прежде, чем спрашивать. И вообще, лучше не связывайся с Кристиной… Пожалеешь… Давай лучше выпьем за твои будущие успехи!
— Наши успехи — это успехи фирмы! — поднял стакан Иванов. — Я пью за успех!
— Давай за это! За наши успехи, Саня! — поддержал Есин.
Потом пили ещё и ещё. Иванов даже не помнил, за что. Видимо, перебрав норму, Есин разоткровенничался:
— Дай слово, что никому не скажешь! — потребовал он у сидящего на лавке Иванова, навалившись на того всем телом, и, не дождавшись ответа, зашептал, — сейчас я тебе скажу такую вещь, которую не знает никто… Ты знаешь, кто такой президент нашей компании, который сидит в Москве? Нет? А фамилию знаешь? А то, что у него две ходки на зону, знаешь? — Есин стал пьяно озираться по сторонам, как будто кроме них с Ивановым в сауне мог находиться кто-то ещё. Потом, уставившись на Иванова мутным взглядом, перешел почти на шепот:
— Так этот президент — тьфу — говно, подставная фишка! А вся наша компания со всеми её филиалами по всей стране работает на воровской общаг в российском масштабе. На «зеков» и «урок» мы с тобой пашем, Саня! На «зону»! Понял? А ты что думал? Откуда такое «бабло»? А? «Крыша» у нас — дай Бог каждому! «Авторитеты»! Даже в Москве…
Иванов был поражен услышанным. В его груди стало расти брезгливое чувство к себе, к Есину, к фирме, ко всему, что окружало его сейчас. «Что ж это ты, боевой офицер, докатился!» — тяжело стучало в пьяной голове. Хотелось ломать и крушить всё вокруг.
— Врешь! Не может быть! — заревел Иванов, в остервенении, не помня себя, хватая Есина за простыню. Тот, видимо, был уже в такой стадии опьянения, в которой уже ни на что не реагируют, поэтому ответил вяло:
— Дурак ты, Саня… А всё потому, что ничего не знаешь… Держись меня. Всё будет нормально… Вот ты думаешь, что этот сетевой маркетинг — это хорошо? Да?.. Хорошо, если фирма честная и торгует не дерьмом. Но только это не в России… Где ты видел честные российские фирмы? Не иностранцы нас обманывают. Мы сами себе — враги. Мы ленивые и жадные, поэтому обманываться рады. Разве я не прав? А, Сань?..
— Да пошёл ты!.. — в сердцах выругался Иванов, отпуская шефа. Но Есин, поймав Иванова за руку и требуя внимания, продолжал:
— Вот, представь, что русский народ — это корова, а сетевой маркетинг — это доильный аппарат, чтобы качать с него, глупого, побольше денег. Так сейчас строится весь российский бизнес. Мы тоже работаем по принципу сетевого маркетинга, но работаем на «дядю урку» и продаем дерьмовый товар по цене высококачественного. Мы наживаемся на алчности и незнании наших людей, которые хотят иметь хорошую вещь дёшево. А такого не бывает. И тут уж учить их без толку, что добротное с рук не предложат, даром всё только на том свете, бесплатный сыр… ну и так далее… Хотя у нас и в компаниях с раскрученным именем могут обмануть. Но тут расчёт на нашу психологию: жадность, жадность, жадность! Сетевой маркетинг — это американское изобретение, а там далеко не дураки. Только они у себя работают по- цивилизованному. А мы.… А знаешь, почему у нашего российского орла две головы? — Есин подождал, пока Иванов отрицательно мотнёт головой. — Потому что Россия — она вообще делится на две деревни: «Лохово» и «Кидалово». Раньше ты был в «Лохово», и тебя «доили» как колхозную корову. А теперь ты с нами — в «Кидалово», и становишься человеком! Запомни, Саша, что на Руси все будущие хозяева жизни прошли через «Кидалово». Так что если уйдешь от нас, снова станешь буренкой. Хочешь?.. Не хочешь?..
