и упал на сидение.
Машина тронулась, Я запрыгнул в нее на ходу, продолжая поливать «скорую» огнем из автомата. Осина притормозил разворачиваясь. Я увидел как из –за обгоревшей «скорой» выскочил Козеля и хромая побежал к подъезду.
– Андрей! Вон он! – закричал я. – Он живой! Живой!
Осина выругался и на большой скорости повел машину к подъезду. Я высунулся с автоматом в окно. Фонтанчики пыли протянулись за Козелей. Он несся огромными скачками, стремясь достичь подъезда. Автомат в моих руках дернулся и заглох.
– Патроны кончились! – отчаянно крикнул я. Козеля последним прыжком влетел в подъезд. Два ментовских «УАЗика» бешенно завывая въехали во двор. Из них, стреляя на ходу, появились люди в бронежилетах.
Осина вдавил педаль газа. Двигатель надсадно заревел. Стрелявшие нам вслед люди остались далеко позади.
Последнее, что я там увидел, это языки пламени, плясавшие на трупах, лежавших возле «скорой».
22
Козеля все-таки рискнул и приехал на кладбище хоронить мать. Хотя бояться ему было нечего, мы бы и так туда не сунулись. На кладбище наехало столько ментов, что их было больше, чем покойников. Ну и конечно, у Козели еще и своя охрана была. Так что народу на кладбище собралось много. Вообще похороны, говорят, получились пышные
Дальше события пошли сплошной чередой. Сначала сгорела моя квартира. Выгорела дотла. Потом кто-то поставил растяжку на дверь родителей. Рвануло, когда отец выходил на работу. Он умер спустя два часа в реанимации городской больницы. Мама попала в эту же больницу с сердечным приступом. Я даже не мог навестить ее…
У Осины отец умер от рака три года назад. Осталась только мать. Ее забили монтировками возле подъезда. Насмерть. Все это и вправду было похоже на войну… Подробности происходившего я узнавал от Юли.
Несколько раз звонил ей. Юля все время плакала. Я как мог утешал. С Темкой говорить было проще. Я хотя бы мог ему врать…
В городе на нас поставили крест. Списали. Так бывает всегда. Я не очень-то из-за этого расстраивался. Главное было выжить.
О чем думал и как переживал все это Осина я не знаю. Я выбросил пейджер и не подходил к телефону. Я даже на улицу почти не выходил. Мне нужно было прожить пять дней. Всего пять. Остальное меня уже мало интересовало.
Казалось, что эти пять дней никогда не пройдут. Еще ничего в жизни я не ждал так, как ждал дня, назначенного Наумом Борисовичем. И этот день пришел.
Я почти не спал ночь. Уже с шести утра сидел возле телефона. С трудом дотянул до полудня. Звонить раньше мне казалось неудобным. Когда часовая стрелка встала на двенадцати, я решительно снял телефонную трубку. Наум Борисович ответил сразу.
– Вадик, здравствуй, родной!
– Здравствуйте, Наум Борисович! Вот решил позвонить, узнать как там мое дело…
– Ну-у, Вадик! Обижаешь, старика. Если я сказал, что сделаю, значит сделаю! Я чуть не задохнулся от радости. Как же я ждал этих слов!
– Так и что?… И уже забрать можно? Старик тихонько засмеялся.
– Конечно, Вадик. Прямо сейчас и приезжай.
– Договорились, Наум Борисович! Я уже выхожу! Ждите! – закричал я.
– Погоди, Вадик, есть один нюанс, – медленно сказал старик. Я внутренне похолодел.
– Что за нюанс?
– Деньги, Вадик. Я облегченно вздохнул.
– Деньги готовы, Наум Борисович! Ровно двадцать, как и договаривались.
– Вот в этом и есть нюанс. Вадик, ответил старик, – Теперь цена тридцать.
– Как тридцать?! – потрясенно вздохнул я.
– Так тридцать, – подтвердил Наум Борисович.
Тридцать тысяч – это все, что у меня было. Отдав их я оставался нищим. Брег Черного моря издздевательски помахал мне рукой. – Вы же сами сказали двадцать, – беспомощно сказал я. – Сами…
– Обстоятельства изменились, Вадик. Теперь цена тридцать И не спорь, пожалуйста. В конце концов я ведь не навязываюсь. В нашем городе есть один молодой человек, который за эти документы заплатит мне и все сорок. Догадываешься кого я имею в виду? Я молчал. Все было более чем понятно.
– Алло? Ты меня слушаешь? – обеспокоенно спросил Наум Борисович. – Алло?
– Я слушаю Вас , Наум Борисович, – безжизненным голосом ответил я.
– Ты понял, что я сказал?
– Да понял, Наум Борисович. Пусть будет тридцать. Я согласен.
– Ну вот и умничка! – обрадовался старик. – Я знал, что мы с тобой договоримся. Все-таки столько лет знаем друг друга. Ведь ты мне Вадик как родной… – казалось он сейчас пустит слезу.
– Да, Наум Борисович, – безучастно согласился я – я знаю.
Старик наверно понял, что переборщил. Замолчал. Смущенно покашлял и спросил.
– Ну я тебя жду?
– Да, ждите, Наум Борисович.
– Адрес-то мой не забыл?
– Нет, не забыл.
– Ну все, подъезжай. До встречи.
– До встречи, Наум Борисович, – я медленно опустил трубку.
Остался сидеть на полу возле телефона. Тридцать тысяч! Сука! Я ударом ноги отшвырнул телефон. Сука! Как он меня! Я громко застонал. У– У– У-У! Как он меня! Ну почему?! Почему мне не везет? Почему-у- у?!
Беспросветное отчаянье охватило меня. Последняя надежда рухнула. Зачем мне эти документы без денег? Что я буду делать на Черном море? В грузчики что ли пойду? А жить где?… Все бесполезно…
«А может не стоит их забирать?» – вдруг подумал я. Лучше отдать деньги Юле. Мне все равно конец. Так пусть хоть она с Темкой спасется. Им ведь документы не нужны. Через месяц все успокоится и они
