«меча и магии»?
Семен, конечно, дураком не был. Он на мгновение задумался и кивнул:
– То есть ты хочешь сказать, что меч и магия правят этим миром? Что ты сразу показываешь, что ты один из этих мечей? А как же со мной? Я же не лезу на рожон.
– Ты владеешь магией. Да и того, что ты эльф, хватает для внушения уважения к тебе. У эльфов, знаешь ли, тут уже есть дурная репутация.
– Это какая – «дурная»? – возмущенно вскинулся Сема.
– Не будем отклоняться, – подняв ладонь, предложил я. – Этот вопрос ты сможешь рассмотреть потом. Размышления перед сном весьма способствуют этому самому крепкому и здоровому сну. Знаешь, – продолжил я после некоторой паузы, – это ведь было присуще мне еще до того, как я попал сюда. Просто там это было вторично, да и приносило мне больше неприятностей, чем выгоды.
– Вообще-то да, – кивнул Сема. – Вечно мне приходилось вытаскивать твою задницу из всех неприятностей.
– Ну а здесь это стало весьма нужным делом. Сначала надо показать, что ты силен и достоин уважения как противник, иначе тебя не станут слушать. Что умного может сказать калека или слабак, если он калека или слабак. Это стало здесь философией, которую переломить очень сложно. Сначала покажи себя, докажи, что ты имеешь право говорить, тогда тебя и станут слушать. Вот и приходится мне доказывать и показывать каждый раз, как происходит новая встреча.
– А ты говорил, что ты тут чужой, – укоризненно покачал головой Сема. – Да этот мир создан для тебя!
– Только ты об этом этому миру не говори, – улыбнулся я. – Пусть еще немного понежится в неведении. Кстати, а что мы будем делать в городе?
– Как это – что? – поднял брови Сема. – Походим, посмотрим. Да. Твоя Катрина, может быть, здесь и живет. Поищем ее. Жаль, что детектора металлов у нас нет.
– А он-то тебе зачем?
– Вспомни, сколько на ней железа было навешано.
– Да здесь на каждом втором этого добра висит полно. Здесь писк детектора – не показатель.
Вечером Фориэль нас обрадовал сообщением, что местный король устраивает прием. Мы автоматически оказались включенными в число приглашенных. Это сбивало у меня настрой на поиск девушки.
К тому же у меня появилась претензия к владельцу особняка. Какая? Да, собственно, по удобствам. Кто-нибудь знает, что такое сортир в условиях Средневековья? Не знает? Это вам повезло! А мне вот не повезло, и я узнал.
– Фориэль, что же ты не сказал, что используешь отхожее место в качестве пыточной камеры? – задал я прямой вопрос посланнику.
– Это как? – удивленно спросил Фориэль.
– Да достаточно туда посадить свежего человека на пару часиков, и готово! Он тебе признается во всем. Надо заметить, что он будет далеко не таким свежим. Но это уже детали.
– Я не могу понять, к чему ты клонишь? – подозрительно спросил посланник.
– Неужели у вас нет средств, чтобы убрать это ужасное амбре?
– Убрать что? – окосел Фориэль.
– Вонь убрать! И сделать это место более чистым и приятным для посещения, – разъяснил я, теряя терпение.
«А случай-то клинический!» – сказал мне взгляд Фориэля.
– Э-эх! А еще эльфами называетесь! – добил я посланника.
Когда я пошел спать, Фориэль сидел в глубокой задумчивости над схемой канализации, нарисованной мною, пусть и не квалифицированно, но доходчиво, на листе пергамента. Напоследок я посоветовал заменить запах отхожего места на «дивный аромат лесных или полевых цветов». Ну это уже по возможности.
Сема, очень тихо хихикая, отправился вслед за мной. Он-то меня хорошо знал, в отличие от Фориэля.
Утро началось с визита посланника. Причем замечу, что началось возмутительно рано. Когда я с трудом разлепил глаза, то обнаружил свежего и жизнерадостного Фориэля, расхаживающего по комнате, которую мне выделили в особняке.
– Сейчас подойдет Семенэль, и мы снова наложим на тебя иллюзию, – сообщил мне посланник.
– А надо? – осторожно поинтересовался я.
– А как же?! – Фориэль даже остановился, изумленно глядя на меня. – Раз ко мне прибыли два эльфа, значит, и к королю на прием должны попасть двое. Костюм тебе, кстати, уже приготовили. Вставай! Сейчас все будет сделано.
Да, костюм приготовили. Я подозрительно рассматривал фиолетовые штаны. Всю жизнь мечтал пощеголять в фиолетовом. Особенно в штанах.
– А другого цвета у вас не нашлось?
– Чем тебе не нравятся эти штаны? – не понял меня Фориэль. – Они очень даже модные.
– Ты еще скажи, что они имеют бешеный успех у женщин, – иронично сказал я, поднимая это чудо модельеров со столика у кровати.
– Успех у женщин имеют не штаны, а то, что в штанах, – цинично заявил Фориэль. – Мы полностью имеем у них успех. Даже удивительно, насколько человеческие женщины становятся податливыми в наших объятиях.
Мне это замечание не очень-то понравилось.
– Это, наверное, потому, что вы на них очень похожи, – счел нужным прокомментировать я, – такие же сюси-пуси субтильные.
– Влад, ну зачем же так? – укоризненно сказал Сема, заходя в комнату. – Я же тебе уже говорил, что женщины очень ценят экзотику. Мы для них экзотичны, вот они нами и интересуются.
– Ты смотри, чтобы их мужья вами не заинтересовались, – посоветовал я. – Вряд ли им польстит, что их жен обнимают такие экзотические личности.
– Конечно же, – дипломатично заметил посланник, – мы очень осторожно подходим к таким вопросам.
– А волосы ты зачем удлинил? – Я всматривался в зеркало, контролируя процесс наложения личины.
– Для эльфа такая длина – в самый раз, – пробормотал Фориэль, присматриваясь к моей внешности.
Семен внимательно следил за действиями посланника. Он сравнивал то, что получалось, с тем, что было. Да и, по ходу, учился новым ухваткам и магическим прибамбасам Фориэля.
– А мне не нравится, когда длинные волосы падают на глаза! – сварливо отозвался я.
Вообще-то мне больше нравились короткие стрижки. Мои волосы тут отрастали достаточно быстро, так что мне иногда приходилось устраивать им «Варфоломеевские ночи». Иными словами: где достал – там и обрезал. В разумных пределах, естественно. У эльфов как раз наоборот. Ценились длинные волосы. Одним из самых страшных наказаний считалась стрижка «а-ля бильярдный шар». Правда, мне не пришлось как-то быть свидетелем такого. Преступность у эльфов – голубая мечта всех охранников порядка. Вот с бритьем – это у них очень даже неплохо сработано. Когда у меня щетина стала неприлично длинной, заявился Мармиэль, намазал мне физиономию какой-то мазью, пробормотал несколько слов – и все, гладкая кожа обеспечена на целых три месяца. Сема даже захватил эту мазь с собой и выучил все слова, необходимые как непременный ингредиент бритья.
– Фориэль, а тебе не кажется, что ножны на спине в такой куртке не будут смотреться? – поинтересовался я, рассматривая сюртук, приготовленный для меня.
– Это не куртка, а форменный камзол, – поправил посланник. – Ножны и не должны там смотреться, потому что их там не будет.
– Это почему их там не будет? – подозрительно спросил я. – А где они будут?
– Они останутся здесь. На прием все приходят безоружными.