— Валерка, я у тебя работать не буду! Запомни… — Иванов стал крутить перед носом Есина сложенный шиш. — Завтра заявление на стол…
— Ну и дурак! — вдруг протрезвев, серьёзно произнёс Есин. — Держись меня, и станешь директором нового офиса. Я тебе обещаю… А там такие дела… такие деньги, Саня! Тебе и не снились… А деньги в этой жизни — всё! Или почти всё… Нет — всё!.. Я знаю. Так что завтра с утра — приступаешь к работе в новой должности! Да не смотри ты так. Вот один мой знакомый на пару с женой открыл фирму по подбору персонала — кадровое агентство. Название забыл… И что ты думаешь? Люди к нему идут и идут, он им выкладывает на стол список всяких разных престижных должностей, люди заполняют анкету на понравившуюся работу или две. За каждую анкету он берёт с них денежку. По условиям договора он обязан за несколько месяцев подыскать им подходящую работу. Если не сможет — должен вернуть половину полученной суммы. Но он и не ищет. Через несколько месяцев никто за деньгами не приходит. Вот это чистой воды «Кидалово». Мы же с тобой продаём людям товар. Может и не того качества, но товар, который можно пощупать.
Иванов промолчал, оглушённый всем услышанным и выпитой водкой. Ему стало нехорошо… Что было дальше, он помнил отрывками. Но точно, что домой его доставил водитель, он же — телохранитель директора.
Тяжело проснувшись утром и посмотрев на часы, Иванов с трудом сообразил, что уже опоздал на работу. Болела голова. Он даже обрадовался, что теперь не надо искать причин для увольнения. Не вышедших на работу без уважительной причины директор увольнял сразу.
Вспоминая вчерашний разговор с шефом в бане, Иванов лежал на диване, не в силах оторвать от подушки «налитую чугуном» голову. Зазвонил телефон. Лены дома не было. Вставать не хотелось. Телефон продолжал настойчиво звенеть. Пришлось кое-как подниматься.
— Да? — буркнул в трубку Иванов. Звонил Есин.
— Ты чего задержался? — поинтересовался шеф бодрым голосом.
— Проспал, — чувствуя моральное облегчение, честно признался Иванов.
— Извини, я тут без тебя объявил на утреннем собрании приказ о твоём назначении заместителем директора, — сообщил Есин. — Дел по горло. Хватит валяться, давай, приезжай. Я высылаю машину.
— Но… болею… — пытался возразить Иванов.
— Поговорим в офисе, — отрезал шеф и положил трубку.
Иванов понял, что всё-таки поедет на работу. Тяга к деньгам действовала как наркотик. И не последнее место занимал факт назначения на вышестоящую должность. «А Вы — тщеславная сволочь, Александр Николаевич!» — укорил себя Иванов, глядя в зеркало. Стараясь заглушить в себе борьбу противоречий, он включил музыкальный центр на полную громкость, и на каком-то быстром ритме исступленно стал исполнять танец дикаря из потерянного для цивилизации африканского племени, всё время повторяя про себя: «Деньги не пахнут! Деньги не пахнут!..».
Работа заместителя на какое-то время отдалила его от Кристины. Теперь он редко вспоминал о её существовании. Конечно, как начальник Иванов иногда интересовался делами сотрудницы, но виделся с ней редко, не проявляя никаких внешних признаков особого расположения. Но однажды сам Есин завел с Ивановым разговор о Стрельцовой.
Иванов только что вернулся из командировки в Москву за новой партией товара. Он отсутствовал ровно неделю.
— Не хочется увольнять Кристину, но результаты… Сам посмотри. — Есин положил перед Ивановым листок с цифрами за неделю. Напротив фамилии Стрельцовой красовались два жирных нуля.
— Еще никогда она так плохо не работала. За неделю слетела с инструкторов. А теперь попадает под увольнение. Что скажешь?
— Уволить всегда успеем. Я бы сначала с ней поговорил. — Иванов глубоко внутри почувствовал сожаление при мысли, что Стрельцова больше никогда не появится в офисе, и он не увидит её.
— Ты думаешь, я с ней не разговаривал? — сидящий в кресле Есин глубоко затянулся сигаретой и не спеша выпустил дым сквозь зубы. — У неё там личные проблемы с этим… её бой-фрэндом, будь он неладен!
— С кем? — Иванов читал сводку с результатами по филиалу за неделю и не сразу уловил смысл сказанного.
— С женишком её — рэкетменом, говорю, проблемы.
— Тяжёлый случай, — усмехнулся Иванов, оторвав взгляд от листка.
Есин продолжал:
— Она была в твоей команде, Саня, пообщайся с ней, поговори по душам. Ты это умеешь. Девчонка
